Свидетели самоизоляции - Юрий Беккер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увидев такой груз, я уважительно поднял вверх большой палец, показав, что оценил масштаб закупок, но через мгновение почувствовал себя идиотом и романтиком, поскольку выяснилось, что «Тахо» уже забит почти под завязку: теми же крупами, замороженными продуктами и туалетной бумагой. Владелец массивного внедорожника готовился к ядерной зиме.
– Будете продолжать? – спросил я, не желая тратить время на бессмысленное ожидание.
Мужик сначала степенно выругался, вкратце поделившись мнением о происходящем в мире, а потом дружелюбно ответил, что покупки завершены. Я помог ему загрузить добычу, поулыбался его жене, послушал, что «скоро магазины закроют, страна на карточки сядет», покивал головой и занял освободившееся место под завистливые взгляды опоздавших.
Ольгу отыскал у стеллажей с бытовой химией, совершенно пустых там, где должна была лежать туалетная бумага, изрядно прореженных в сегменте посудомоечных средств, слегка неполных в разделе шампуней и гелей для душа и царственно нетронутых в лаках для волос и прочего добра не первой необходимости.
– Гречки тоже нет, – сообщила последние новости Ольга.
– А макароны?
– Периодически подвозят, но народ мгновенно разбирает.
– Пойдем и мы что-нибудь разберем. Сделаем вид, что поддались панике.
– А мы поддались панике?
– Но ведь мы сюда приехали.
– Логично.
– Что у тебя в списке?
– Надеюсь, то, что народу не нужно.
Однако народу было нужно все.
Во всяком случае, все продукты длительного хранения.
Не очень приятное и не совсем понятное слово «самоизоляция» заставило народ разбирать консервы и полуфабрикаты глубокой заморозки; мясо в вакууме, рыбу в вакууме, копченую, сырокопченую и сыровяленую колбасу; муку, молоко длительного хранения и крупы; соль, сахар и специи. Ну и водку, конечно, куда ж без нее, кормилицы. Все ведь прекрасно понимают, что в случае настоящего катаклизма жидкая «валюта» станет самой твердой. Покупать необходимое народ предпочитал ящиками и упаковками, поэтому очереди в кассу напоминали стоянку большегрузных грузовиков. Из моего списка мы не сумели захватить три позиции, из Ольгиного – четыре. В кассе простояли сорок три минуты, а когда вышли на улицу, я громко сообщил, что это был последний на ближайшие полгода мой визит в магазин. Ольга хихикнула и спросила, где машина.
За время, что мы провели среди полупустых стеллажей и паникующих сограждан, ситуация на парковке ухудшилась. К магазину подтянулись опоздавшие, которые искали свободные места не с легкой вальяжностью, как мы в свое время, а нервно, торопясь поскорее пристроить свои железяки и рвануть за стремительно заканчивающимися продуктами.
Я, признаться, не ожидал, что будет настолько плохо, и оказался совершенно не готов к тому, что случилось дальше.
Полагаю, нас вычислили еще на выходе из магазина: одинокий мужчина с битком набитой тележкой мог бы и не привлечь внимания, но присутствие женщины четко показывало, что шопинг завершен, и нас взяли на прицел. К сожалению, умников оказалось двое, и подъехали они почти одновременно, правда, с разных сторон. Слева «Хонда», справа «Киа», и сразу началась разборка.
– Я был первым!
– Нет, я!
– Эй, мужик, кто был первым?
– Сами выясняйте! – крикнула в ответ Ольга, мастерски изобразив мою жену. – Только быстрее, нам уезжать пора.
– Я был первым!
– Нет, я!
Я хорошо видел, что «Хонда» подъехала на несколько секунд раньше, и водитель «Киа» это видел и, полагаю, был готов уступить, но прибыл он в сопровождении супруги, которой осточертело унылое путешествие по паркингу.
– Убирайся! – крикнула крашеная блондинка, присоединяясь к супругу. – Это наше место!
Ей следовало быть чуть вежливее.
– И не подумаю!
– Ты здесь не встанешь!
– Ты тоже.
Мы закончили погрузку, и я попросил:
– Дайте проехать!
Однако услышан не был: ругающиеся стороны начали медленное сближение.
– Они подерутся? – с интересом спросила Ольга.
Почему женщины такие кровожадные?
– Не знаю, – честно ответил я.
– А что будем делать мы?
А нам повезло: стоящий позади «Лексус» тоже загрузился и стал медленно выбираться со стоянки. Я сдал задним ходом, к счастью, ожидающий отъезда «Лексуса» водила все понял правильно и выпустил меня, позволив не тратить время на просмотр уличной драмы.
– Надо было остаться и посмотреть, чем все закончится.
– И отправиться в полицию в качестве свидетелей?
– Мы правильно сделали, что уехали, – поменяла мнение Ольга.
– Именно.
И еще мы правильно сделали, что отправились в магазин рано: успели все сделать и вернулись домой еще до обеда. Но за это следовало благодарить Сверчкова, а благодарить его никто не хотел.
– Устала? – спросил я, внося сумки в квартиру Ольги.
– А ты нет?
– Не то чтобы очень.
– Еще куда-нибудь собираешься сегодня?
– Нет.
– Белое вино?
– Может, сначала в душ? – Я помолчал. – Катя написала, что только едет к маме, значит, у нас не менее трех часов.
– Няня приведет детей как раз через три.
Я улыбнулся, притянул Ольгу к себе и поцеловал. Потом еще раз – крепче. Она отстранилась и спросила:
– А как же душ?
– В нашем распоряжении целая куча времени!
Она рассмеялась, положила руки мне на плечи, и мы снова поцеловались. Ольга умела пользоваться духами: стоя совсем рядом, я едва улавливал аромат, смешанный с запахом ее тела, и нежное сочетание пьянило крепче вина. И сочетание, и предвкушение, потому что я знал, какое сладкое у нее тело и какое удовольствие я получу в ближайшее время. А пока я целовал Ольгу в губы. Стоя в коридоре, крепко прижимая женщину к себе и целуя, целуя, целуя…
Это был самый странный роман в моей жизни.
Странный, неожиданный и тайный. Роман подлый и от того – острый. И одновременно – обыденный. Естественный, как между мужем и женой, но при этом – страстный. Каждый из нас получал то, что требовалось, но не остывал. Мы расходились удовлетворенные, и после первых свиданий я всякий раз обещал себе, что этот раз – последний. А потом Ольга кидала СМС, и я мчался туда, куда она указывала.
Не понимая, что происходит.
Зная лишь то, что переживаю самый странный роман в жизни.
Ольга – моя ровесница. Замужем. Двое детей. У нее маленькие глаза, которые ей приходится подводить черной тушью, чтобы
