Откровение - Светлана де Роган-Левашова

всеобщей печали, никогда не жили Катары... И как бы нам ни хотелось

представить, что именно в руинах сегодняшних стен происходили стра-

шные и бесчеловечные события 1244 года, это было бы, к сожалению,

величайшей неправдой...

Но, как это обычно случалось с героями – «на сцену» явилось предательство... Вышедшая из терпения, сходившая с ума от пустого бездействия армия рыцарей-убийц попросила помощи у церкви. Ну и естественно, церковь тут же откликнулась, использовав для этого свой самый проверенный способ – дав одному из местных пастухов большую плату за показ тропинки, ведущей на «платформу» (так называли ближайшую площадку, на которой можно было устроить катапульту). Пастух продался, погубив свою бессмертную душу... и священную крепость последних оставшихся Катар.

     Сегодняшние руины Монтсегюра III                                   План захвата Монтсегюра

У меня от возмущения бешено стучало сердце. Стараясь не поддаваться нахлынувшей безысходности, я продолжала спрашивать Севера, будто всё ещё не сдавалась, будто всё ещё оставались силы смотреть эту боль и дикость произошедшего когда-то зверства...

– Кто была Эсклармонд? Знаешь ли ты что-то о ней, Север?

     Великая Эсклармонд, Дама де Фуа

– Она была третьей, и самой младшей, дочерью последних сеньоров Монтсегюра, Раймонда и Корбы де Перейлей, – печально ответил Север. – Ты видела их у изголовья Эсклармонд в твоём видении. Сама же Эсклармонд была весёлой, ласковой и всеми любимой девочкой. Она была взрывной и подвижной, как фонтан. И очень доброй. Её имя в переводе означало – Свет Мира. Но знакомые ласково называли её «вспышкой», думаю, за её бурлящий и сверкающий характер. Только не путай её с другой Эсклармондой – была ещё у Катар Великая Эсклармонд, Дама де Фуа.

Великой её прозвали сами люди, за стойкость и непоколебимую веру, за любовь и помощь другим, за защиту и Веру Катар. Но это уже другая, хотя очень красивая, но (опять же!) очень печальная история. Эсклармонд же, которую ты «смотрела», в очень юном возрасте стала женой Светозара. И теперь рожала его дитя, которое отец, по договору с ней и со всеми Совершенными, должен был в ту же ночь как-нибудь унести из крепости, чтобы сберечь. Что означало – она увидит своего ребёнка всего на несколько коротких минут, пока его отец будет готовиться к побегу... Но, как ты уже успела увидеть – ребёнок всё не рождался. Эсклармонд теряла силы, и от этого всё больше и больше паниковала. Целых две недели, которых, по общим подсчётам, должно было наверняка хватить для рождения сына, подошли к концу, а ребёнок почему-то никак не желал появляться на свет... Находясь в совершенном исступлении, измождённая попытками, Эсклармонд уже почти не верила, что ей всё же удастся сохранить своё бедное дитя от страшной гибели в пламени костра. За что же ему, нерождённому малютке, было испытывать такое?!. Светозар, как мог, пытался её успокоить, но она уже ничего не слушала, полностью погрузившись в отчаяние и безнадёжность.

Настроившись, я снова увидела ту же комнату. Вокруг кровати Эсклармонд собралось около десяти человек. Они стояли по кругу, все одинаково одеты в тёмное, а от их протянутых рук прямо в роженицу мягко втекало золотое сияние. Поток становился всё гуще, будто окружавшие её люди вливали в неё всю свою оставшуюся Жизненную мощь...

– Это Катары, правда ведь? – тихо спросила я.

– Да, Изидора, это Совершенные. Они помогали ей выстоять, помогали её малышу родиться на свет.

Вдруг Эсклармонд дико закричала... и в тот же миг, в унисон, послышался истошный крик младенца! На окружавших её измождённых лицах появилась светлая радость. Люди смеялись и плакали, словно им вдруг явилось долгожданное чудо! Хотя, наверное, так оно и было?.. Ведь на свет родился потомок Магдалины, их любимой и почитаемой путеводной Звезды!.. Светлый потомок Радомира! Казалось, наполнявшие залу люди начисто забыли, что на восходе солнца все они пойдут на костёр. Их радость была искренней и гордой, как поток свежего воздуха на просторах выжжённой кострами Окситании! По очереди приветствуя новорождённого, они, счастливо улыбаясь, уходили из залы, пока вокруг не остались только родители Эсклармонд и её муж, самый любимый ею на свете человек.

Счастливыми, сверкающими глазами юная мать смотрела на мальчика, не в состоянии произнести ни слова. Она прекрасно понимала, что эти мгновения будут очень короткими, так как, желая уберечь новорождённого сына, его отец должен будет тут же его забрать, чтобы попытаться ещё до утра убежать из крепости. До того, как его несчастная мать взойдёт на костёр вместе с остальными....

– Благодарю тебя!.. Благодарю тебя за сына! – не скрывая катившихся по уставшему лицу слёз, шептал Светозар. – Радость моя ясноглазая... пойдём со мной! Мы все поможем тебе! Я не могу тебя терять! Он ведь не знает ещё тебя!.. Твой сын не знает, как добра и прекрасна его мать! Пойдём со мной, Эсклармонд!..

Он умолял её, заранее зная, каков будет ответ. Он просто не мог оставить её на гибель. Ведь всё было рассчитано так великолепно!.. Монсегюр сдался, но попросил две недели, якобы для подготовки к смерти. По-настоящему же они ждали появления потомка Магдалины и Радомира. И рассчитали, что после его появления у Эсклармонд останется достаточно времени, чтобы окрепнуть. Но, видимо, правильно говорят: «мы предполагаем, а судьба располагает»... Вот она и распорядилась жестоко... разрешив новорождённому лишь в последнюю ночь появиться на свет. У Эсклармонд не оставалось сил, чтобы пойти вместе с ними. И теперь она собиралась закончить свою короткую, совсем ещё не житую жизнь на страшном костре «еретиков»...

Перейлы, обнявшись, рыдали. Им так хотелось спасти их любимую, светлую девочку!.. Так хотелось, чтобы она жила!

У меня перехватило горло – как же эта история была знакома!.. Они должны были увидеть, как в пламени костра будет умирать их дочь. Так же, как мне, видимо, придётся наблюдать смерть моей любимой Анны...

В каменной зале вновь появились Совершенные – пришло время прощаться. Эсклармонд вскрикнула и попыталась встать с кровати. Ноги подкашивались, не желая её держать... Муж подхватил её, не давая упасть, крепко сжав в последнем объятии.

– Видишь, любимый, как же я могу идти с тобой?.. – тихо прошептала Эсклармонд. – Ты иди! Обещай, что спасёшь его. Обещай мне, пожалуйста! Я тебя буду любить и там... И сына.

Эсклармонд разрыдалась... Она так хотела выглядеть мужественной и сильной!.. Но хрупкое и ласковое женское сердце её подвело... Она не хотела, чтобы они уходили!.. Она даже не успела узнать своего маленького Видомира! Это было намного больнее, чем она наивно предполагала. Это была боль, от которой не находилось спасения. Ей было так нечеловечески больно!!!