По ту сторону фронта - Георгий Брянцев

Беляк начинал догадываться о цели визита. Это его успокоило окончательно, к нему вернулось обычное самообладание.

Догадки его вскоре подтвердились. После длинного предисловия Брынза предложил Беляку сотрудничать с гестапо, ссылаясь на собственный опыт, уже приобретенный им на этом поприще.

Беляк быстро оценил ситуацию и мысленно набросал для себя план действий.

— Я хочу знать, господин Брынза, от кого исходит инициатива облечь меня таким доверием? — спросил он гостя.

— Как от кого? — вопросом на вопрос ответил Брынза и сделал удивленное лицо. — Конечно, от меня.

— Кто еще знает о вашем намерении привлечь меня к такой секретной работе?

Брынза пригнулся к столу и сказал:

— Боже упаси! Никто, никто не знает и пока не должен знать.

— В таком случае я согласен, — спокойно сказал Беляк.

— А почему так, смею спросить? — поинтересовался Брынза. Ответ был уже продуман. Беляк объявил, что он не считает себя вполне подготовленным к такой серьезной роли и, пожалуй, не согласился бы принять предложение, если бы оно исходило не от самого Брынзы, а, допустим, от его начальства.

— Уж если работать, так работать, — сказал Беляк. — Начальство должно вначале получить какие-то результаты, а потом уже узнать, с кем за них надо расплачиваться. Я считаю, что лучше побыть в тени, поработать, а потом уже показаться на глаза начальству и сказать, кто ты таков. А вообще хорошо ему и вовсе не показываться. Я предпочитаю роль подпевалы, а уж вы, как человек искушенный и умудренный опытом, будьте запевалой.

Все это Брынзе понравилось.

— Вы знаете, Дмитрий Карпович, — произнес он, захлебываясь от радости, — у меня от этого разговора душа сразу просветлела, точно после исповеди.

— Еще одно непременное условие, — продолжал Беляк. — Я буду помогать вам не один, а со своими приятелями, людьми вполне надежными и очень нуждающимися.

— Сколько их? — спросил Брынза.

— Двое, — ответил Беляк.

— Замечательно! Просто великолепно! Лучшего я не мог ожидать, — восторгался Брынза.

Удовлетворенный результатами беседы, он разоткровенничался и за рюмкой самогона, предложенного Беляком, кое-что выболтал.

Оказалось, что его шеф, обер-лейтенант Бергер, особо доверенный работник гестапо и непревзойденный специалист по партизанским делам.

— Он очень отзывчивый человек, — расхваливал Брынза обер-лейтенанта, — и хотя весьма требователен, но денег не жалеет и за хорошие дела расплачивается щедро.

Брынза рассказал далее, что надеется съездить в Европу — в Германию и Францию. Эту поездку ему обещал устроить Бергер.

— Экскурсия, так сказать, — пояснил Брынза. — Неплохо прокатиться по свету, себя показать и людей посмотреть. Поедем вместе с женой.

Жена у Брынзы, по его словам, была молодая, двадцати пяти лет, в то время как ему пятьдесят два.

— Но жизни ее, — похвалялся Брынза, — может позавидовать любая княгиня. В доме у меня полнейшее благополучие, всегда полно гостей, и не хватает лишь птичьего молока. Теперь, надеюсь, и вы, Дмитрий Карпович, будете моим постоянным гостем?

Беляк молча поклонился в знак согласия.

Беседа затянулась допоздна. Условились снова встретиться завтра вечером. Беляк пообещал познакомить Брынзу со своими друзьями, а Брынза должен будет ввести всех в курс предстоящих дел.

Как и в предыдущие ночи, Беляк долго не мог заснуть, но теперь уже иные мысли беспокоили его.

Следующего дня вполне хватило для того, чтобы тщательно, во всех деталях, подготовиться к встрече. В подготовке принимали участие Микулич и Багров. Последнего Беляк привлек как человека, не живущего в городе, почти никому не известного и к тому же обладавшего внушительной внешностью и недюжинной силой.

— У тебя-то хоть оружие есть? — спросил он Багрова.

Багров полез под рубаху, вытащил из-за пояса и показал парабеллум.

— Надежная штучка, — сказал он, скривив губы в улыбке. — Но в городе я больше доверяю кулакам.

— Вполне одобряю, — согласился Беляк. — Но на всякий случай неплохо иметь и «штучку».

— А если он будет кочевряжиться? — поинтересовался Микулич. — Тогда что?

— Тогда и решим, — коротко ответил Беляк и, немного подумав, добавил: — Мы, конечно, рискуем. Мы рассчитываем на то, что Брынза никого не посвятил в переговоры со мной, а если об этом известно третьему лицу, тогда…

— Да, это наше слабое место, — буркнул Микулич.

— Ничего, братцы, — бодро заметил Багров, — партизанам без риску нельзя работать. Кому же тогда и рисковать!

День пробежал незаметно, особенно для Беляка, занятого на службе. Не успел он, придя домой, пообедать, как появился Брынза.

— Вот и я, — объявил он и, уже как старый приятель, фамильярно похлопал Беляка по плечу. — Вы готовы?

Беляк, не торопясь, стал собираться. Ему незачем было спешить, он, наоборот, хотел, чтобы темнота сгустилась.

Пока Дмитрий Карпович убирал со стола посуду, обувался и одевался, Брынза расхаживал по квартире, приглядывался к картинам, висящим на стенах, щупал скатерть, занавески и что-то мычал себе под нос.

Микулич и Багров ожидали их в кладбищенской сторожке и нервничали, хотя и старались этого не показать друг другу. Они поочередно косились на «ходики», посматривали в оконце и старались говорить о вещах, не имеющих никакого отношения к тому, что должно было произойти с минуты на минуту.

Наконец появились Беляк и Брынза.

— Вот и друзья, о которых я вам говорил, Евсей Калистратович, — представил Беляк Микулича и Багрова, — знакомьтесь и раздевайтесь. Уж здесь нам никто не помешает поговорить по душам. — И он мигнул Микуличу.

Тот вышел из сторожки. Следовало проверить, на месте ли Найденов, которому поручено вести наблюдение за входом на кладбище. Через несколько минут Микулич возвратился. Уселись за стол и приступили к делу.

— Мы должны оформить нашу договоренность документально, — предупредил друзей Брынза, и физиономия его расплылась в улыбке.

Никто не возражал, но Беляк попросил рассказать вначале о задачах, стоящих перед ними. Брынза согласился.

Он начал пространно объяснять, что именно интересует гестапо, в частности, обер-лейтенанта Бергера. Все сводилось к выявлению активных советских патриотов, ведущих борьбу против оккупантов. Брынза подчеркнул, что не все лица привлекают внимание Бергера. Те, например, которые только ругают гитлеровцев и этим ограничиваются, — а таких, по мнению самого Бергера, очень много, — его совершенно не интересуют. Они в данное время не опасны. А вот сведения о лицах, ведущих активную борьбу против нового порядка, господину Бергеру очень нужны.

— Если бы мы с вами, — полушепотом проговорил Брынза, — смогли добраться до тех, кто организовал взрыв гостиницы, Бергер нас озолотил бы.

Микулич заерзал на стуле. Беляк пристально посмотрел на него, и он успокоился.

Наибольший интерес для Бергера представляли, оказывается, партизаны. Они виновники всех бед.

— Вылавливать их не так уж и трудно, — сказал Брынза, — необходимо только желание и терпение.

— Почему же он их не ловит, если нетрудно? — с ухмылкой спросил Беляк. — Не из таких, видно, партизаны, в руки не даются. А?

Брынза сделал протестующий жест. Он относил партизан к числу трусов, способных лишь прятаться по лесам, по норам.

— Они там, в лесу, с голоду подыхают, — энергично жестикулируя, уверял Брынза, — и если бы не вожаки-коммунисты, их можно на кусок хлеба, как на приманку, всех выудить. Да, да… Я-то уж знаю. Пусть вот сюда в город они пожалуют, кишка тонка!…

— А вы думаете, тут их нет? — спросил Беляк, едва сдерживая смех. Ему захотелось посмотреть, какое будет выражение лица у Брынзы через несколько секунд.

— Что вы! Пх! — Брынза замахал руками.

— А за кого же вы нас принимаете — меня, моих друзей? — спросил Беляк и сделал знак Микуличу. Тот поднялся и встал у двери, опершись о косяк и заложив ногу за ногу.

— Как? Я что-то не понял?… — удивленно спросил Брынза.

Беляк повторил вопрос.

— Шутник вы, господин Беляк! — хихикнул Брынза. Он обвел всех взглядом, потер пухлой белой рукой лоб, и тут вдруг его маленькие глазки провалились куда-то вглубь и стали еще меньше.

— Руки вверх! — приказал Беляк подымаясь. — Обыщи его, Герасим.

Насмерть перепуганный Брынза поднял дрожащие руки.

Багров тщательно обшарил его карманы и поочередно передал Беляку: бельгийский пистолет, записную книжку со множеством занесенных в нее адресов и фамилий, исписанный лист бумаги, ключи от магазина.

Беляк перелистал книжку и покачал головой, затем прочел содержание бумажки. В ней шла речь о женщине — жительнице города, которую якобы навещают подозрительные люди.

Брынзу допросили. Он рассказал, что на службу к гестаповцам пошел добровольно, сразу же после прихода оккупантов в город, и работал у них под кличкой «Викинг», что выдал много советских людей, получив за это кучу денег и подарков.