Бутч и Кэссиди - Александр Лурье

По мнению Бутча, дело шло на лад: внезапный отъезд мужа, с одной стороны, и ухаживания Кэссиди, с другой, должны были дать плоды. Время и терпение! Для Бутча это было сейчас важнее всяких встреч с министрами и самых заманчивых предложений.

Штейнбоков был настроен куда более скептично, но свои сомнения держал при себе. Наступившее затишье внушало ему самые худшие опасения, и небезосновательно. Предчувствия его не обманули.

Июль выдался необычно дождливым. Как-то вечером Бутч, Алина и Штейнбоков играли в преферанс на застекленной веранде. Сквозь плачущее стекло был виден двор, и, случайно бросив взгляд, Бутч расплылся в улыбке: по лужам, накрывшись пиджаком, к подъезду бежали Кэссиди и Алиса. Бутч усмехнулся и мысленно погладил себя по голове. Через несколько мгновений, промокшие и веселые, Алиса и Кэссиди ворвались на веранду.

- Шампанского! - закричал Кэссиди, - У нас сегодня праздник!

- В лесу кто-то сдох? - поинтересовалась Алина.

- Я сдала экзамен по вождению, - улыбнулась Алиса, отбрасывая намокшую прядь со лба.

- Это стоит обмыть, - согласился Бутч. - А на чем ездить будешь, красавица?

- Все учтено могучим ураганом! - Бутч давно не видел Кэссиди таким счастливым. - Я надеюсь, что и ты одобришь мой выбор, а Алиса примет его.

- Ты будь попроще, браток, и люди поймут тебя сами!

- Куда уж проще! - Кэссиди достал из кармана небольшой футляр полированного дерева и открыл его. - Это ключи от ма-аленького симпатичного "порше". Он в гараже - спустимся, посмотрим?

В гараже Алиса подошла к машине, провела ладонью по кожаному верху, прочитала номерной знак: "АЛИСА" и вдруг обняла Кэссиди и крепко поцеловала в губы. Бутч с Алиной зааплодировали.

В тот же вечер Штейнбоков попросил отставки. Свое решение он мотивировал тем, что "хочется посмотреть мир". Побратимы были настолько умиротворены, что предоставили ему бессрочный отпуск с сохранением содержания.

Наутро Бутч распорядился о согласовании встречи с министрами и назначил ее на конец августа. Он, в отличие от Штейнбокова, ничего не предчувствовал. И не только он.

Утро первого августа ничего не предвещало, день прошел в суматохе подготовки к завтрашнему торжеству - собирались праздновать годовщину возвращения. Оживление охватило даже Боярского.

Тактика Бутча приносила свои плоды - робкие надежды Кида окрепли, Алиса смотрела на него с нескрываемым восхищением, а Бутч - с тихой радостью. Алина же строила планы по устройству свадьбы.

В два часа дня из Нью-Йорка позвонила Лена и сообщила, что завтра вечером у Сережи концерт в Карнеги-холле, а билеты распроданы еще позавчера. После паузы она добавила, что они, наверное, не скоро вернутся, так как Сережу пригласили работать в Нью-Орлеан, а она не может его оставить. Привета Кэссиди она на этот раз не передала. Бутч на радостях начал насвистывать нечто бравурное.

Около трех позвонила Алиса - она была еще в магазине, но собиралась выезжать минут через двадцать.

В 15:38 позвонил Иван Антонович. Трубку взял Кэссиди, и по его лицу Бутч понял, что случилась катастрофа. В 15:24, сказал Иван Антонович, Алиса отъехала от магазина и буквально через 300 метров попыталась избежать столкновения с перебегавшей дорогу кошкой, Машина потеряла управление и перевернулась. Ремни безопасности в кабриолете не были пристегнуты. Проезжавшая мимо "скорая" оказала первую помощь и перевезла Алису в армейский госпиталь. Состояние пострадавшей квалифицировалось как тяжелое, в сознание она пока не пришла. Иван Антонович извинился за плохие новости и повесил трубку.

...В госпиталь мчались, как на пожар. Из них троих - Алина тоже решила поехать - Кэссиди выглядел наиболее спокойным и уравновешенным, как смертник, выслушавший суровый, но справедливый приговор. Бутч хорошо понимал, что последует за этим оцепенением, и лихорадочно прокручивал в мозгу варианты. Как выяснилось - напрасно.

Алиса лежала в отдельной палате, и, глядя на нее, нельзя было подумать, что она побывала в автокатастрофе. Глаза были закрыты, лицо необычайно бледно.

Главврач госпиталя взял Кэссиди под руку:

- Крепитесь. Я хочу, чтобы вы знали правду - состояние даже не критическое. Ей осталось не более часа. Увы, даже если бы было время на транспортировку, нет такой клиники, в которой ей смогли бы помочь. Если это вас утешит, знайте: боли она не испытывает.

Бившейся в истерике Алине сделали укол и увели. Побратимы остались в палате, уставленной сложной и уже бесполезной аппаратурой. Бутч не мог смотреть на Кэссиди и сдерживался из последних сил, чтобы самому не разрыдаться. Часы перемалывали последние минуты жизни Алисы.

Кэссиди подошел к распахнутому в парк окну:

- Знаешь, Сан, привилегия Бога - не отнять жизнь, а дать ее... Банально ведь, а мы об этом никогда не задумывались.

За окном раздался смешок:

- Ишь, философ кислых щей нашелся. Ты еще в монахи постригись!

Кэссиди отпрянул от окна и мгновением позже, легко перескочив через подоконник, в комнате оказался навеки, казалось, забытый мужик. На сей раз он был одет вполне цивильно - по левантийской моде - длинная оранжевая футболка, зеленые шорты до колен и пластиковые пляжные шлепанцы. На груди у него болтался кулон с крупным камнем на массивной золотой цепи, В левой руке позвякивал прозрачный кулечек с тремя банками "Туборга". Настроен мужик был иронически и вызванная его появлением немая сцена его немало позабавила:

- Ну, что вы, как неродные? А я-то думал, соскучились...

Кэссиди притянул к себе мужика и тихо, но внятно произнес:

- Пошел вон.

Мужик высвободил майку и, присев на подоконник, откупорил банку пива.

- Зря ты так со мной неласково. Добре, я не злопамятный. Я ведь и помочь могу.

- Ты?! - встрепенулся Бутч.

- А кто ж еще? Девчушка-то, вижу, совсем плоха, тут впору вместо Мендельсона Шопена заказывать?

- Ты язык-то попридержи! - взорвался Кэссиди.

- Я-то попридержу, да вот времени все меньше и меньше. Помочь я помогу, но, чтоб вы знали, - весь заряд перстней на это уйдет. Согласны?

Побратимы переглянулись:

- Согласны!

- Ты языком не ляпай, ты подумай - последствия-то разные бывают.

И Кэссиди сказал:

- Согласны.

- Ну, тогда все тип-топ. Ты возьми ее за одну руку, ты - за другую, а теперь дайте мне свои свободные руки. И не думайте. Ни о чем.

Казалось, ничего не произошло. Только дымящиеся, оплавленные перстни звякнули о пол. Мужик взял Бутча за плечи:

- Пойдем, пивка хлебнем, лясы поточим.

Рука Алисы в ладони Кэссиди медленно порозовела, через мгновение порозовело и лицо. И, не открывая глаз, она спросила:

- Это ты, Сережа?

XII

- Что поделаешь, хлопцы, этика этикой, а испытания - испытаниями. Думаете, легко кошку под авто загнать, а?