Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟠Проза » Классическая проза » Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды... - Ханс Фаллада

Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды... - Ханс Фаллада

Читать онлайн Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды... - Ханс Фаллада
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 125
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать

— Само собой, — говорит Куфальт. — Запросто. Спокойной ночи, господин Тиссен!

— Спокойной ночи, Куфальт! Кажется, это ваша последняя ночь у нас?

— Предпоследняя.

— И сколько же пришлось отзвонить?

— Пять годков.

— Большой срок. Как ни крути — большой, — говорит старик надзиратель и сокрушенно покачивает головой. — На воле такое творится, что у вас глаза на лоб полезут. Пять миллионов безработных, Куфальт. Тяжкое дело, Куфальт, очень тяжкое. Два моих сына тоже без работы.

— Что ж, подожду. Ждать-то я научился.

— Научились? Но не здесь же! Здесь еще никто этому не научился. Ну ладно, Куфальт, всего вам доброго, может, больше не увидимся. Нелегко вам придется, прямо-таки трудно придется. Выдержите ли? Кто хлебнул тюремной баланды…

Старик надзиратель стоит на пороге и ждет, пока Куфальт разденется, — свет от коридорной лампы падает в камеру сквозь отворенную дверь.

— Неплохой вы парень, Куфальт, только вот ветер в голове. Правда, и трудолюбия хватает, что есть, то есть. И вежливы тоже, если с вами по-хорошему. Но и заводитесь с полоборота, если что не по нраву, и каждой брехне верите. Пять миллионов безработных, подумать только, Куфальт…

— Не очень-то вы стараетесь меня подбодрить, господин Тиссен.

— А чего мне стараться — об этом позаботятся девочки да водочка, уж они вас взбодрят, только за ворота выйдете. Помните об одном, Куфальт: у нас тут около семисот камер, и им без разницы, кто в них сидит. Нам тоже без разницы, кого мы запираем. Мы уже все на свете перевидали.

— Но ведь люди-то все разные, господин Тиссен.

— На воле — да. А тут все одинаковые. Да вы и сами знаете, Куфальт. И как быстро все это смекают. Ну ладно, ложитесь спать. Койку вы уже опустили. Тихо, спокойно. Приятно поглядеть. Сразу видать, что вы человек образованный. Не то что другие прочие. И хуже всех — Бацке. Этот в двенадцать часов ночи бухает койкой об пол. И всю тюрьму будоражит. Ну ладно, спите спокойно, как-никак предпоследняя ночь! Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, господин Тиссен. И спасибо вам за все!

11

В камере не темно. Сквозь окошко внутрь проникает лунный свет. Куфальт становится ногами на койку и, держась за железные жалюзи, подтягивается, чтобы поставить одно колено на узкий подоконник: оттуда, сверху, из-под самого потолка, он глядит в ночь за окном.

Тишина. От того, что где-то вдруг тявкнет собака или по двору тюрьмы протопает часовой, ночь кажется еще тише.

Нет, звезд он не видит. Да и луны тоже, только ее свет, разлитый в воздухе. Темные, тяжелые и длинные полосы — это тюремные стены, а то, что шарами высится над ними — это каштаны. Они сейчас цветут, только вот запах сюда не доносится. Пахнут они слабо, да и запах у них противный.

Но они еще не отцветут, когда он выйдет на волю. И он сможет прохаживаться под ними, когда они в цвету, и гулять, когда их листва станет гуще, когда появятся первые желтые листья, когда плоды станут трескаться, когда деревья оголятся и когда вновь зацветут, — он в любое время сможет к ним подойти и вообще пойти куда захочет и когда захочет.

Это трудно себе даже представить. За пять долгих лет он сотни раз забирался сюда под потолок, подвергая себя опасности грохнуться вместе с жалюзи или быть застигнутым надзирателем; теперь это все в прошлом.

«Тиссену хорошо болтать языком, — думает он. — Он уже ничего не смыслит, такой, как он, в сущности, отбывает пожизненный срок. А что до его сыновей… Точно знаю, что младший запустил руку куда не надо и угодил бы за решетку, если б папаша не выплатил все до гроша. А жалованье у старика не бог весть какое».

Вдруг ему захотелось курить, и он спускается на пол. И пока нащупывает в темноте камеры штаны и пачку табаку в кармане, его вдруг охватывает странное чувство… И он застывает посреди камеры.

«Не хочу ничего этого, — проносится у него в мозгу. — Хватит, сыт по горло. А Тиссен — хороший старик и всегда всем сочувствовал. Жизнь — как вот эта ночь за окном: сперва темно, потом выходит луна, потом опять светлый день, все очень просто…»

Он старается привести в порядок свои мысли. «Все эти пакости, которым я здесь научился, только затрудняют жизнь. Раньше, когда я просто сидел в своей камере, не умел ни ловчить, ни стучать, было куда легче. Надо постараться, чтобы жить опять стало легче. Иначе сорвусь, я слишком слаб, старик прав. На многое меня не хватит. И начать новую жизнь надо честно, все равно как, но честно. Может, стоит все же завтра сходить к пастору».

Он скручивает сигарету и закуривает. «Надо постараться, чтобы получилось. Завтра же утром начну новую жизнь — не стану в пять утра пялиться в окно на шлюху этого Бацке».

Он сидит в одной рубашке на краю койки, потерянно уставясь в пространство. И не замечает, как пепел падает на великолепно натертый пол с рисунком из звезд, луны и солнца.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На волю

1

Проснись Куфальт в пять утра, еще неизвестно, устоял бы он перед соблазном лицезреть обнаженное женское тело. Ибо он просыпается только без четверти шесть, когда колокол двумя резкими ударами дает сигнал к побудке.

Он вскакивает, натягивает на себя штаны и с особой тщательностью заправляет постель, ибо сегодня предстоит осмотр камер всех заключенных, выходящих на волю. Потом умывается в эмалированной миске для еды, потому что заново драить сверкающий никелированный таз уже некогда.

В шесть часов, когда кальфакторы начинают носиться по коридорам с парашами и водой, когда щелкают замки и звякают запоры, Куфальт уже поглощен натиркой цементного пола в камере. Необходимо восстановить узор, подпорченный за ночь. После этого он расставляет все предметы, находящиеся в камере, по свято соблюдаемой системе, чтобы главный надзиратель с первого взгляда мог убедиться: гляди-ка, все на месте.

И при всех этих занятиях он непрерывно думает о том сне, который привиделся ему этой ночью. Сон, преследовавший его в первые недели после ареста, теперь, в эту ночь, вновь приснился ему.

Будто бы он бежит по дороге к густому, засыпанному снегом лесу. И бежит изо всех сил, — полиция гонится за ним по пятам. На дворе ночь, мороз лютый, лес впереди такой, что конца-края не видно (ему как-то попалась на глаза карта этих мест — лес тянется вдоль шоссе восемнадцать километров). Но ему необходимо одолеть весь этот путь, — за лесом проходит другая железнодорожная линия, там они не додумаются его искать, там ему авось еще удастся улизнуть.

Но прежде чем нырнуть на четыре часа в мрачную глубину леса, обступающего путника со всех сторон, нужно пройти через деревню. А в деревенском трактире еще светятся окна. Он входит и просит рюмку водки. Потом еще одну. И еще. Ему кажется, он никогда не согреется. И он покупает бутылку коньяку. Кладет ее в портфель и расплачивается.

При этом успевает заметить, что двое за столиком очень внимательно следят за ним. Один помоложе, с бледным лисьим лицом, другой постарше, одутловатый, с лысиной, едва прикрытой жиденькими прядями. Двое бродяг.

— Снегу навалило — не пройти, — хрипло заводит разговор тот, что постарше.

— Да, — рассеянно отвечает Куфальт, а сам следит, чтобы трактирщик не забыл сдать ему сдачу с сотенной. Бумажник он держит в руке, и молодой с лисьим лицом не сводит с него горящих жадностью глаз.

— За ночь еще подвалило, сосед, — не отстает старый. — Не для гулянья погодка.

— Да, — коротко бросает Куфальт и прячет бумажник в карман. Потом, сказав трактирщику «до свиданья», идет к выходу. Когда он проходит мимо столика, за которым сидят бродяги, молодой поднимается и канючит:

— Подайте на рюмку водки двум продрогшим путникам! Мы тоже хотим добраться до Кванца.

Куфальт быстро проходит мимо, как будто ничего не слышал.

За дверью порыв сильного ветра сразу бьет его по лицу колючим снегом. Приходится с бою брать каждый шаг по направлению к лесу, темной стеной обрамляющему поле всего в нескольких сотнях метров от деревни.

«Надо было заказать для них порцию горячего грога, — мысленно упрекает себя Куфальт. — Они бы задержались еще на четверть часика, дали бы мне фору. Видно же, что они на мои деньги зарятся. И почему он сказал — „мы тоже хотим добраться до Кванца?“. Почему он знает, куда я направляюсь?»

Он оборачивается, пытаясь разглядеть уже пройденный отрезок пути.

Но ничего не видно, кроме снега, вихрем крутящегося над дорогой.

«В лесу будет потише. Зато снегу, наверно, намело! Еще восемнадцать километров! Все же я совсем обезумел, ведь как хорошо жилось мне в Берлине! Вот доберусь до леса, выну тысячные из бумажника и спрячу на теле. Тогда они найдут только сдачу с сотни — пусть забирают!»

Он бежит вперед, как в атаку, бежит против ветра, хлещущего снегом в лицо. Водка все еще согревает его изнутри, так что от него пар валит. И снег приятно холодит лицо.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 125
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈