Медный обряд. Легенды Черного озера - Карина Штерри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эта легенда объясняет галлюцинации простых людей. Ясно, что медь отравляет их рассудок, сводит с ума. Я сам столкнулся с видениями. Но легенда угрожает лишь той ведьме, что решится колдовать проклятой медью. Отчего же беда пришла к вам?
– Я точно не колдовала! Но как же предостережение Дарьи Степановны? Если она просила держаться подальше от медной ведьмы, если эта самая ведьма владеет чёрными часами, то…
– Тьма накрыла обладательницу часов, – мрачно закончил Борис Глебович. – Она ворожит против вас, хочет свести с ума.
– А если медные ведьмы моего рода мстят за то, что их сестра выжила, а они нет? Сначала убили мою мать, потом отца. Теперь на очереди я сама… Узнать бы поскорее о расстреле в деревне!
– Мертвые могут мстить лишь при помощи живых, Нелли. Да и кто знает, вдруг они хотят предупредить о чем-то? О чем не знала сама Агата?
Я перевела взгляд на маленькое окошко палатки: в блеклом фонарном свете тонкая осинка натягивалась как лук от шквалистого ветра, брезент колыхался и шуршал. Повеяло слабым сквозняком. Быть дождю. Я не видела туч, но чувствовала их в черных сумерках, они заволакивали небо и прижимались близко к земле, касаясь влажным покрывалом верхушек деревьев.
Я вспомнила о книге, из которой Артём зачитал послание моей прабабки, и положила ее перед профессором.
– В этой книге есть тайна, – я открыла форзац и показала пустую страницу.
– Какая тайна? – спросил Борис Глебович.
– Я не вижу здесь надписи. И вы, думаю, ее не видите. Зато Артём обнаружил на страницах пепел и цитату на латыни. Оригинал не вспомню, но перевод сложно забыть. «Или победить, или умереть». Еще он заметил изображение часов в разрезе, но я не стала уточнять про них. Не нужны лишние подозрения.
– М-да, – Борис Глебович пролистал страницы книги и почесал затылок. – Тут ничего нет.
– Даже я не вижу эту проклятую надпись! – взорвалась я. – Так почему ее видит Артем? Я решила, что не стоит ему доверять. Ничего не рассказала. Как же я устала подозревать каждого человека на своем пути!
– Вам нужно отдохнуть, – настойчиво, но мягко ответил Борис Глебович. – Через пять часов подъем.
– Вы правы, – вздохнула я. – Спокойной ночи!
– Спокойных снов, Нелли.
Ночь на улице была чернее, чем из окна палатки, фонарь освещал только территорию у сторожевого домика. Вокруг стояла гулкая тишина, напитанная свежестью надвигающейся грозы. Я вздрагивала от шороха собственных шагов и шелеста ветра, что разбушевался не на шутку. Впереди мелькнули тени палаток. Вот бы сейчас укутаться в теплое одеяло и, с наслаждением упиваясь теплом, крепко уснуть! Голова кружилась от усталости, ноги гудели.
Я подошла к нашим палаткам и вскрикнула от ужаса, когда ощутила на себе легкое прикосновение. Кто?
– Ты чего? Сейчас весь лагерь перебудишь, – проворчал знакомый голос.
– Артем? Ты… ты… – я не могла подобрать слов, жизнь промелькнула перед глазами. Конечно, он и не знает, что в любой момент за мной явятся незваные гости.
– Да, верно, я придурок, – закончил Артем мою фразу, поджигая сигарету. – Ты это… извини. Не думал, что так напугаю.
– Чего тебе не спится? – рявкнула я, когда речь, наконец, вернулась. – Следишь за мной? Зачем?
– Сдалась ты мне, – фыркнул он и закашлялся. – Я всего-то покурить вышел, вижу, ты идешь. Ну, я и подошел. А чего бродишь одна в потемках?
Я растерялась, не зная, что сказать в ответ.
– Не спалось. Кошмары замучили.
– Кошмары снятся тем, кто много думает. Значит, ты вполне можешь считать себя умной.
– Не очень хорошо ты умеешь успокаивать.
Артем усмехнулся и пригладил волосы.
– Я тоже, кстати, не могу уснуть. Кто-то часы притащил, тикают на всю палатку. Боюсь, к утру закукарекают.
– Часы? – ахнула я. Сердце заколотилось так, что земля поплыла под ногами.
– Надеюсь не бомбу, – хохотнул Артем. – Ну, ничего. Завтра найду часовщика, пусть валит в другую палатку или останавливает свое барахло. Черт возьми! Даже здесь слышно! Прислушайся.
Мы замолчали. Но кроме шелеста травы, жужжания комаров и раскатов грома мой слух не уловил ничего.
– Кажется, тихо, – пробормотала я.
– Значит, в ушах тикает. Ладно, попробую уснуть, скоро рассветет, – Артем потушил сигарету, бросил ее в урну и исчез.
Я тоже отправилась спать. Зачем Артем сказал о часах? Неужели ведьма, владеющая ими, находится поблизости? Я не слышу их, но с каждым днем мои внутренние силы слабеют. Теряется интерес к жизни, к расследованиям, к учебе. Будто внутри меня хранится клубок медной проволоки, а сейчас кто-то беспощадно его разматывает, оставляя взамен пустоту, черную дыру в душе.
Ладно. О часах завтра. Страх уступил место усталости. Надеюсь, этой ночью ничего не случится.
Я бросилась ничком на свой матрас и не заметила, как уснула.
– Нелька, вставай, война! – услышала я сквозь сон.
– Какая еще война? – приподнялась я на локтях, сонным взглядом осматривая зеленые стены. Голова ужасно болела, в виски будто всю ночь забивали гвозди.
– А то, что нас ждет сегодня, иначе назвать нельзя, – возмущалась Оля. – В окно глянь.
– Ну и ливень! – воскликнула я. – В дождевиках работать будем?
– Погоди пока, сначала сходим на планерку к профессору, он даст указания.
– Хорошо.
– Ты так и спала без одеяла? – подняла брови моя соседка, расчесывая длинные, до пояса каштановые волосы. – Не заледенела ночью?
– Вроде как нет. Быстро уснула.
– Нель, когда будешь раньше часа ночи ложиться, а? Где пропадаешь по вечерам?
– Я же хочу стать известным археологом. А наш профессор в молодости участвовал в раскопках со знаменитыми учеными. Вот он и согласился на репетиторство со мной, – не задумываясь, солгала я.
– Ой, все, – махнула рукой Оля. – Занимайся сколько угодно, только не топай больше как слон, когда приходишь.
– По рукам.
Мы взглянули друг на друга и расхохотались.
Планерка окончилась быстро. Борис Глебович раздал нам пособия и заявил, что сегодня методический день. Из-за погодных условий работы в раскопе не будет. Ребята радостно загудели.
– Пособие не только прочитать, но и законспектировать, – пригрозил пальцем профессор. – Без конспекта можете на зачет не рассчитывать. Разрешаю разойтись по палаткам для выполнения задания.
Ливень, тем временем, разошелся. Крупные, тяжелые капли барабанили по брезенту, разбивались в лужах на мелкие брызги, отмывали пыльные от долгого зноя листья деревьев. На нашем участке от дождя размыло почву, и мы едва не падали от скользкой глины под ногами. Если девушки, с трудом скрывая раздражение, оттирали от нее свою обувь травой, а затем еще и мокрой тряпкой, то среди парней во время этого процесса стоял такой трехэтажный мат, что невозможно было пройти, не закрыв руками уши. Я узнала Артема по красной куртке, в которой он вчера появлялся на улице,
