Синий Колодец - Артем Маневич

Солнце словно подталкивает девочек лучами. На лету Лена заносит в тетрадку разные были.

Бегут во все стороны сельские улицы. Мальчик Коля с Лыской на поводке ждет очереди в парикмахерскую. В садах желтеют, розовеют, синеют плоды.

Не отрывая шариковую ручку от тетрадки, Лена шепчет:

— Красотища…

Они приземлились у самого пшеничного поля. Приземляясь, Лена Овчинникова больно наступила Жене на ногу, но извинилась.

— Пожалуйста, — вежливо ответила Женя.

Где начинается, где кончается поле… Женя жалеет, что не попросила у дяди Степана полевой бинокль. Раньше Женя не понимала, почему бинокль называют полевым, а тут поняла: в бинокль все поле видать от края до края.

Шумит пшеница… Ветра нет, а пшеница шумит. Женя пытается одной рукой поднять склонившийся колос: куда там! И двумя руками — не в силах. Вдвоем с Леной Овчинниковой с трудом поднимают. Колосья громко спорят: кто тяжелей. Вот почему поле шумит.

Пшеница ждет не дождется зари. Ей не терпится познакомиться с богатырскими комбайнами, покататься на самосвалах, похвалиться тяжелыми зернами.

Глава шестнадцатая

Небольшой лесок служит цирку кулисами. В ожидании представления цирковые собаки суют каждому, кто просит, любую лапу, прыгают через кусты и овраги; цирковой кот мурлычет в усы арию из оперы «Кармен» и не обращает внимания на белых крыс, цирковые лошади танцуют на задних копытах чечетку, старый цирковой слон трубит в гофрированный хобот и топает. Слон завидует лошадям. Он давно мечтает научиться танцевать чечетку, чтобы исполнять ее сверх своей обычной программы, однако просить лошадей о помощи не решается: это — застенчивый слон.

А где же дрессировщики?

Лена Овчинникова спросила:

— Скажите, пожалуйста, дядя Слон, где ваши дрессировщики?

— С удовольствием… Наши тренеры побежали на уборку. И мы побежали б… Но когда же репетировать? Я в жизни не выступал на пшеничном поле. Ударить в грязь тоже неинтересно. К тому же нас покажут по первой программе телевидения.

— Спасибо, дядя Слон, — благодарят девочки.

— Ждем вас на представление… Не пожалеете. — Слон машет хоботом и продолжает старательно топать.

Отремонтированная высотная труба великана Сурвилло во главе двадцати двух труб духового оркестра будит солнце.

Ах, как дуют трубачи! Их щеки готовы лопнуть.

Почти всю ночь солнце придирчиво проверяло, все ли зерна в колосьях готовы, и уснуло под самое утро, опустив горячую голову на горизонт.

Звезды и Луна не желают выходить, хотя им уже три раза звонили с той стороны неба: «Бюро погоды обещало лунную, звездную ночь… Ваш выход… Не подводите, пожалуйста!»

Озабоченный приятель пса Топа петух взлетел на забор и, взмахнув крыльями, заорал во все горло.

Наконец-то… Солнце приподнимает с горизонта голову, сбрасывает с плеч перистое облако, обращается к собравшимся:

— Простите, я мигом умоюсь, причешусь… И куда делось мое «Любимое» мыло?.. Ах, вот оно!

Умытое и причесанное, солнце заводит свои солнечные часы и командует:

— Вперед, друзья!

Разворачивает знамя над подарочным комбайном заводской богатырь Андрей Лукьянович Березов. И пшеница, шире расправив плечи, раздув усы, несет навстречу Андрею Лукьяновичу свой урожай.

Почти одновременно с Березовым трогает комбайн синеколодезный богатырь Митрич.

В ту же минуту соловьи, дрозды, жаворонки по сигналу дирижера-грача открывают шефский концерт.

А что делают Женя Орлова и Лена Овчинникова?..

Следуют за комбайном дяди Сурвилло, во все глаза смотрят и, увы, не находят ни одного потерянного колоска.

«Волга» обгоняет телеграфные, телефонные, электрические столбы.

Поля… Поля… Поля… До самого горизонта.

— За неделю уберем и обмолотим пшеницу, — говорит дядя Сурвилло.

— До самого горизонта? — сомневается Женя Орлова.

— А чего?.. Видали, сколько богатырей на подмогу приехали?

— Вы и сами с усами, — говорит Лена.

Великан Сурвилло улыбается из-под своих усов.

Вдруг Лена Овчинникова шепчет Жене на ухо:

— Скорей, скорей загадывай желание… Загадала?

— Спрашиваешь?

Из-за дорожного поворота вылетел автомобильный сигнал, за сигналом — «Волга».

«Попробовала бы ты погудеть в Москве», — подумала Женя.

Словно устыдившись, незнакомая «Волга» умолкает и останавливается. Появляются дядя Иван, тетя Тамара, мальчик.

— Я — Антоша! — объявляет мальчик.

Из-за Антошиной спины выскакивает девочка и дергает свои косички:

— Я — Тома!

А вот и Антон Васильевич… Женя бросается к папе. Антон Васильевич отступает на шаг в сторону, и Женя попадает в руки к своей маме Ольге Владимировне.