Вильгельм Оранский. Мятежный принц - Роберт ван Роосбрек

Возможно, поведение герцога и неприятие населением принца послужили поводом для соглашения с архиепископом Кельнским. Из-за перехода Гебхарда фон Труксеса в аугсбургскую конфессию дело дошло до войны с Кельном. Иоганн Нассау считал, что теперь с помощью и поддержкой протестантских принцев образуется рейнская протестантская коалиция, а если и присоединятся Нидерланды, то можно будет рассчитывать на поддержку армии штатов. Гент тотчас же установил контакты с пфальцграфом Иоганном Казимиром. Оранский оставался противником немецкого курса, ему был чужд пфальцский и гентский фанатизм, к тому же он не верил во всеобщую протестантскую коалицию. Однако положение Нидерландов оставалось настолько щекотливым, что он все-таки предложил послать делегатов к архиепископу с поручением немедленно привести в Брабант немецких солдат. Кроме того, принц настоял на сотрудничестве с Анжу, чьи войска снова начали действовать.

В эту трудную минуту личный авторитет Оранского снова возрос, и Генеральные штаты предложили ему стать наместником всех Соединенных провинций. Он не сразу принял это предложение, а потребовал пленарного заседания Генеральных штатов и поставил свои условия, попеняв при этом на поведение различных провинций, на разлад и стремление к обособленности, а также на то, что в каждой неудаче обвиняли его. Принц потребовал непременного хранения денег в центральной военной кассе, чтобы помешать возрастающему финансовому ограничению. Еще он произнес энергичную защитительную речь в пользу политики союза с Анжу, впрочем, правильную, что касалось Германии, и обусловленную религиозными отношениями. Но все решения остались безрезультатными. В переписке Оранского с друзьями мы улавливаем эхо больших разочарований. Никакого единодушия вообще и в частности по поводу продолжения политики верховной власти высказано не было.

Переговоры шли с января 1584 г., и еще ничего не решено! Между тем принц с семьей поселился в бывшем монастыре святой Агаты в Дельфте, где ему вскоре было суждено встретить смерть. Для Оранского как суверена Голландии и Зеландии пришло время принимать важные решения, касающиеся сферы его власти. Существовала необходимость и в определении полномочия принца и Анжу. В Голландии и Зеландии совершенно определенно хотели дистанцироваться от герцога и предотвратить его любые попытки превышения власти. Но прежде чем до этого дошло, прошли месяцы, ведь в каждом городе это решалось голосованием: сначала всего города, а потом сословий по отдельности. Такое положение дел показало, насколько медлительными были средневековые представительные корпорации в голландских городах и штатах. В конце декабря 1583 г. дела продвинулись только до того, что для Голландии подготовили акт о передаче верховной власти Оранскому. Он был очень похож на брабантский «Радостный въезд», только с той разницей, что кальвинистская религия заменила католическую. Эти непрерывные переговоры во всех городах и представительных корпорациях задерживали вынесение окончательных решений, так что в итоге в 1584 г. дело еще было не завершено. Эта обусловленная демократией медлительность в принятии решений стала роковой для исхода антииспанской революции на юге. Во время этих переговоров Оранский поддерживал связь с Анжу, однако французское войско покинуло Нидерланды, и противник, герцог Пармский, завладел большинством городов во Фландрии и Брабанте. Гент, Брюссель, Антверпен находились еще в руках унии, но на гельдернской границе положение оставалось опасным.

Зять Оранского, граф Вильгельм ван дер Берг, назначенный после ухода Иоганна Нассау наместником Гельдерна, в конце 1583 г. тайно вступил в переговоры с Пармой, и теперь это предательство было раскрыто. Наместника арестовали, и это повредило авторитету Оранского.

Помощь из Кельна не пришла, так как архиепископ был вынужден бежать. Денег не было, оставался только Анжу… но Генеральные штаты еще ничего не решили. Итак, в начале 1584 г. ничего не определилось, хотя во фламандских городах волнения достигли своего апогея. Ипр заняли испанцы, в мае последовали Брюгге и Дамме. Почти всю Фландрию захватил враг, Гент находился в тяжелом положении; Антверпен осажден, Брюссель бедствовал. Только Голландия, Зеландия и Утрехт были свободны от испанских войск. Поэтому Оранский продолжал защищать соглашение с Анжу. Для него это являлось дипломатией отчаяния, которая, возможно, «с Божьей помощью принесет успех». Принц написал (март 1584 г.) брату Иоганну, защищая себя: «А на кого я могу еще положиться?..»

Новые парламентеры отправились в Шато-Тьерри, где находился Анжу, также отбыли делегаты и к французскому королю. Результатом этих многочисленных обсуждений стал проект договора, заключенный 25 апреля 1584 г., показавший, сколь мало, собственно, осталось от Генералитета из-за возникшей опасности, что все провинции, кроме Голландии и Зеландии, будут аннексированы Францией, если Анжу умрет без наследника. Можно легко себе представить, что тогда осталось бы от суверенитета Голландии и Зеландии. Благодаря герцогу цель французской дипломатии через Нидерланды приблизиться к границе империи была достигнута…

Но 10 июня Анжу неожиданно умер. В завещании он передал все права брату, французскому королю Генриху III. В Дельфте о его кончи- не узнали только 23 июня, еще до того, как были утверждены окончательные договоры. Это спасло остатки Генералитета от аннексии. Тем не менее Оранский хотел вести в том же духе переговоры и с Генрихом III. Его нидерландская политика, религиозные примирения больше не имели никакого смысла. Политика принца определялась требованиями и ограничениями кальвинистов, и это оставляло открытым только обманчивый путь к Франции. Положение было безвыходным. Оранский осознавал, что и так уже ослабленное единство теперь полностью разрушено. Провинции Голландия и Зеландия, возможно, и Утрехт, которыми он вскоре собирался управлять как суверен, остались последними бастионами: здесь решили сражаться до последнего. В своем послании прежде чем его настигла роковая пуля, принц пишет, что все в руках Всевышнего… Пусть не надеются на жалкое дезертирство!..

Балтазар Жерар, родившийся в свободном графстве, уже давно вынашивал план убить принца. После бесед с испанским наместником и старым знакомым и бывшим соратником Оранского Ассонлевилем он отправился в Дельфт. Там ему удалось выдать себя за жертву испанского террора и завоевать доверие. С Ноэлем де Кароном, сеньором Шооневаля, он даже принял участие в последней делегации Оранского к Анжу и 12 июня вернулся в Дельфт. До 10 июля он находился в близком окружении принца, готовя покушение. Купил на деньги, которые ему дал Оранский, пистолеты и спокойно выжидал. Когда 10 июля принц после обеда и беседы с английским полковником Роджером Уильямом направлялся в свой кабинет, то был застрелен Балтазаром Жераром, поджидавшим его на лестнице. Тяжело раненный тремя пулями принц упал на руки своего дворецкого и через несколько минут скончался.