На 127-й странице. Часть 3 (СИ) - Крапчитов Павел

«Бриндизи», а затем — мимика отрицания на лице Толстого. «Константинополь», появилась мимика вопроса на лице капитана. «Пассажиры», тут же следует презрительная мимика на лице важного турка, а потом презрение сменилось мимикой сладострастия. Легкий жест рукой, разговор окончен.

«Гайрет» не пойдет Бриндизи,» — понял Хофер. — «А пойдет прямо в Константинополь». И проблемы пассажиров Толстого не волновали. Объяснения с пассажирами он переложил на капитана. Так «прочел» подсмотренный разговор Макс. Был ли он полностью уверен в своей интерпретации этих обрывков слов, мимики и жестов? Конечно, нет. Но его уверенности с лихвой хватило на то, чтобы понять, что надо убираться с «Гайрет» прочь, если он не хочет серьезных неприятностей. И еще. Хофер не смог понять, отчего в конце, наполовину подслушанного, наполовину подсмотренного разговора, у Толстого появилась такая сладострастная улыбка. Впрочем, это было не так важно. Сигнал опасности получен. Надо было реагировать соответствующим образом. Только оставался еще один вопрос: бежать с «Гайрет» одному или взять с собой мисс Одли. Если он уйдет один, то его цель останется на корабле. Таким образом, он все равно выполнит задание Бруно. Поездка в столицу Османской империи, а потом обратно (если будет это «обратно») в Бриндизи займет у цели гораздо больше двух дней, и задание будет перевыполнено.

«Перевыполнить — это хорошо или плохо?» — подумал Макс.

«Смотря для кого,» — ответил он сам себе и отложил решение этого вопроса на более позднее время.

Сцена 22

— Эфенди ждет вас, — сказал Эркан.

«Гайрет» стоял в бухте Порт Саида. Тереза ждала на палубе Штейнера, чтобы вместе с ним отправиться на осмотр города. В этот момент и подошел к ней слуга толстого турка, с которым Тереза познакомилась день назад. К этому знакомству она долго готовилась и никак не могла решиться. А все это проклятое интервью! Его надо было взять. Турков, таких важных и солидных, больше по дороге не будет. Но как же не хотелось этого делать!

«Ладно,» — подумала Тереза. — «Сначала набросаю план разговора, а решение приму потом». Она подготовила десяток вопросов, записала их в блокнот, просмотрела, парочку вычеркнула, столько же добавила новых. Но общаться с важным турком все равно не хотелось.

«Как же легко было говорить с капитаном Хемпсоном на «Пасифике» или с тем же мистером Сорабом на «Ливерпуле»,» — думала она. — «И как же не хочется говорить с этим человеком!»

«Ты профессионал или нет?» — прикрикнула на себя Тереза и вышла на палубу полная решимости договориться об интервью.

Немного погодя, она заметила слугу толстого турка и подошла к нему.

— Вы говорите по-английски? — спросила Тереза. К сожалению, других языков она не знала.

— Да, мисс, — ответил слуга.

Тереза протянула ему свою визитку, а в душе кольнуло. Визитка была изобретением Энтони. Во всяком случае, Тереза ни о чем таком раньше не слышала. Люди так не знакомились. Когда «Метрополитен» отправлял ее на какие-нибудь мероприятия: собрание в мэрии, прием у важного человека — она знала к кому ей следует обратиться, а тот человек уже представлял Терезу другим присутствующим. Да, что там говорить, некоторые из них и читали-то плохо. А тут маленький кусочек бумаги, да еще мелкими буквами.

Но слуга толстого турка мог читать. Он с интересом рассмотрел ее визитку: лицевую сторону, а потом обратную. По настоянию Энтони на обратной стороне был размещен счет «Фонда Терезы Одли» для сбора пожертвований. Про эту сторону они сильно поспорили. Ей казалось, что это нескромно, что все равно никто не пришлет никаких денег.

— Это еще неизвестно, — настаивал Энтони.

— Это, как почистить зубы, — объяснял он. — Болеть они все равно будут, но мы тем не менее каждое утро берем в руки зубную щетку.

Надпись на оборотной стороне визитки появилась, но правой оказалась Тереза. В Адене, как ни удивительно, было отделение Стандарт энд Ориент банка, куда и зашла она проверить счет своего фонда. Кроме денег, перечисленных самим Деклером, и небольших сумм от редакций, никаких поступлений не было.

Мысли Терезы прервал слуга-турок.

— Меня зовут Эркан, — сказал он. — Я личный помощник Сулеймана-эфенди. Что вы хотите?

— Я хочу взять интервью у вашего…, - Тереза замялась.

— Господина, — спокойно подсказал ей Эркан.

— Да, — согласилась Тереза. — Вашего господина. Вот вопросы, которые я хотела бы ему задать.

Она протянула слуге листок из блокнота.

— Моим читателям будет очень интересно узнать, что думает по этим вопросам, ваш… господин, — сказала журналистка.

— А зачем это надо моему господину? — спросил Эркан. — Вы заплатите деньги?

Тереза опешила.

— Нет, — растерянно сказала она.

— Понятно, — проговорил слуга. — Сулейман-эфенди примет решение, и я сообщу вам о нем.

И вот сейчас Эркан подошел к ней и сообщил, что его хозяин готов дать ей интервью.

«Не вовремя,» — подумала Тереза. Она посмотрела на выцветшие здания Порта Саида на берегу. — «Может быть, там и смотреть нечего». — Она оглянулась по сторонам. Штейнера все не было.

— Хорошо, — сказала она, ожидавшему ее Эркану. — Идемте.

Когда Тереза и слуга толстого турка ушли, из тени мачты вышел Макс. Он поднял свой котелок, вытер платком, уже начавшую лысеть голову и задумчиво, еле слышно сказал:

— Перевыполнить — это хорошо или плохо?

***

Шли недолго, но путанно. Наконец слуга остановился перед дверью одной из кают. Он открыл ее и с поклоном сказал:

— Пожалуйста.

Тереза зашла в каюту, в которой никого не оказалось.

«Наверное, его господин скоро подойдет,» — подумала она и посмотрела на Эркана.

Тот, словно прочитав мысли Терезы, сказал:

— Господин встретится с вами позже. В Константинополе.

— Что? — удивилась Тереза. — Но я не еду в Константинополь! Мне нужно в Бриндизи!

— Это не важно, — возразил ей слуга. — «Гайрет» не идет в Бриндизи.

— Но как же так? — растерялась Тереза. — У меня билет…

Слуга пожал плечами и повернулся, чтобы уйти.

Тереза бросилась за ним к двери, но мужчина схватил ее за руки.

— Пустите меня! — воскликнула журналистка. — Я сойду в Порт Саиде.

— Нет, — сказал слуга и мягко оттолкнул от себя Терезу.

От толчка женщина упала на диван, стоящий в каюте. Надо было бы подняться и повторить попытку вырваться, но страх сделал ноги Терезы ватными, и она без сил откинулась на спинку дивана.

— Вам очень повезло, — сказал турок, глядя на журналистку. — Вы будете первой иностранкой в гареме Сулеймана-эфенди. Там вы сможете задать ему свои вопросы.

После этого он повернулся и ушел. Дверь закрылась, несколько раз провернулся ключ в замке и все затихло.

«Боже мой, что же теперь со мной будет?!» — подумала Тереза, нашла в себе силы, подошла к двери и несколько раз в отчаяние ударила кулаками по двери. Дверь даже не вздрогнула от такого напора, а звук ударов был глухим и вряд ли кто-нибудь мог его услышать.

Тереза вновь опустилась на диван и закрыла лицо ладонями.

«Энтони,» — подумала она. — «Как мне тебя не хватает!»

Сцена 23

Бывает так, что заночуешь у не очень близких людей, проснешься среди ночи и боишься сделать лишний шаг. Примерно так я себя ощущал, оказавшись на британском крейсере «Дефендер». К тому же капитан крейсера невзлюбил меня с самого начала. Вот я и старался делать, как можно меньше телодвижений. Благо что, первые дня два я провел, почти не выходя из каюты. Меня знобило. Видно, все-таки за время моего путешествия на лодочке мне хорошо напекло голову. Когда стало лучше, я разнообразил свой быт походами в кают-компанию, где вместе с офицерами корабля принимал пищу. Пришлось еще раз рассказать о своих злоключениях тем офицерам, которые были на вахте в момент моего первого рассказа. А потом мы прибыли в Аден, где мне надо было начать поиски Терезы и Генриха.

Лейтенанта Хантингтона по каким-то служебным надобностям отправляли на берег, вот я и пристроился к нему. В порту договорились о времени встречи, чтобы вместе вернуться на корабль, и я был предоставлен себе. На мне была одежда матроса, и никто не обращал на меня особого внимания. Одним матросом больше, одним матросом меньше. Наоборот, я сам беспокоил других своими вопросами.