Отсекая лишнее (СИ) - Брюханов Данил

— Хорошо, вижу вы готовы. Я тоже!

Она нежно повернула предплечье Ильи, протерла локтевой сгиб откуда ни возьмись взявшейся ваточкой и аккуратно ввела иглу в вену. Выпустив раствор, девушка быстро вынула иглу, велела Илье пока держать ваточку, а сама повернулась за вторым шприцом.

— Вторую внутримышечно. Вижу у вас рубашка, надо освободить плечо. Давайте я сама.

Надя склонилась над Ильей и принялась расстегивать тому пуговицы рубашки. Гораздо медленнее и чувственней, чем того требовала ситуация. Когда с пуговицами было покончено, медсестра оголила трицепс, мазнула ваткой и вонзила туда иглу шприца со второй сывороткой. Ярко-желтая, чуть ли не фосфоресцирующая жидкость быстро перетекала из шприца в загорелую конечность.

— Ну вот, — сказала Надежда, откладывая в сторону пустой шприц.

— Это все? — проговорил Илья. Сразу после инъекции его голова начала странным образом легко кружиться.

— Да. А чего вы еще ожидали? Теперь никакое бешенство вам не страшно, можете быть абсолютно свободны.

Илья встал и на нетвердых ногах вышел из кабинета.

Голова звенела, как после большой дозы никотина. Придерживаясь за стенку коридора и со склоненной вниз головой, Бельштейн аккуратно и не быстро пошел обратно в фойе больницы. Снова оказавшись в просторном светлом зале, он разместился на скамье для ожидания и достал телефон, чтобы вызвать такси до дома. Символы на экране плясали и двоились, голова кружилась. Почему-то захотелось спать. Илья списал странные симптомы на работу второй вакцины. Все-таки, если там были какие-то обезболивающие, то у него вполне могла быть непереносимость и к ним. Решив, что тревожить друга уже не вежливо и хватит, фрилансер решил стоически перенести бунт организма против фармакологии. Взяв себя в руки и попытавшись отвлечься на какие-то сторонние мысли, удалось дождаться приезда такси.

Когда Илья вышел из здания госпиталя, ему было уже совсем не хорошо. Хромая и запинаясь, не понимая, где верх, низ, право и лево, зигзагами он ковылял до расплывающегося желто-бело-черного пятна, отдаленно напоминающего машину.

Тут внезапно под локоть его подхватила чья-то рука.

— Давид… — прошептал Илья заплетающимся языком, — как ты вовремя. Что она мне вколола?

— Давай в машину быстро.

— Ты… кто? — еле слышно выдавил из себя Илья.

— Садись.

Перед ним открыли дверь и сунули его тело на заднее сиденье. Незнакомец сел спереди. Машина тронулась

— Так, мы едем на… Павелецкая улица… Дом… Я там указал в… в Яндексе — собравшись с силами, на пределе доступной громкости сказал Илья.

Он чувствовал неладное, но совершенно не понимал, что с этим делать и как себя следует вести. Его голова работала сейчас словно у маленького мальчика, потерявшегося в супермаркете. Шок, растерянность, страх и полное непонимание того, что делать дальше.

Тем временем странный незнакомец что-то тихо сказал водителю и такси вместо того, чтобы просто ехать дальше по садовому, свернуло налево, куда-то в сторону Лефортово. Точнее Илья просто не мог определить. Голова отказывалась его слушаться.

— А куда мы едем? — выдавил из себя он, — и кто вы такой вообще?

— Это не важно, Илья Маркович. Едем к одним хорошим и честным людям. На беседу.

— На какую еще беседу? Я еду домой.

— Нет, домой вы не едите. Сперва нам надо кое-что проверить.

Незнакомец немного помолчал, а потом продолжил говорить:

— Вы, должно быть чувствуете себя несколько странно. Это нормально. Это особенности препарата, что сейчас в вашей крови. Еще немного и неприятные ощущения пройдут. Останется только желание поступать честно и правильно. Вы же честный человек, Илья Маркович?

— Я… Честный человек… Что вы несете? — голос становился громче и увереннее, подтверждая слова незнакомца, Илье действительно становилось лучше. Голова прояснялась, мир вокруг переставал вибрировать и дергаться. Бельштейн вновь стал узнавать свой голос.

— Остановите машину!

— Мы, к сожалению, не можем этого сделать. Тем более ехать нам осталось всего чуть-чуть. Да не волнуйтесь вы так! Еще раз повторяю, трогать вас никто не будет. Просто побеседуем с вами и можете быть абсолютно свободным!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да кто вы, черт возьми, такой?! По какой причине меня задержали, я ведь ничего не сделал!

— Вы так в этом уверены? Каждый из нас что-то сделал в своей жизни, и постоянно что-то делает.

— О чем вы, что вы?..

И тут Илья почувствовал то, что должно было на самом деле накрыть его раньше. Он вспомнил ночную вылазку в рублевский коттедж Азарянца. Бельштейн, разумеется, никогда об этом и не забывал, но сейчас в его голове словно прорвало плотину, сдерживающую поток рефлексии и страхов по этому поводу. Мозг заработал как у абсолютно рядового человека, совершившего убийство. Сердце ушло в пятки, желудок перевернулся, по позвоночнику побежал тот самый холодок. Илья разом испытал на себе все те клише, которыми пользуются при описании сильнейшего ужаса.

— Что это вы так внезапно замолчали, Илья Маркович? Устали от недоверия, может быть? Или захотели нормально поговорить. Пожалуйста, можем начать хоть сейчас.

Незнакомец после этих слов как будто бы достал что-то из внутреннего кармана черного пальто и нажал на кнопку.

«Писать меня собрался или как?», — подумал Илья.

Не успел он об этом подумать, как мысли в голове снова резко поменяли свой вектор и пошли в совершенно ином направлении. Черепная коробка будто дико зачесалась изнутри. Зуд был нестерпимым, а вместе с ним пришло желание говорить. Просто говорить и рассказывать все, что взбредет в голову без разбору. Словно единственное, чего уже очень давно не хватало Илье — это полностью чистосердечно и откровенно кому-нибудь выговориться.

Вдобавок ко всему, заболела рука, но не так как раньше внезапно и мощно, вытесняя этой болью все остальное, а как-то вкрадчиво, точно на заднем фоне. Тем не менее, внимание, пусть и немного, но переключилось на руку, сделав желание говорить не таким сильным и главенствующим.

— Вы говорите, Илья Маркович, не стесняйтесь. Ну! — голос незнакомца чуть дрогнул. Казалось какой-то бит былой уверенности только что покинул его хозяина. Илья открыл было рот, но рука сильно зачесалась. Захотелось сорвать бинты и утолить жгучий зуд.

— Да погодите вы! Рука вот! Не видите, что ли? Больного человека куда-то повезли, как вам не стыдно!

На переднем сидение лишь усмехнулись в ответ. Человек в черном пальто прекрасно знал, как должен работать препарат, вколотый Илье, и он понял, что тот начал действовать.

— Мы вам сочувствуем, — продолжил говорить незнакомец чуть погодя, — может расскажете, как поранились?

— Покусали. Гребаные собаки.

— Очень интересно! А поподробней.

— Пожалуйста! — Илья точно муха, сломя голову летел в расставленные паучьи сети, — Как обычно вышел из дома, пошел… То есть сел в машину и поехал… Ай!

Пульсирующая боль усилилась. Точно кто-то никак не хотел позволить Илье свободно говорить, постоянно отвлекая того на боль в руке. Сам же пострадавший не мог отследить эту закономерность. Все его сознание было занято борьбой между желанием выговориться и постоянно мешающей ему это сделать, то затухающей, то вновь вспыхивающей болью.

Машина тем временем въехала на какой-то мост через Москва-реку. Пахнуло затхлым морским воздухом. Пародия на море, но вода есть вода, и близость к ней так или иначе всегда ощущаешь. В голову ударило, и декорации сменились в очередной раз. Зуд утих. Какой-то древний, необъяснимый ужас вышиб все лишнее словно тараном. Неподконтрольным пальцем Илья нажал на кнопку стеклоподъемника и в лицо ему задул освеженный рекой воздух.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ху! Ху! — это Бельштейн жадно дышал.

— Вам не холодно там? Может закроете окно?

Илья не реагировал.

— Закрой, — обратился незнакомец к водителю.

Окно поползло вверх, глухо ударило в резиновый уплотнитель, а уши немного заложило от резкой смены давления на скорости.

— Вы не стесняйтесь, продолжайте.