Хозяйка Фалкохерста - Ланс Хорнер

В это самое время далеко от плантации Элм Гроув Большой Джем возвращался с луизианского поля, где день-деньской рубил сахарный тростник. Он так устал, что едва передвигал ноги. Где ему было знать, что на плантации Элм Гроув на шест водрузят чей-то череп, считая, что тот принадлежит ему! Будь у него право выбора, он с радостью поменялся бы местами с этим черепом. Он никогда больше не станет верить белым. Племенной негр на богатой плантации? Как бы не так! Вместо этого его загнали в поле и лишили женского общества. О бегстве нечего было и мечтать. На ночь мужчин здесь заковывали в кандалы. Душа его отчаянно рвалась назад в Элм Гроув. Ведь там прошли самые счастливые дни его нелепой жизни. Рубцы на спине были не в счет.

Лукреция Борджиа с трудом отвела взгляд от черепа и поспешила на кухню. Ей предстояло накормить ужином смазливого молодого белого, кудрявого блондина. Она облизнулась. Ей сильно не хватало Большого Джема, но его худо-бедно заменил Джубо. А теперь у нее будет белый мужчина!

Глава VII

Свою первую ночь на плантации Маклина Ренсом Лайтфут посвятил отдыху. Он признался, что работал на Аллена не жалея сил и слишком устал, совершив длительный переезд верхом, чтобы сразу взяться за негритянку. Далила приготовила гостю постель в отдельной комнате, он отлично выспался и утром не спешил вставать. Когда он наконец соизволил подняться, Лукреция Борджиа угостила его завтраком, который он теперь поглощал, сидя в столовой в блаженном одиночестве. Пока что его радовало одно: на плантации Маклина кормили как на убой. Если здесь всегда готовили так же вкусно, то он готов был избрать это благословенное местечко своей резиденцией на всю оставшуюся жизнь. Лукреция Борджиа была отменной кухаркой.

После завтрака он осмотрел плантацию, уделив особое внимание невольничьим хижинам, в том числе двум, приведенным в порядок совсем недавно. Ему очень хотелось заглянуть туда и познакомиться с девушками, однако он удержался от соблазна, рассудив, что лучше дождаться официального знакомства, как будто намеченного Маклином на вечер того же дня.

После совместного ужина Маклин поведал Лайтфуту, что чувствует недомогание.

– Этот чертов кашель сводит меня в могилу. У меня боли в груди. Я с трудом волочу ноги днем и не сплю ночами. Всю ночь кашляю и не даю уснуть миссис Маклин.

– Я очень за него волнуюсь, – сказала его супруга, вздыхая и качая головой. – Сами посмотрите, что от него осталось. А ведь раньше был силачом, мог работать больше, чем любой негр в поле. А сейчас? Я сама могла бы приподнять его одной рукой.

Ренсом произнес полагающиеся по такому случаю слова утешения и ободрения, заверив супругов, что речь идет о пустяковом недомогании, от которого мистер Маклин обязательно оправится. Маклин печально покачал головой.

– Вряд ли. Пока мне не лучше, а хуже. Кашель делается все мучительнее. Думал, смогу проводить вас сегодня вечером до хижин, но, видно, не судьба. Мне бы хотелось, чтобы вы первым делом принялись за ту четверку. Вам подсобит Лукреция Борджиа. – Он повернулся на стуле и позвал: – Далила!

Девушка прибежала на зов.

– Лукреция Борджиа, как всегда, на кухне?

– Да, сэр, масса Маклин, сэр. Она заканчивает уборку после ужина.

– Пригласи ее сюда. Мне надо с ней поговорить.

Запыхавшаяся Лукреция Борджиа не заставила хозяина долго ждать. Она вытянулась у стены веранды, изображая почтительное внимание.

– Лукреция Борджиа… – начал было Маклин, но не смог продолжать, так как сильно закашлялся. Продолжение последовало нескоро. – Сегодня я неважно себя чувствую. Может, сама сводишь мистера Лайтфута к негритянкам, которых ему придется покрывать? Я бы хотел, чтобы он начал с Пенси. Сделаешь?

– Обязательно, масса Маклин, сэр. – О более приятном поручении трудно было и мечтать. Она не могла допустить, чтобы какое-либо важное событие произошло в ее отсутствие, и надеялась, что ее ожидает захватывающая сцена.

– Значит, закончишь дела у себя на кухне и отведешь массу Лайтфута к хижинам, где живут новенькие. Не знаю, скольких он может обработать за одну ночь, но дело не терпит отлагательств. Надо начинать немедленно. Он сам горит желанием приступить к делу. Верно, мистер Лайтфут?

– Чем быстрее начну, тем быстрее этому придет конец.

Лукреция Борджиа посмотрела на миссис Маклин с вопросительным выражением на лице.

– Что ты хочешь мне сказать, Лукреция Борджиа?

Прежде чем величественная невольница ответила, хозяйка успела несколько раз качнуться в кресле.

– Тут вот какое дело, миссис Маклин, мэм… Мы положили в хижины хорошие матрасы с кукурузной шелухой и пледы, но мистер Лайтфут – белый человек, вот я и подумала, не запастись ли для него простыней. Белые любят спать на простынях.

Миссис Маклин закивала в такт покачиванию кресла.

– Ты очень предусмотрительна, Лукреция Борджиа. Далила достанет из шкафа простыню. – Она оглянулась на Далилу, дежурившую у двери. – Возьмешь с нижней полки старую, залатанную. – Она подождала, пока на лестнице стихнут шаги горничной. – Подушки вам, надеюсь, не потребуются?

– Не потребуются, но все равно большое спасибо, – ответил Ренсом Лайтфут.

Лукреция Борджиа подождала, пока Далила выгладит и сложит простыню, а потом выпятила свою мощную грудь и задрала подбородок. Настал счастливейший день в ее жизни. Наконец-то она вознеслась даже над Далилой, этой обласканной хозяевами горничной. Именно ей мистер Маклин поручил проводить важного гостя к хижинам. Ей одной мистер Маклин полностью доверяет. Он сделал ее главной, он всецело на нее полагается. Она гордилась своим положением и хозяйским доверием. Это не только поднимало ее авторитет в глазах новых невольниц: уже к завтрашнему дню молва о ее взлете облетит всю плантацию. Она возвратилась на кухню, чтобы дождаться там хозяйского зова.

Супруги Маклин просидели с Ренсомом Лайтфутом на веранде до самых сумерек. Потом женщина ушла, сославшись на множество дел. После ее ухода Ренсом принялся бахвалиться своей удалью и удачливостью, о которых свидетельствовало возросшее поголовье рабов на многих плантациях. Он хвастался тем, что является единственным белым производителем на всю округу.

– Мой брат, – заливался он, – пытался пойти по моим стопам, но надолго его не хватило. Для него это оказалось сложновато, а мне хоть бы что. Я гораздо сильнее его.

Маклин слушал хвастуна, время от времени заходясь кашлем. Уже в темноте он послал Далилу на кухню за Лукрецией Борджиа, которая тем временем нагнала страху на Эмми, наврав ей с три короба насчет ожидающих ее мучений, связанных с деятельностью Ренсома Лайтфута. Бедную Эмми ничего не стоило напугать, и Лукреции Борджиа доставляло садистское удовольствие ее терзать. Впрочем, очередь Эмми еще не подошла. Пока что Лукреции Борджиа предстояло организовать покрытие нового хозяйского приобретения – молодых самок. Она сменила фартук, обвязала голову свежим лиловым платком и предстала перед Маклином.