Крестовый поход детей - Туллио Аволедо

Из памяти Ваганта и Управляющего, свернувшегося в темноте калачиком прямо у выхода из комнаты, мозг отца Дэниэлса впитывал историю девушки, которая спасла Город.

Пятеро мужчин завладели детским садом. И Франческой.

Они насиловали ее по очереди. Овладевали ей немыслимыми способами. Она едва выжила. Но даже среди боли и унижений все ее мысли были только о ее детях. Особенно о самых слабых.

Никто из них не ожидал подобной жестокости. Взрослые всегда были для них источником заботы и помощи.

Те пятеро, что захватили детский сад, были сильными мужчинами. Они не ели три дня.

На четвертый день из столовой потянулся запах жареного мяса.

И на пятый.

И на шестой.

И каждый день повторялось надругание над телом девушки, связанной на полу, лежавшей в грязи и мерзости, которую оставляли эти мужчины, которые лизали и кусали ее своими вымазанными жиром губами.

На седьмой день, когда выжившие дети были уже на грани смерти от истощения, поскольку никто из них не стал есть кидавшиеся им на пол объедки и кости, один из плохих дядь вернулся в детский сад с ящиком виски в руках.

В тот вечер пятеро орков напились до беспамятства и дурноты и блевали человеческим мясом и алкоголем. Их главарь заснул прямо на Франческе.

Они допустили ошибку.

Всего одну.

Они выбрали неправильного ребенка на ужин. Вот уже несколько дней как Вагант обдумывал план побега.

В отличие от других детей, он так и не смирился со своей участью. В свои десять он был самым старшим из них и самым высоким. Когда детей выводили из кухонного шкафа, как Вагант называл про себя комнату, где их держали, он старался выглядеть слабее и ошеломленнее, чем на самом деле, и горбился, чтобы казаться ниже.

Никому бы и в голову не пришло обыскивать ребенка. А уж тем более такого безобидного, почти мертвого от голода ребенка.

От пришедшего за ним человека разило алкоголем. Он взвалил Ваганта на плечо и понес, как ягненка на бойню.

Вагант, в то время носивший другое имя, тайком достал из кармана перочинный ножик.

Этот ножик он отнял у одного хулигана, который был старше него и задавал ему в школе перцу.

Это был его трофей, предмет его гордости.

Он раскрыл его и без колебаний вонзил лезвие в ляжку несшего его на кухню мужчины. Мужчина выругался и упал на колени. Еще до того, как он успел упасть на пол, Вагант вонзил лезвие ему в глаз. Это был удачный удар.

Мальчику, который и вправду был очень истощен, повезло и во второй раз: оказалось, что «повар» стоит к нему спиной. Бейсбольной битой, взятой у только что убитого им мужчины, Вагант нанес второму орку безжалостный удар в висок. А когда тот упал, он ударил его еще раз — и еще, и еще, пока его голова не превратилась в месиво, а тело не перестало дергаться, словно от электрических разрядов.

Думал ли Вагант о том, что творит, пока делал это? Нет. Он просто делал это и все.

Еще двоих он обнаружил в соседней комнате.

Это было комичное зрелище. Они оба сидели на детских стульчиках, положив головы на парты. Пьяные в хлам. Замахиваясь битой, Вагант подумал об Орках Мордора.

Гнусные создания, каннибалы.

Нелюди.

Их головы лежали на парте, как на пне палача.

Первый из двух разбойников даже не заметил, как его сон сменился смертью. У второго было достаточно времени для того, чтобы открыть глаза и увидеть перед собой сосредоточенный взгляд ребенка. Уже в следующую секунду бита опустилась, и все погрузилось в залитую красной болью темноту.

Оставался последний. Вагант знал, где его найти.

Изнуренный и в то же время окрепший после четырех убийств, он молча приближался к комнате, из которой доносились стоны и хрип.

Войдя, он притворил за собой дверь.

Главарь разбойников лежал на воспитательнице.

Его штаны были спущены до середины бедер. Он толчками двигался вверх-вниз. Ребенок не мог этого знать, но поглощенный им алкоголь ослаблял эрекцию.

Вагант подошел к ним мелкими шажками, ступая аккуратно, чтобы не шуметь.

Его выдала Франческа.

Открыв заплывшие от ударов глаза, девушка увидела ребенка, приближавшегося к ним с окровавленной битой в руках. Ее тело непроизвольно дернулось, и это инстинктивное движение не ускользнуло от внимания навалившегося на нее мужчины.

Вагант увидел, как орк оборачивается и смотрит на него с любопытной и хищной усмешкой.

Любой другой ребенок на его месте застыл бы в замешательстве.

Но вместо этого Вагант нанес орку боковой удар, пришедшийся ему прямо в лицо и отшвырнувший его к стене. А потом бил его снова и снова, пока тот не перестал шевелиться.

Он мог бы убить его, но не сделал этого.

На него у Ваганта были другие планы.

Не имея не только ни малейшего представления о том, как правильно вязать узлы, но и ни метра веревки, он сделал кое-что поумнее: бейсбольной битой он перебил орку руки, а потом и ноги — на уровне колен. Если бы каннибал в какой-то момент и очнулся, то только для того, чтобы снова потерять сознание.

Покончив с этим, ребенок, который впоследствии получит имя Вагант, наклонился к воспитательнице. При виде ее состояния он расплакался. Расплакался и покраснел, потому что воспитательница была голой, а между ног у нее было грязно и запачкано кровью. Он расплакался, и его слезы, упавшие на замаранную слюной щеку девушки, разбудили ее.

Франческа Витали раскрыла, насколько это было возможно, один опухший глаз. Увидев склонившегося над ней ребенка, она сделала вещь, от которой его сердце растаяло.

Она улыбнулась.

Она ничего не сказала. Она была слишком слаба, чтобы говорить. Затем она повернула голову и увидела, что сделал ребенок с главарем этих монстров. Кивнула. Ее разбитые и опухшие губы произнесли чуть слышно: «Убей остальных».

―  Я уже убил их, — ответил Вагант.

―  Еще кто-нибудь из детей жив?

―  Да.

―  Хорошо, — ответила девушка и потеряла сознание.

Когда она снова пришла в себя, она лежала на кровати, составленной из трех раскладушек, на которых воспитанники детского сада обычно спали после обеда. Вагант сидел у ее изголовья.

―  Сколько времени я проспала? — спросила воспитательница.

―  Двое суток.

―  Двое суток... — повторила еще не до конца пришедшая в себя Франческа. — Что случилось?

―  Я освободил остальных детей.

―  Как они?

―  Нормально. Мы даже поели, — добавил он.

Он поднял стоявшую у его ног тарелку. На ней лежало несколько костей, обглоданных до белоснежной чистоты.

Франческа поднесла руку к лицу. Ее запястья были до мяса стерты веревками, которыми она была связана все эти дни. Щека перевязана. На разбитом носу приклеены пластыри.

―  Я тебя продезинфицировал, — сказал ребенок, — я хотел вымыть тебя, но у нас нет воды. Зато было дезинфицирующее средство.

«Так вот что это за запах», — подумала Франческа. А потом ее как громом поразила одна мысль.

―  А как Клаудиа? А Джакомо?

За эти два дня ребенок, который однажды получит имя Вагант, выучил имена всех детей.

Он покачал головой.

―  Их больше нет.

―  Что значит «их больше нет»?

―  Орки взяли их первыми.

Франческа все поняла. Насилуя ее, свиньи хвастали съеденным. Было логично, что Клаудиа и Джакомо, самые слабые, были убиты первыми. Они были так беззащитны.

Как агнцы.

―  Помоги мне подняться, — сказала она Ваганту.

―  Ты еще слишком слаба. Тебе нужно поесть.

―  Позже.

Завернувшись в одеяло с картинками из «Винни-Пуха», опираясь на спасшего ее ребенка, Франческа с трудом встала на ноги и прошла, хромая, по темному коридору до комнаты, в которой дети держали своего пленника.

Там было холодно. Холодно, как в холодильнике. Через разбитые окна в помещение проникал ледяной воздух.

На полу лежало пять голых трупов. Кожа на них была свинцового, местами почти ярко-синего цвета. Внезапно лежавший посередине захрипел. Это был самый изуродованный из пяти мужчин, лежавших в комнате.

Ему оказали первую помощь, но вовсе не для того, чтобы вылечить. Лишь для того, чтобы продлить его мучения.

―  Прими это приношение, Мама, — пробормотал Вагант, не зная что этими словами он только что создал разом и религию, и систему управления Города. В его руке перочинный ножик казался настоящим оружием.

Франческа взяла нож. Он показался ей тяжелым, как из свинца. Она подошла к главарю орков. Наклонилась над ним.

Перочинный ножик выпал из ее руки.