Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы - Николай Зенькович

На июльском (1990 г.) Пленуме ЦК КПСС избран секретарем ЦК партии. Одновременно с апреля 1991 года — председатель комиссии ЦК КПСС по проблемам международной политики. Лауреат Государственной премии СССР (1982 г.).

В 1992 году уехал в Германию, работал в Институте по изучению проблем мира и безопасности при Гамбургском университете. В октябре 1992 года приезжал в Москву, где выступал в качестве свидетеля от КПСС по ее делу на процессе в Конституционном суде России.

В 2000 году вернулся в Москву, читает лекции в МГИМО. В 2010 году получил благодарность Президента России. Автор мемуаров «Конфликты в Кремле» (1999), «Без ссылки на обстоятельства» (1999) и др.

В догорбачевских Политбюро и Секретариате ЦК КПСС трудились лауреаты Ленинской и Государственной премий, некоторые — дважды и трижды. Были в их составе Герои Советского Союза и Герои Социалистического Труда, награжденные орденами не только к круглым датам или к дням рождения. Секретари ЦК КПСС Устинов и Патоличев имели только орденов Ленина — по одиннадцать, кандидат в члены Политбюро Машеров — семь. Кто скажет против этих людей плохое слово?

Или против секретаря ЦК КПСС Бакланова? Звание Героя Социалистического Труда он получил за участие в создании знаменитого «Бурана», не уступающего американским «Шаттлам», Ленинскую премию — за модернизацию одного из комплексов, который до сих пор стоит на боевом дежурстве, орденов Трудового Красного Знамени и «Знак Почета» — за разработку новейшей ракетно-космической техники.

В горбачевских Политбюро и Секретариате ЦК уже не было места ни Героям, ни лауреатам.

Потому что получать награды до самозабвения любил лишь один человек — генсек. Он не брезговал ничем, даже лауреатством всевозможных общественных организаций, скоропалительно создаваемых тремя-четырьмя учредителями — физическими лицами — где-нибудь на скамейке в городском парке от нечего делать, для развлечения.

В горбачевские времена высмеивали любовь к наградам «дорогого Леонида Ильича». Да, на его маршальском мундире сверкало множество разных звезд и орденов. Но присмотритесь внимательно — это были высшие знаки отличия иностранных государств.

Трудно себе представить, чтобы Леонид Ильич согласился принять почетное звание «Гуманист столетия», учрежденное тремя боливийскими футбольными болельщиками в пивнушке по дороге со стадиона, или премию ассоциации по обеспечению досуга в крохотном итальянском городишке. Да Леониду Ильичу вряд ли кто и осмелился бы предложить подобное — престиж возглавляемой им великой державы для Брежнева, при всех его слабостях, был превыше всего.

Чего не скажешь о последнем генсеке.

Документ для истории

Много лет подряд одним из самых приближенных к Михаилу Сергеевичу людей был его помощник, а затем заведующий общим отделом ЦК КПСС и руководитель аппарата Президента СССР Валерий Иванович Болдин.

В начале 1991 года Валерий Иванович пригласил меня для конфиденциальной беседы, в ходе которой предложил перейти из аппарата ЦК КПСС, где я работал, в аппарат Президента СССР, во вновь создаваемую информационно-аналитическую группу.

— Это исключительно важное подразделение, — убеждал Валерий Иванович. — В его функции будет входить подготовка материалов непосредственно для Михаила Сергеевича. На основе ежесуточных сводок КГБ, Генштаба, МВД, шифротелеграмм совпосольств.

Предложение было неожиданное, и я попросил два дня на размышления. В условленное время пришел в кабинет руководителя президентской канцелярии с твердым отказом.

— Почему? — искренне удивился Болдин.

— Есть одно обстоятельство…

— Какое?

— Администрация Президента СССР — единственное учреждение, где нет партийной организации…

— Это вам представляется подозрительным?

— Да.

— Что ж, вам виднее. — Взгляд Болдина стал равнодушно-холодным.

И вот встреча спустя несколько лет после того памятного разговора. Беседа с согласия Валерия Ивановича шла под диктофонную запись.

— Валерий Иванович, как вы считаете, была ли закономерность в том, что Михаил Сергеевич появился в Кремле? Или это случайность?

— Я думаю, что появление Горбачева в ЦК КПСС и избрание его Генеральным секретарем в значительной мере было не случайным. Дело в том, что в тот период, когда все это происходило, руководство партии и страны было престарелым. По существу, единственным мало-мальски подвижным человеком являлся Горбачев.

Этим, собственно, и определилась дальнейшая его судьба, а также судьба страны и партии. Вскоре после прихода Горбачева в Политбюро умер Суслов, вслед за ним Брежнев. После Леонида Ильича партию возглавил Андропов — человек недостаточно здоровый. Несмотря на добрые идеи, которые у него были, осуществить их он не успел, поскольку последние месяцы своей жизни он провел в больнице. По существу, с середины сентября 1982 года и до своей кончины в феврале 1994 года он не появлялся в ЦК КПСС. Естественно, что он мог влиять на дела партии и государства в очень незначительной степени.

Его скорая смерть произвела довольно тягостное впечатление, потому что вслед за Брежневым столь скоро ушел из жизни еще один лидер. Всякая смена руководства потрясает прежде всего аппарат управления. Это, конечно, не могло не сказаться на последующих решениях о руководстве партией и страной.

Казалось бы, уже тогда можно было бы сделать определенные выводы, но в то время был еще жив Устинов и другие деятели, пришедшие к власти в 1964 году вместе с Брежневым. Само собой, они не были заинтересованы в том, чтобы к управлению страной пришел слишком ретивый человек, тем более не их круга. Поэтому делалось все для того, чтобы этот процесс оттянуть. Так возникла фигура Черненко. Наверное, его избрание Генеральным секретарем и доконало все общество. Не буду вдаваться в вопрос о том, насколько он был мудрым или хотя бы подготовленным к этой деятельности. Возраст и состояние здоровья вызвали к нему критическое отношение. В марте 1985 года его не стало. Со смертью третьего лидера подряд за столь короткое время стало ясно, что в руководстве идут негативные процессы, сотрясавшие основы планомерной деятельности в экономике, развитии всего народного хозяйства. В тот период, конечно, все готовы были к любому решению, лишь бы к руководству пришел человек, отличающийся от тех, кто был немощен.

Надо сказать, что в тот период, пожалуй, больше никого не было на глазу. Громыко находился в очень преклонном возрасте, хотя, наверное, вряд ли он сам это осознавал. Во всяком случае, пост главы государства он вряд ли мог занять. То же самое можно сказать о Гришине, да и о всех членах Политбюро, которые оставались от брежневской команды. Следует иметь в виду, что на местах произошла смена руководителей. Если в центре они еще кое-как держались, то в областях, краях, республиках пришла новая генерация, не столь тесно связанная с Брежневым. Поэтому местные партийные функционеры не были особо заинтересованы в том, чтобы держаться за престарелых членов Политбюро из брежневского состава, наоборот, они хотели каким-то образом поменять старое руководство. Таким образом, росла потребность появления более здорового и энергичного руководителя. Но, кроме Горбачева, из «молодежи» мало-мальски претендовать на этот пост было некому. К тому же он сумел поставить дело так, что были скомпрометированы Гришин и Романов. Так была расчищена дорога для появления молодого, во всяком случае, более молодого и свежего человека, не связанного с прошлой системой. И когда Черненко скончался, обращать взоры членам ЦК было особенно не на кого.