Фрактальный принц - Ханну Райяниеми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Защитный костюм с шипением избавляется от излишнего тепла. Жалобы гоголов в моей голове затихают до невнятного ропота, и системы скафандра сигнализируют о полной исправности. Я слизываю пот с верхней губы и втягиваю воздух, крепко стискивая в руке Ларец. Для того чтобы открыть такую маленькую вещицу, должен быть более лёгкий способ.
– Кстати, я в полном порядке. Спасибо, что поинтересовалась, – бормочу я.
А не хочешь ли ты построить имитационную модель квантовой системы с тремя миллионами неизвестных параметров? Нет? Тогда заткнись и предоставь мне и моим гоголам выполнять свою работу.
Я не могу винить «Перхонен» за недовольство. Её гордость и отраду, крылья, напоминающие северное сияние, мы превратили в жёсткую решётку квантовой логики, создав некое подобие процессора. А это означает, что при серьёзных затруднениях бегство окажется крайне проблематичным.
И ещё Миели.
– Хотелось бы обратить твоё внимание на то, что здесь нахожусь один я, – раздражённым тоном говорю я.
Хотелось бы обратить твоё внимание на то, что мы это ценим, отвечает «Перхонен». Ты всё ещё рассчитываешь, что бог из твоего ящика встретит тебя с распростёртыми объятиями и поможет нам?
– Не беспокойся, я имел с ним дело в прошлом. И я знаю, каково это – торчать в замкнутом пространстве. Чтобы выбраться оттуда, согласишься на что угодно. Даже заключишь сделку с хитроумными кораблями и оортианскими воинами.
Ловлю тебя на слове. В любом случае, поток понемногу ослабевает.
– Сколько ещё ждать?
Спаймскейп скафандра наконец-то снова работает и демонстрирует мне воссозданную картину внутренностей маршрутизатора. За способность оставаться невидимкой приходится платить слепотой, а это сильно мешает, если требуется проникнуть в огромную машину, которая постоянно создаёт или уничтожает какие-то компоненты. К счастью, сейчас я нахожусь в относительно стабильном наружном слое, в стороне от тяжёлых функциональных центров.
О, не больше часа или около того. Надеюсь, ты не успеешь соскучиться.
– Превосходно.
Я ёрзаю в своём скафандре. Мой импровизированный костюм не совсем удобен: это всего лишь кусок интеллектуальной материи, загруженный специальными гоголами и дополненный кое-каким оборудованием вроде двигателей. По ощущениям работать в нём – всё равно что в одежде из мокрой глины, а я не снимаю его уже два дня. Нейронный интерфейс довольно примитивен, и в моей голове ни на миг не утихает бормотание гоголов. Перспектива провести в этом скафандре ещё час, плавая в наружных слоях маршрутизатора и подвергаясь ежесекундной угрозе очередного информационного выброса, меня ничуть не радует. Тем более что братья-близнецы микроскопического копа могут в любой момент оказаться поблизости.
Ну а ты? неожиданно спрашивает корабль.
– Ты о чём?
Чем ты будешь заниматься, когда всё это закончится?
Честно говоря, я довольно плохо помню, что такое настоящая свобода и каким я был прежде. Мне вспоминается жизнь под разными обличьями в губерниях, невесомые коралловые рифы на мирах-поясах, бесконечные вечеринки в городе Супра, танцы над кольцами Сатурна. Поиски сокровищ и их похищение. Жизнь Жана ле Фламбера. Неожиданно я испытываю острое желание вернуть всё это.
– Я собираюсь взять отпуск, – говорю я. – А как ты думаешь, чем займётся Миели?
Корабль молчит. Я никогда не спрашивал «Перхонен» о Миели, и мне совсем не хочется обсуждать её недавнее желание умереть. Хотя я уверен, что кораблю известна его причина.
Что касается её, отвечает «Перхонен», я не уверена, что это когда-нибудь закончится.
– Почему же?
Ещё одна долгая пауза.
Потому что она ищет то, чего никогда не существовало.
А потом, ожидая, пока информационный шторм в маршрутизаторе утихнет, корабль рассказывает мне о том, чего Миели лишилась на Венере.
Миели радуется тишине в центральной каюте. После того как «Перхонен» навела порядок, здесь совершенно пусто и голо, одни лишь сапфировые стены с белыми полосами не до конца залеченных трещин. Спасать оортианские сувениры времени не было. Но Миели всё равно, ведь песни остались.
Заново сфабрикованные бабочки-аватары отдыхают на изогнутых поверхностях, напоминая белые цветы. Внимание корабля полностью сосредоточено на цели – огромном свадебном букете из стекла в нескольких километрах отсюда, напротив похожей на гигантскую картофелину Антиопы. Вор, по всей видимости, справился с узлом обработки. Следующий шаг за Миели. Она достаёт из кармана полученный от ле Фламбера камень.
Первый камень зоку Миели увидела в кото Хильяйнен[16], когда ей было шесть лет. Солнечный кузнец с Юпитера подарил мёртвый камень её сестре по кото Варпу в качестве игрушки. Все дети собрались на него посмотреть, а Варпу от гордости расправила свои крылья. В том камне не было ничего особенного: безделушка тусклого янтарного цвета, размером с мизинец, с ребристой поверхностью. Камешек производил удручающее впечатление, но когда дети трогали его, им представлялось, что они прикасаются к внешнему миру, чуть ли не к солнцу.
Когда очередь дошла до Миели, камень прилип к её ладони, словно голодный интеллектуальный коралл. В то же мгновение в её голове послышался голос, не похожий ни на одну из ранее слышанных песен, голос, полный страстной тоски и желания, и такой сильный, что она испугалась. Голос убеждал, что она особенная, что она заодно с камнем, и стоит ей только захотеть, как они навеки составят единое целое…
Миели расправила крылья, подлетела к ближайшей трещине и, не обращая внимания на протесты Варпу, выбросила камень в темноту. После этого Варпу не разговаривала с ней несколько дней.
Но камень, парящий перед ней сейчас, живой, он излучает тусклый свет сцеплённости. Это простой голубоватый овал, меньше её ладони, гладкий и прохладный и источающий слабый аромат цветов.
Миели прикасается к нему, и по всему телу распространяется лёгкое покалывание, концентрирующееся в животе, словно приглашая к воссоединению. Как и многие другие камни низшей инфраструктуры, он не был закреплён за определённым владельцем, и именно поэтому вор украл его у марсианских зоку. Но содержащиеся внутри квантовые состояния уникальны: исходя из теоремы о запрете клонирования, их невозможно скопировать.
В отличие от меня.
Миели поспешно прогоняет эту мысль и принимает приглашение камня. В голове возникает странное ощущение, как будто на мозг легла мягкая прохладная рука.
Теперь она формальный член сообщества зоку, часть коллективного разума, связанного в единое целое квантовой сцепленностью. Конкретно это сообщество весьма обширно, но разрозненно, и занимается поддержанием и улучшением общей коммуникационной инфраструктуры, охватывающей всю Систему. Миели стоит лишь выразить желание, и интуитивные механизмы зоку вплетут его в ткань зоку – оно будет выполнено, при условии доступности ресурсов
