Пустотный Рыцарь - Blue Catanist

откинул Алан своим лучом. Двое инквизиторов окружили монстра, чьё тело было объято пламенем. Начав атаковать его, инквизиторы уворачивались от его конечностей, с лёгкостью их отрезая кольями или расплавляя лучами. Руки «Ворона» лишь выглядели как огонь, но не имели его свойств. Быстро это осознав, инквизиторы стали решительнее давить на Азраэла, пока тот не успевал отращивать новые лапы из своего туловища. Всё больше и больше было ожогов и кольев, воткнутых в спину. Пропустив очередной удар Алана по лицу, Азраэл не выдержал и изрыгнул луч из своего рта в молодого инквизитора, который откинул его. Луч был столь мощен, что часть лица Азраэла обнажила его череп. Александр вонзил кол прямо в голову одержимого, но этого не было достаточно. Поэтому Азраэл схватил инквизитора своими бесформенными руками и посадил на колени. Из бесформенной массы проросла нормальная рука, что призвала из фибры фламберг, нацеленный на шею отца.

– Око за око, отец.

Но в последнюю секунду Азраэл заметил атаковавшего Тэнэлукема, что вдруг очнулся. Поэтому он отбросил отца Александра в «мясника». Увернувшись, Тэнэлукем одним движением разрезал тело одержимого пополам и вторым ударом бы отрезал голову, если бы Азраэл снова не изрыгнул луч. Тэнэлукему пришлось его отбить, и этой лишней секунды хватило Азраэлу, чтобы воздвигнуть стену из чёрного пламени перед инквизиторами. Александр и Алан встали рядом с Тэнэлукемом, смотря, как Азраэл регенерировал новое тело и продолжал молвить дьявольским тоном:

– Несмотря на всё, мой план удался. Я поведу послушников Ирры к новому свету. Мы создадим идеальное и эмпатичное общество. И когда мир будет готов, он присоединиться к нам. Что же касается вас, то зерно сомнений посеяно. И оно взойдёт, когда этот мир будет погружён в хаос. Но будет уже слишком поздно.Прощайте, отец. Надеюсь, мы больше с вами никогда не увидимся. Ведь если увидимся, это точно будет последний раз.

Азраэл обернулся крыльями и улетел в посеревшее небо, оставив троих инквизиторов. Стена исчезла, но было уже слишком поздно. Отец Александр вздохнул, переглянувшись с Аланом, чья кожа была на половину металлическая. Тэнэлукем оглядел двух коллег с явным интересом. Особенно рану Алана, в которой металл пытался справиться с одержимой фиброй. Он кивнул обоим. И даже не пытался сказать ничего. А остальные двое не пытались ему что-либо объяснить. Ведь задание было выполнено.

Две недели двое инквизиторов находились на реабилитации. Вернее, только Александр. Рана, нанесённая Генго-Момом, никак не хотела заживать. Алан же полностью восстановился сам, используя только Ош Света. За всё это время они несколько раз виделись, но ни разу не разговаривали о произошедшем. Лишь Александр обмолвился, что написал послание кардиналу о планах Азраэла. И вот, когда Портамин Лукс снова их вызвал в кабинет, оба вспомнили о том страшном дне. Вместе с ними был и Тэнэлукем. Уже с новой рукой. Это весьма озадачило обоих, ведь киборгизация такого уровня была запрещена. Но перед кардиналом было не до этого.

– Вы исполнили свой долг, несмотря ни на что. Вы – мои... Нет, вы герои всех Врат. Теряя товарищей и собратьев, смотря на ужасы, что творили эти бестии, вы проявили стойкость духа, оставшись верными себе и Богу. Даже не могу представить, как могу я вам отплатить...

– Вы же сами сказали. Это был наш долг. Вы нам не должны ничего, – вдруг перебил Алан. Портамин гордо улыбнулся, – Только я желаю знать, что мы будем делать дальше? Отец Александр передал вам информацию об Азраэле, – Алану очень было тяжело придержать язык за зубами и не спросить, знал ли Портамин про одержимых в Литургинии.

– Каковы бы не были его мотивы, это лишь благо для нас, что одержимые более не будут таиться за нашими стенами. Осталось лишь убедиться, что это действительно будет так.

– Но теперь у нас будет меньше контроля за ними. Как бы они не размножились, пока мы даём им фору.

– Фору мы им не дадим, сын мой. Не беспокойся. Но пока мы сосредоточимся на внутренней безопасности. А вы заслужили свой отпуск.

Прошло три года с тех пор. Ряды Инквизиции сильно поредели и даже не планировали восстанавливаться. В то время как Церковь получила больше власти и контроля над гражданами, чтобы не допускать более событий в Литургинии. Никаких походов же за стены более не проводилось. И Алану начинало казаться, что все те события, погубившие тысячи людей за день, прокатившиеся трауром по всем Вратам, были всего лишь тщательно подготовленным планом. Поделившись этими мыслями с Александром, выпивая кофе с утра и наблюдая за рассветом в своей любимой кофейне на веранде, Алан заставил наставника задуматься. Тот ответил:

– Неважно, что в головах у сильных мира сего. Кем бы не был Портамин Лукс, когда под твоим руководством столько людей, это всегда политика. Мы же должны сосредоточиться на том, что делаем мы. Правильно ли