Сталинским курсом - Михаил Ильяшук

Глава LXXXV

Завоевание положения

На второй или третий день после моего вступления в должность художественного руководителя из Омска прибыла на практику группа студентов речного техникума в составе тридцати пяти человек. Это было за месяц до празднования Дня морского и речного флота. Аделаида Алексеевна предложила мне к этому дню подготовить концерт с привлечением студентов. Практиканты охотно согласились принять участие, и мы приступили к репетициям. Это были на редкость организованные, дисциплинированные ребята, с большим энтузиазмом взявшиеся за дело. Среди них были неплохие певцы, танцоры, декламаторы. Главный упор я сделал на организацию хора и подготовку его к выступлению. Концерт должен был открыться торжественной песней во славу советского флота. Подготовка шла успешно, мне было легко разучивать со студентами эту кантату, так как хористы аккуратно посещали репетиции и со вниманием и пониманием воспринимали мои указания.

Наконец наступил День морского флота. Вечером в зале клуба собрались рабочие и служащие судоверфи на торжественное заседание, посвященное празднованию этого дня. Зал был набит до отказа. В первых рядах сидела руководящая верхушка судоверфи. После официальной части состоялся концерт, который открывался выступлением хора. Это выступление и подготовка концерта в целом были своего рода оценкой меня как художественного руководителя. Занавес взвился, и взору публики представилось красивое зрелище: четыре ряда молодых стройных студентов в отглаженной матросской форме стояли, как на параде. Песня, посвященная советскому флоту, прозвучала как торжественный гимн и была спета с большим чувством и подъемом. Публика долго и горячо аплодировала дебютантам.

Как только опустился занавес, за кулисами появилась Аделаида Алексеевна, директор судоверфи, председатель месткома. Они поздравляли меня с шумным успехом.

Так же удачно прошел и весь концерт — песни солистов, пляски, декламация. Первый «экзамен» я выдержал неплохо, и положение мое сразу упрочилось. Даже мой тайный завистник и недоброжелатель Гемов, руководитель кружка духовых инструментов, пожал мне руку и сказал: «Впервые в стенах нашего клуба я услышал профессиональное выступление хора, которое доставило мне большое удовольствие».

Я не обольщался похвалами и приписывал заслуги не столько себе, сколько сплоченному и организованному коллективу студентов. Они с энтузиазмом репетировали, горя желанием блеснуть талантами, проявляли инициативу и вносили в свои выступления много огня, юношеского задора. Работать с ними было приятно и радостно.

Но вот практика речников закончилась, и ребята уехали. Теперь нужно было переключаться на местное население. Начались тяжелые будни.

Глава LXXXVI

Сизифов труд

Концертная группа, состоявшая из местных любителей искусства, с которой мне пришлось начинать работать, была немногочисленна, но имела ядро активных членов, на которое можно было опереться. Музыкальным руководителем была пианистка Галина Викторовна, жена ссыльного Тухматулина. Очень исполнительная, добросовестная, бескорыстно отдававшая свой досуг искусству, Галина Викторовна как квалифицированная пианистка (в свое время она закончила консерваторию) была моей правой рукой. Она сопровождала всю программу концерта. Без Галины Викторовны не мог состояться ни один концерт.

Деятельное участие в сольных выступлениях принимала бывшая артистка Минской оперы Малиновская Марьяна Антиповна, отбывавшая ссылку в Предивной. У нее было прекрасное лирическое сопрано. Так как равноценных ей вокалисток в нашем коллективе не было, мне часто приходилось просить ее выступить в концерте. Но она все больше тяготилась этой обязанностью, считая, что надоела публике. Я же уверял ее, причем совершенно искренне, что слушатели всегда охотно ее принимают.

Гвоздем концертной программы были выступления двух талантливых сатириков — Грязных и Рябия. Эту пару публика всегда ждала с большим нетерпением, встречала и провожала бурными аплодисментами. Ведущим был Грязных, Рябий — как бы подручным; они выступали с частушками на местные темы. Сочинял их Грязных, и надо сказать, что это были действительно остроумные куплеты, от которых публика буквально надрывала животы. Как и любое производство, Предивнинская верфь имела в своем коллективе и халтурщиков, и лодырей, и бракоделов. Грязных собирал материал на подобных типов, а затем подавал его остро сатирически в форме великолепных музыкальных, рифмованных стихов. Из него, несомненно, вышел бы выдающийся поэт-сатирик. К сожалению, это был горький пьяница, топивший в водке свой талант и не помышлявший о его развитии. Его жена, активная участница драмкружка учительница Митяева, устраивала ему скандалы, неоднократно с ним расходилась и снова сходилась. О бурных ссорах в их семье знал весь поселок. Муж обещал исправиться, клялся, божился, что покончит с пагубной страстью, валялся в ногах у красивой жены, которую очень любил, но Бахус не выпускал его из своих цепких рук. И Грязных опускался все ниже и ниже. Кончилось тем, что Митяева окончательно расторгла брак.

Напарник Грязных Рябий работал фельдшером на судоверфи. Это был, что называется, рубаха-парень, всей душой преданный клубной работе. К сожалению, он также питал большое пристрастие к спиртному и «сотрудничал» со своим напарником не только на сцене, но и во время попоек. Часто бывал он «под мухой», а жена с тремя детьми выбивалась из сил, чтобы кое-как свести концы с концами. Грязные, оборванные дети ютились с матерью в тесной комнатушке с жалкой обстановкой. Во дворе всюду был разбросан навоз, в котором рылась худая свинья. А муж себе и в ус не дует, всегда весел, добродушен, часто пьяненький, все вечера проводит в клубе.

К числу участников концертной группы следует отнести и небольшой, из пяти бездарных музыкантов, духовой оркестр с таким же, как они, руководителем, упомянутым выше Гемовым. Чаще всего оркестр выступал перед началом собраний с гимном Советского Союза. Но что это было за исполнение! Такой чудовищной фальши мне не приходилось слышать нигде ни до, ни после Предивной.

Главной моей задачей было создание хора. Вначале рабочих и служащих судоверфи, желающих принять участие в хоре, было более чем достаточно.

Многих привлекало тщеславное желание покрасоваться перед товарищами на сцене. Но мало кто задумывался, что участие в хоре, как и в любом другом кружке, требовало труда, то есть систематического посещения занятий, заучивания мелодии и текста. Вместо этого большинство хористов предпочитало тянуться за ведущим солистом, идя у него на поводу, словно стадо, плетущееся за вожаком. Такой ведущей в хоре была Надя Скворцова, двадцатидвухлетняя секретарша в управлении верфи. Это была очень способная певица с сильным прекрасным сопрано, хорошим слухом и великолепной памятью. Стоило ей раз прослушать мелодию и прочитать текст, и она их сразу запоминала. Голос ее выделялся в хоре и как бы парил в воздухе, покрывая и сглаживая несовершенство исполнения слабо подготовленных и неуверенных в себе хористов.