Повести и рассказы - Семён Самсонов

— Больван! — взвизгнула Эльза Карловна и, размахнувшись, ударила его кулаком по спине.

Жора вскочил и, растерявшись, молча принялся руками складывать навоз обратно в тачку. По двору неслась отрывистая, похожая на лай, ругань хозяйки.

Мальчики уже наполнили вторую тачку. Костя одним рывком подхватил её и быстро покатил к навозной куче. Тачка была очень тяжелая. Ребята даже удивились, откуда у Кости сила взялась. Даже Эльза Карловна перестала ругаться.

— Точно ведьма, — краснея от злости и обиды, проворчал Жора, когда хозяйка ушла. — Как хряснет по спине своей ручищей — у меня аж искры из глаз посыпались!

— Такая слониха и кость перешибёт, — злобно процедил Вова.

— Сами видите теперь, что приходится работать, — сказал Костя.

Опершись на тачку, он вытирал рукавом мокрый от пота лоб. Видно, нелегко далось ему это усилие.

— Видим, видим, как ты выламываешься перед этой ведьмой! — резко ответил Жора.

Костя густо покраснел:

— А ты попробуй не выламываться!..

— И не буду!

— Ну, и будешь ходить в синяках.

— Ну и пусть!

— Надолго ли тебя так хватит? — возразил Костя.

— Если будем делать всё сообща, то, может быть, и без синяков проходим, — сказал Вова и задумался.

— А я разве против? — В голосе Кости звучала обида. — Как будто я сам напросился старшим быть!

— Надо делать всё умело, сообща… — медленно повторил Вова. Он отчётливо понимал, как необходимы сейчас, ребятам настоящая дружба и взаимная поддержка.

— Костя! — к мальчикам подбежала Шура. — Тебя Эльза Карловна зовёт.

Костя досадливо поморщился и, вздохнув, побрёл к дому.

Жора поднял голову и через силу улыбнулся Шуре, показывал на спину:

— Вот я уже заработал у Эльзы Карловны премию.

— Я видела из окна, — кивнула Шура. — Какая подлая! Я бы что угодно могла с ней сделать, если бы…

— Если бы что? — перебил Жора.

— Если бы это было там, у нас.

— Вот это да! — Жора засмеялся, забыв на миг даже про затрещину Эльзы. — Может быть, и правда, когда придёт время, прихватим Эльзу с собой и отдадим в твоё распоряжение.

— Ты не шути, Жора, я готова её разорвать, — серьёзно сказала Шура.

Она сказала это так сосредоточенно-спокойно, что Вова невольно взглянул ей в лицо. Ему вдруг показалось, что Шура гораздо старше и сильнее, чем они думают. И ему почему-то стало страшно за неё. Такая действительно может, не посоветовавшись, сделать что угодно.

— Шура, иди, а то Эльза заметит, и тебе достанется, — сказал Вова.

— Иди, Шура, иди! — забеспокоились Юра и Жора.

…Костя вернулся совсем расстроенный. Эльза Карловна приказала ему сейчас же собираться и везти с ней молоко на строительство. Костя просто боялся сказать об этом товарищам. «Ребята останутся навоз вывозить, тяжёлую работу делать, — думал он, — а я поеду. Опять могут подумать, что я хитрю, выбираю себе полегче».

— Мне ехать приходится, — заранее оправдываясь, сказал он ребятам. — Уж вы тут орудуйте за меня.

— Это что — опять «задание»? — спросил Жора.

— Ну что вы, ребята, в самом деле! — взмолился Костя. — Да поймите же, не сам ведь я, меня тоже заставляют.

Костя смотрел куда-то в стену, теребя выпачканную в навозе, истрёпанную куртку, мешком висевшую на его похудевшем туловище.

— Ясно, ясно! — подмигнул Жора. — Будь спокоен, всё исполним в точности. Приедешь — отлапартуем.

Последнее слово он умышленно исказил, чем рассмешил товарищей и окончательно обидел Костю.

Костя вышел из коровника со слезами на глазах.

Юре стало жаль товарища.

— Надо бы полегче с Костей, ему тоже несладко, — упрекнул он ребят.

— Выслуживается он, вот что, — отрубил Жора.

— Нет, Жорка, ты не прав, — возразил Вова и, помолчав, добавил: — Ты, смотри, не поддавайся на фашистскую удочку! Эльза рада была бы всех нас перессорить. Неужели ты не понимаешь, что тогда ей было бы легче с нами справиться? Во что бы то ни стало мы должны дружить! А Костя тут ни при чём, его заставили.

Но Жору трудно было убедить, он имел своё особое мнение.

— Пусть Костя откажется быть старшим, — доказывал он. — Тогда ведьма сама будет давать задания, сама наблюдать за нами. Ну, с месяц она, может быть, и будет это делать, а потом ей надоест. Вот тогда нам и станет легче.

— Ты, Жорка, плохо разбираешься и не понимаешь главного. Эльза Карловна смотрит на нас, как на рабов, и потому будет всегда одинакова. Ей ничего не стоит заморить нас голодом, замучить досмерти, — доказывал Вова, понявший раньше других, что работать им, хочешь не хочешь, а придётся. — Даже немца Макса она держит в чёрном теле. Мы стоим с ним вчера и разговариваем. Он, как будто ничего человек. Ну, и откуда ни возьмись — Эльза Карловна. Она как заорёт на него. Он улыбнулся мне, сказал: «Не бойся», а сам всё-таки отошёл… В самом деле, ребята, давайте крепче дружить. Ведь мы пионеры!

Вова торжественно поднял руку, словно для салюта. Мальчики на мгновение застыли, выпрямившись, как на линейке.

Но тут же опомнились и взялись за лопаты…

Однако поездка Эльзы Карловны на строительство в этот день не состоялась: разразилась гроза.

Ливень согнал всех со двора, и ребята рано забрались в свою каморку.

— Хоть бы немножко согреться, — жаловался Юра, вода ручейками стекала с его куцей курточки.

— Может, тебе тёплую баньку нужно, — пробовал пошутить Жора.

Но никто не поддержал шутки. Приунывшие ребята молча стягивали насквозь промокшие, облепленные грязью башмаки и едва шевелили онемевшими пальцами. Юра чувствовал себя особенно плохо. Дышал он тяжело и покашливал, а на щеках яркими пятнами горел румянец.

Все быстро улеглись и погасили свет. Жора лежал с открытыми глазами, чувствуя за спиной согревающее дыхание Вовы.

Мутные струйки текли по запылённому окну. Редкие отблески молнии освещали во тьме бледные лица мальчиков.

— Вот в такую ночь хорошо бежать! — шепнул Жора.

Вова не отозвался.

— Ты чего молчишь? — повернулся Жора к товарищу.

Отдалённый раскат грома прокатился над крышей и замер.

Вова сразу приподнялся и, стиснув пальцами Жорино плечо, горячо прошептал:

— На выстрелы похоже, правда? Повсюду сейчас бой идёт! А наши всё равно их побьют и придут сюда!

— Кто про нас вспомнит? — вздохнул Юра. Он тоже не спал и слышал, как говорили товарищи.

Разгорелся спор. Жора был возмущён неверием Юры. Прыгая босиком от кушетки к дивану, чтобы согреться, он размахивал руками и старался всех перекричать:

— Придёт сюда Красная Армия или не придёт, а всё-таки нас освободят и после войны отправят по домам. Я уверен!

— В суматохе нас могут не найти! — тревожился Юра.

Он часто беспокоился об этом. Сегодня он впервые решился высказать свои опасения товарищам. Но постоянно терзавшая его мысль, облечённая в простые слова «нас могут не найти», была так ужасна, что Юра содрогнулся. Как же жить тогда? Он тяжело закашлялся, жадно прислушиваясь к спору. Ему так хотелось, чтобы ребята успокоили и обнадёжили его!

Костя отмалчивался. Он верил, что Красная Армия за ними придёт. Но сейчас он старался сосредоточить свои мысли, всю изобретательность на одном: уберечь ребят до прихода Красной Армии. «Пусть Жора думает, что угодно, но я-то понимаю, как нам трудно уберечь друг друга», — думал он.

Прислушиваясь к шумному говору ребят, Костя твердил про себя: «Они считают меня плохим товарищем. Не понимают, что я душу готов за них отдать…»

Косте нравилась горячность Жоры, дерзкая независимость его и смелость. Как часто он сам еле сдерживал себя, чтобы не нагрубить ненавистной хозяйке! Но Косте казалось, что своей осторожностью он заслоняет ребят от лишней беды, и только ради этого он мирился с постоянными нападками и насмешками Жоры. Но всё-таки больше ему невмоготу, надо объясниться.

Костя наклонился к самому уху Вовы и заговорил быстро, захлебываясь и глотая слова:

— Ты не думай, Вова… Я в наших крепко верю! И никогда не испугаюсь, если надо что-нибудь сделать вместе со всеми. Но ведь надо же обдуманно поступать! А если будем свои головы сгоряча, как Жорка, под удары подставлять, то можем и Красной Армии не дождаться. Перережут нас всех, как цыплят, и всё.

— Я про тебя плохо и не думал! — Вова поглядел Косте прямо в глаза.

Юра и Жора даже не заметили их разговора, разгорячённые спором.

Вова послушал-послушал и рассмеялся:

— Чудаки вы какие! Красная Армия обязательно сюда придёт. — Голос Вовы зазвенел уверенно, горячо. — И про нас никто не забудет, всех освободят. Только мы сами должны крепко верить, дружить, не сдаваться. Давайте вот потихоньку соберёмся и решим, как сделать, чтобы легче было нам дождаться Красной Армии.