Племена Гора - Джон Норман

Глава 3. Я НЕ УЧАСТВУЮ В СОБЫТИЯХ ВО ДВОРИКЕ. СЕРЕБРЯНЫЙ ТАРСК ВОЗВРАЩАЕТСЯ

Боевой кайил поднялся на задние ноги и пошел в атаку. Когти его, однако, были зачехлены. Другой зверь поднял фонтан пыли и песка, закинул грациозную голову на длинной шее и ткнулся стянутой кожаными ремнями клыкастой пастью во всадника, едва успевшего прикрыться маленьким щитом. Всадник тут же полоснул меня изогнутым лезвием в кожаных ножнах, а я парировал удар своим оружием, тоже в легких и красивых тренировочных ножнах.

Визжа от возбуждения, кайилы приседали и бросались друг на друга с быстротой и проворством котов. В последний момент я отвернул своего зверя с линии атаки, и собиравшийся нанести мне сокрушительный удар всадник потерял равновесие. Я тут же полоснул его по шее зачехленным клинком.

Он проскакал мимо, развернулся и поднял своего кайила на дыбы.

Я приготовился к очередной атаке.

Мы тренировались уже десять дней по десять гориан-ских анов ежедневно. Из последних сорока схваток восемь закончились вничью, в тридцати двух мне присудили победу, девятнадцать из них, по мнению судей, завершились смертельным ударом.

Мой противник стянул с лица на горло марлевую повязку от пыли и сбросил бурнус. Хариф считался первым клинком Тора

— Принесите соль, — потребовал он у судьи

Судья махнул мальчишке, который тут же притащил маленькое блюдце с солью. Воин спрыгнул с седла и пешком приблизился ко мне.

Я оставался верхом.

— Сними намордник со зверя, — сказал он и жестом приказал мальчишке заняться когтями кайила. Тот осторожно стянул кожаные чехлы с острых, как кинжалы, когтей. Зверь нервно топтался в песке.

Я сбросил тренировочные ножны и провел лезвием по стягивающим пасть зверя ремням. Кожа мгновенно лопнула. Брошенный на ятаган шелковый платок разваливается на две части. Кайил запрокинул голову и оскал клыкастую пасть.

Я поднял ятаган. Сталь ослепительно сверкнула на солнце, я снова вложил его в ножны и спрыгнул на землю. Мальчишка принял поводья.

Я повернулся к воину.

— Живи спокойно, — проворчал он.

— Постараюсь, — ответил я.

— Большему я тебя научить не могу. Я промолчал.

— Пусть между нами будет соль, — сказал он.

— Пусть между нами будет соль.

Он насыпал щепотку соли на правое запястье и взглянул на меня узкими глазами.

— Хочется верить, что ты надо мной не смеялся.

— Нет.

— В твоей руке сталь живет, как птица.

Судья согласно кивнул. Глаза мальчишки сияли.

— Ничего подобного мне видеть не приходилось. Кто ты?

Я насыпал соли на правое запястье.

— Я человек, который делит с тобой соль.

— Этого достаточно.

Я прикоснулся языком к пропитанной потом горстке соли на его руке, а он лизнул мою соль.

— Мы с тобой разделили соль, — сказал он.

Затем он вложил в мою руку круглый золотой тарн Ара, которым я заплатил за учебу.

— Это твое, — сказал я.

— Как у тебя получается? — спросил он.

— Не знаю.

Он улыбнулся:

— Мы с тобой разделили соль.

Из шатра Фарука из Касры я отправился в свою лачугу в Торе. Он покупал кайилов для каравана на оазис Девяти Колодцев и разбил лагерь вблизи от города. Оазис принадлежал Сулейману, начальнику тысячи копий. Сулейману из рода аретаев.

По моей просьбе Фарук согласился судить учебный бой с ятаганами, который всегда устраивают в конце обучения.

Просьба не сильно его обременила, поскольку он все равно пропадал в районе южных ворот, осматривая кайилов.

Да и судить было нетрудно, ибо спорных ситуаций не возникало. Спор возник только один раз. Хариф настаивал, чтобы победу присудили мне. Я не соглашался, поскольку не дотянулся ятаганом до его тела. Судья расценил ситуацию предельно корректно. Финальная атака представляла широкий рубящий удар снизу вверх в лицо. Я придержал лезвие, не дотянувшись до Харифа на один торн. Кожаные ножны рассекли бы ему кожу, а я не хотел причинять противнику вреда. Без ножен такой прием слизывает человеку половину черепа.

— Будь сегодня гостем моих шатров, — сказал судья Фарук из Касры.

Мальчишка, который принес соль и снял чехлы с когтей моего кайила, был его сыном. Он стоял рядом, глаза ребенка сияли. Звали его Ахмед. Именно он несколько месяцев назад погнался за кайилом и натолкнулся на камень, на котором было начертано: «Страшись башни из стали».

— Для меня огромная честь отужинать вместе с вами, — ответил я.

В эту ночь, после того как мы покончили с едой и одетая славянка в браслетах, рабыня Фарука, вымыла наши правые руки в веминиевой воде, которую принесла в маленьком пузатом медном кувшине, я вытащил из складок одежды маленький плоский закрытый горианский хронометр. Глаза мальчишки едва не вылезли из орбит. Я протянул ему вещииу.

Ахмед открыл крышку и уставился на бегущие по кругу крошечные стрелки. Горианский день состоит из двадцати часов, или анов. Горианские хронометры отличаются от земных часовых механизмов тем, что стрелки у них движутся в противоположную сторону. В этом смысле время здесь идет назад. Это был великолепно сработанный и очень точный хронометр. У него имелась даже раскачивающаяся стрелка для измерения крошечных инов. Мальчик с трудом оторвал глаза от волшебного прибора и взглянул на меня.

— Это тебе, — сказал я. — Подарок. Мальчик покорно протянул хронометр отцу. Фарук, купец из Клеры, улыбнулся.

Тогда мальчик с хронометром в руках обошел сидящих вокруг костра людей. Возле каждого он останавливался и протягивал драгоценный подарок. Все поочередно осматривали вещь и возвращали ее Ахмеду. Наконец мальчик вернулся, сел рядом со мной и посмотрел на отца.

— Ты будешь узнавать время, — сказал Фарук из Касры, — по скорости кайила, по кругу и палке, а еще по солнцу. Но эту вещь ты можешь сохранить как подарок.

— Спасибо тебе, отец! — восторженно воскликнул мальчик. — Спасибо тебе! И вам спасибо! — обратился он к сидящим вокруг костра.

Все разулыбались.

— И тебе спасибо, воин, — повернулся ко мне мальчик.

— Пустяки, — ответил я.

Фарук из Касры посмотрел на меня.

— Мне это очень приятно, — сказал он и поинтересо-вался:Скажи, Хаким из Тора, как ты зарабатываешь на жизнь? Могу ли я как-нибудь тебе помочь?

Мальчик видел камень с надписью по дороге в оазис Девяти Колодцев.

— Я скромный купец, — отвечал я. — У меня есть несколько камней, которые я бы хотел продать в оазисе Девяти Колодцев, чтобы купить финиковых кирпичей и продать их в Торе.

— Видя, как ты рубишься, я бы никогда не подумал, что ты купец, — улыбнулся Фарук из Касры.