Птичья песня - Яна Ветрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я заказываю пиццу и суши, – сообщила я.
Робин закрыл омлет крышкой и, пока тот шипел и ворчал, стал выпытывать у меня подробности.
– Я забежал в полицейский участок пораньше, отметился, а потом сразу к вам. Не успел позавтракать. А когда я голодный, очень люблю поговорить про еду!
Оказалось, что рис у них тоже есть, но заворачивать его в водоросли и засовывать внутрь рыбу и овощи никто не додумался. Зато здесь готовят булочки, похожие на пиццу. Тесто обмазывают томатной пастой, в середине делают углубление и кладут сыр и помидоры, иногда мясо, а потом готовят в печи.
Джей есть отказался, оставшись сидеть на веранде. Сказал, что ему от запаха еды плохо, но принял у Робина яблоко, которое тот протянул ему через окно.
– Почему записки неспецифичны? – тихонько спросила я Робина, пока мы завтракали.
– А почему ты его не спросишь?
Хотела я сказать тётушкиным тоном, что неприлично отвечать вопросом на вопрос, но промолчала. Робин глянул на Джея, который перебрасывал яблоко из одной руки в другую и смотрел в заросли травы.
– Он не такой на самом деле, дай ему время.
Я сделала вид, что очень занята собиранием крошек на тарелке в кучку.
– Так почему записки неспецифичны? – повторила я, чтобы перевести тему.
– Ты доела? Дай-ка я покажу.
Я сбегала за коробочкой, которую оставила в комнате. Там я вспомнила про свою новую птичью татуировку, но мне не хотелось спрашивать даже Робина. Почему-то казалось важным, чтобы в этом мире у меня были свои секреты.
Я вернулась, и Робин взял записку для света. Вытянутой рукой он провёл широкую дугу. Свет зажёгся и в коридоре, и на кухне. Робин подошёл к двери, про которую я ещё не успела узнать, и открыл её. Там тоже горел свет. Это оказалась столовая, средних размеров комната со столом на восемь персон. Шторы были закрыты, посередине стола стояла ваза с увядшими розами – ещё один привет от домохозяйки.
– Они просто включают и выключают свет, неважно, где.
– А в чём же проблема сделать записку для уборки мусора с пола? – так и не поняла я.
– Для этого нужно описать, что такое мусор. Что такое мусор?
– Ну, – я задумалась, – крошки, пыль, грязь с улицы… вот виноградины тоже!
– А теперь подумай, как это описать. Напишешь «пыль» или «грязь» – записка уберёт только их, напишешь «остатки еды» – придётся вынести еду из комнаты, потому что исчезнет всё в зоне действия записки. А если станешь описывать подробно, какого размера остатки еды, что считать остатками, а что нет, то записка выйдет дороже услуг уборщицы на неделю.
Я хотела узнать, какого цвета буквы относятся к нагреванию плиты, но решила, что это может быть расценено как проявление интереса к кулинарии.
– А что вы тут пьёте? Ну, чай, кофе?
– Чаще всего чаи из трав и ягод. В городе есть чайные, я тебе потом покажу.
– А у нас не чайные, а кофейни! И ещё кафе и кафетерии, – улыбнулась я.
– Кофе растёт южнее, его экспортируют, так что это дорогое удовольствие. Но у Джея мог остаться.
Я оживилась. Кофе я люблю! Кофе и колу, но про колу спрашивать не имело смысла: даже если тут и есть подобный напиток, он точно не похож на настоящий.
Робин пошарил по полкам, извлёк бумажный мешочек, открыл его и понюхал. Молотый кофе оказался свежим – ведь тут всё застыло в том состоянии, в котором колдун оставил дом тринадцать лет назад.
– А как… – начала я, но тут Робин достал турку.
И тогда настал мой звёздный час. Я оттеснила Робина от плиты, сама понюхала кофе и закрыла глаза от удовольствия. Замечательный! Сладковатый, средней обжарки, с цветочными нотками. Прикинула размер турки, насыпала три ложечки кофе с горкой. Не глядя, протянула руку:
– Записку для воды.
Наполнила турку водой до узкого горлышка.
– Записку для плиты.
Слова на записке были написаны красными буквами. Какая же я хитрая! И спрашивать не пришлось!
Аромат кофе притянул Джея с веранды. Он положил надкусанное яблоко на стол. Робин принёс из столовой три изящные чашечки с узором из сине-зелёных листьев и золотых капелек. Когда поверхность заволновалась, я сняла турку с плиты и подождала, позволяя частичкам кофе осесть на дно. Я едва не забыла выключить плиту запиской и проворчала, что это небезопасная магия, но Робин ответил, что если на плиту ничего не ставить в течение нескольких минут, она сама выключится.
Я разлила кофе по чашкам.
– А говорила, что не умеешь готовить! – похвалил меня Робин.
Джей метнул на меня быстрый взгляд – значит, не слышал наш разговор.
– Это не готовить, – покраснела я.
С одной стороны, было приятно, а с другой, я уже винила себя в том, что проявила что-то вроде заботы и продемонстрировала навыки обращения с посудой и плитой.
Булочки оказались все разные. С травкой наверху – со специями, с орешком – ореховая, а с ягодкой – без начинки, но сладкая. Джей зачарованно смотрел, как я поглощаю булочку за булочкой. Может, мне должно быть неловко от того, что тут человек страдает и давится одним кусочком яблока, да и тётушкин голос нудил о том, что молодой леди нужно вставать из-за стола с лёгким чувством голода, но я демонстративно не останавливалась.
Робин предложил показать мне город, но Джей решил, что сегодня нужно привести в порядок сад и стоит начать прямо сейчас. Я с облегчением вздохнула – булочки в меня уже не лезли. Джей сказал, чтобы я сначала помыла посуду, а потом присоединялась к ним.
В раковине лежали вчерашние ножи и вилки, я положила туда тарелки, сковородку, чашки и задумалась, что с этим делать. Под раковиной не оказалось ничего похожего на губки или мочалки. Я заткнула слив пробкой, налила горячую воду и встала над ней, как будто ждала, что посуда очистится сама собой. Частички молотого кофе лежали на дне, масло со сковородки плавало сверху грязным пятном, а по нему, словно яхты и корабли, рассекали поверхность кусочки помидоров и зелёного лука. Я уже несколько минут наблюдала воображаемый бой красных и зелёных пиратов, когда вернулся Джей. Конечно, он же знает, где я нахожусь. Наверное, почувствовал, что я уже несколько минут стою без движения. Он положил рядом с раковиной стопку полотенец, а в воду налил мутный белый раствор из стеклянной бутылки. Вода тут же вскипела радужными пузырями, и мой красно-зелёный флот был повержен. Запахло цветами. Масляное пятно в страхе разбежалось мелкими пятнышками к краям раковины. Колдун сунул мне в руки мочалку и очень медленно произнёс, как будто всерьёз начал сомневаться в моих умственных способностях:
– Давай так. Если ты чего-то не понимаешь – спроси.
Правило номер четыре,
