Том 2. Валтасар ; Таис ; Харчевня Королевы Гусиные Лапы ; Суждения господина Жерома Куаньяра ; Перламутровый ларец - Анатоль Франс

Общественно-политическая борьба во Франции на рубеже 80-х и 90-х годов разбудила во Франсе писателя-борца, определила его идейную эволюцию влево.

Хотя этот поворот Франса совершился в конце 90-х годов, уже после написания книг о Куаньяре, все же в них ярко отразилась начавшаяся ломка мировоззрения художника, который, освобождаясь от буржуазных предрассудков и убеждений, пришел в конце концов в лагерь демократии и социализма.

«Харчевня королевы Гусиные Лапы» и «Суждения господина Жерома Куаньяра» открывают новый, второй период в творчестве Анатоля Франса [44]. Для этого периода характерно прежде всего выдвижение на первый план жанров обличительных (философский роман, сатирический роман, сатирическая новелла); одним из важнейших средств разоблачения буржуазной действительности становится публицистика, которая у Франса представлена не только в виде самостоятельного жанра (статьи, речи, памфлеты), но и составляет органический элемент его новелл и романов, пронизывает их от начала до конца. Лучшие произведения Франса этого периода обращены к современности, построены на актуальной социально-политической проблематике, которая — это следует специально подчеркнуть — вторгается и в изображение прошлого, в частности в книги о Куаньяре.

В книгах о Куаньяре нетрудно найти следы прямого влияния философских повестей Вольтера. Французский критик Э. Фагэ не случайно заметил, что «Харчевню» мог написать лишь человек, знающий «Кандида» наизусть.

Философская художественная проза служит у Франса целям критики современной ему социальной действительности; писатель выносит здесь обвинительный приговор государственной машине классового общества, колониальной политике, бесчеловечности буржуазного суда, ханжеской буржуазной морали. Под видом борьбы со средневековой схоластикой, аскетизмом и мракобесием писатель выступает против реакционной идеологии конца XIX в., утверждает веру в разум и любовь к жизни. Именно острый социальный критицизм Франса имел в виду М. Горький, когда писал по поводу бесед в «Харчевне королевы Гусиные Лапы»:

«Всегда все то, о чем рассуждал аббат Куаньяр, о чем говорили у „Королевы Педок“ [45], обращалось в прах, обнажая непрочные, часто уродливые каркасы бумажных истин».

Роман «Харчевня королевы Гусиные Лапы» был закончен в сентябре 1892 г. и с 6 октября по 2 декабря печатался в газете «Écho de Paris». Отдельным изданием он вышел 22 марта 1893 г. у книгоиздателей Кальман-Леви.

Рукопись романа показывает, что действие в нем сперва датировалось 60-ми годами XVIII в., но в последней редакции было приурочено к 20-м годам XVIII в., то есть к начальному этапу просветительского движения с его свободомыслием, рационализмом и нарастающим критицизмом по отношению к феодальной действительности. И хотя среди основных персонажей книг о Куаньяре нет ни одного исторического лица, исторический колорит в них передан правдиво. Перед глазами читателя проходят типические фигуры эпохи: откупщик де ла Геритод, один из столпов абсолютизма, построивший свое благополучие на ограблении народных масс; алхимик-маньяк барон д’Астарак, блуждающий во мраке кабалистики и магии; воин-забулдыга дворянин д’Анктиль; памфлетист Жан Гибу, только что вышедший из Бастилии, работающий над планом республики по античному образцу; корреспондент голландских издателей Николя Сериз, который, следуя духу раннего Просвещения, приходит к мысли, что природа не религиозна и часто вовсе не ведает своего господа; монах-капуцин Ангел, пьяница и гуляка, торгующий поддельными церковными реликвиями; тонко очерченный тип мелкого собственника, содержателя харчевни Менетрие и т. п.

Дух идейных брожений раннего Просвещения запечатлен в образе главного героя аббата Куаньяра. При всей яркости картин, воспроизводящих нравы эпохи, основное внимание в книге уделено беседам, спорам и — в первую очередь — высказываньям Куаньяра.

Аббат Жером Куаньяр словно перешел в роман Франса с полотен фламандских мастеров: поношенная, со следами частой штопки сутана, разбитые в кабацкой драке очки и разорванная при подобных же обстоятельствах шляпа.

Франс далек от схематизма и прямолинейной идеализации своего положительного героя-гуманиста и при описании его поведения в жизни не умалчивает о его слабостях: аббат любит выпить и закусить, крадет у д’Астарака алмазы (оказавшиеся, правда, поддельными), при случае может разбить бутылку о голову своего противника-финансиста де ла Геритода. Но эти слабости никак не могут затмить острый критический ум Куаньяра, его ученость, добросердечие, присущее ему чувство юмора. Все это вместе взятое ставит героя на землю, раскрывает его образ правдиво и многогранно.

Аббат не раз заявляет о своей верности учению христианской церкви, но делает это больше из осторожности; он то и дело тонко иронизирует по этому поводу. Франс, отнесший действие романа к 20-м годам XVIII в., не изменил художественной правде: воинствующий антиклерикализм Вольтера, атеизм славной плеяды французских материалистов во главе с Дени Дидро были явлениями более позднего этапа Просвещения. Но разве не предвещают в какой-то мере этой фронтальной критики религии и церкви, разве не отдают насмешкой над религией куаньяровские замечания о том, что бытие божие доказывается сцеплением причин и следствий, приведших его, Куаньяра, к любовному свиданию с девушкой на сеновале, что «блохи… как и все прочее в мире, являются великой тайной божией», что капуцин Ангел выдает им же самим обглоданные кости за церковные реликвии? Подобных выпадов против церкви в речах Куаньяра немало. Они свидетельствуют о том, что под внешним, условным благочестием аббата таится всеразъедающее сомнение, распространяющееся и на церковь и на религию. Это заметил уже современник Франса, литературный критик Жюль Леметр, определивший новую книгу Франса как «самый полный молитвенник скептицизма со времен Монтеня».

Еще ближе подходит Куаньяр к идеологам зрелого Просвещения в критике социальной действительности. Он совершенно свободен в своих мыслях о политике, праве, науке, морали. Здесь его ничто не связывает, и он высказывается напрямик. Подобно просветителям, он подвергает переоценке с точки зрения разума социальные институты, причем не только феодального, но и буржуазного общества. Однако это уже преимущественно Куаньяр второй книги, носящей заглавие «Суждения господина Жерома Куаньяра».

«Суждения господина Жерома Куаньяра» были впервые опубликованы в газете «Écho de Paris» в виде серии фельетонов в период с 15 марта по 19 июля 1893 г. (за исключением трех глав, напечатанных в газете «Temps»). Отдельное издание вышло у Кальман-Леви в октябре 1893 г.

Книга «Суждения господин Жерома Куаньяра» бессюжетна; это серия диалогов в повествовательном обрамлении, из которых выясняются взгляды героя на государственное устройство, армию, войну, на мораль и право, на науку вообще и историческую науку в частности. Собеседования на эти темы происходят в характерных уголках старого Парижа: то в книжной лавке, то в кабачке или на церковной паперти, то на Новом мосту перед ларьками букинистов. Это придает произведению исторический колорит.

Каждая беседа составляет законченный эпизод книги и имеет тенденцию обособиться в самостоятельную новеллу; но все новеллы-диалоги связаны общим героем и единством его отношения к жизни.

Аббат Куаньяр решительно осуждает колониальную политику европейцев, «путем усовершенствованной дикости» истребляющих цветные расы, как «позор для человечества», утверждает благородство крестьян и ремесленников, ежедневно рискующих умереть от усталости и голода, ибо пули и ядра убивают не так метко, как нищета; считает, «что все, чем мы владеем, приобретено насильем и хитростью», что судьи одобряют грабеж, «если нас грабит могущественный грабитель»; он возмущен казнью молодой служанки советницы Жосс за кражу куска алансонских кружев.

Во второй книге о Куаньяре критика обращена прямо в сторону современности. Франс прибегает к эзопову языку: его Куаньяр, жизнь которого отнесена к последней четверти XVII и первой четверти XVIII в., оперирует материалами из жизни Третьей республики; дело Миссисипи — это Панама, госпожа де ла Моранжер (в газетной редакции книги — госпожа Коддю) имеет прототипом жену барона Коттю, администратора Панамского канала; лицемерный ревнитель морали Никомед списан с сенатора Третьей республики Беранже, в Рокстронге есть черты французского буржуазного политического деятеля Анри Рошфора, автора памфлетов против Второй империи, и т. д. В книгу врывалось живое дыхание современной Франсу политической жизни. Фактически писатель провел своего героя через опыт буржуазной революции и заставил не только полемизировать с нею и теми просветителями, которые подготовляли ее идеологически, но и ополчиться против ее результатов, против уродств буржуазного общества.