Время невиноватых - Данил Корецкий

Бездумное, некритическое заимствование западных стандартов противодействия преступности, вопреки благим задумкам, влечет результат прямо противоположный. К чему, кроме огромных затрат, привела реализация «прогрессивной» идеи о передаче следственных изоляторов, тюрем и исправительных колоний из одного ведомства в другое? Если раньше осужденные умирали от теплового удара в переполненных камерах под вывеской МВД. теперь то же самое происходит под вывеской Министерства юстиции!

Продолжать анализ подобных несуразностей можно практически до бесконечности. Ограничимся только тем. что с введением нового УПК почти вдвое снизилось число возбужденных уголовных дел и арестов. Его создатели убеждают всех, что это хорошо и соответствует европейским стандартам. Но беда в том, что наша преступность «ихним» стандартам не соответствует. Она качественно обостряется и угрожает основам общества и государства. К тому же она растет.

Иванушка-дурачок. увидев через забор, как сосед заправляет новый автомобиль высокооктановым бензином, выпросил канистру, дождался оказии, а когда загорелся коровник, принялся этим самым бензином тушить пожар. И ведь никто не дал ему тумаков.

Раздел 3 Идеальных законов не бывает

О должном и сущем в наших законах

Абсолюта не существует ни в природе, ни в социуме. Нет стерильного воздуха и бактерицидной воды, нет абсолютной справедливости и неопровержимых доказательств, не достижима безусловная истина и неограниченная свобода, нет полных гарантий и безупречных решений.

Поэтому многие правовые нормы, «гарантирующие» права человека, провозглашают должное, не соответствующее сущему. Иногда это несоответствие настолько велико, что может вызвать только улыбку. Так, § 3 п.2 ч.7 и 8 «Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений», утвержденных министром юстиции РФ 30 июля 2001 года, запрещают осужденным наносить татуировки, употреблять нецензурные и жаргонные слова, присваивать клички. Даже очень далекие от уголовно-исполнительной системы люди могут представить «реальность» этого запрета.

Также недостижим предусмотренный статьей 4 УК РФ принцип равенства граждан перед законом, ибо биологическое неравенство наглядно проявляется уже в момент рождения ребенка в виде разницы пола, роста и веса, а социальное — в виде качества роддомовской палаты и уровня сервиса. В дальнейшем это неравенство не только не нивелируется, но даже усугубляется различиями в физических, экономических, социальных, интеллектуальных, культурных и иных параметрах. Все же совершенно непонятно, что делает граждан равными перед законом!

Реально невыполнима и носит декларативный характер статья 6 УК РФ о справедливости наказания, так как отсутствуют инструменты и единицы измерения характера и степени общественной опасности преступления и личности виновного, не выработаны критерии справедливости, а весь механизм правоприменения основывается на субъективных оценках конкретных должностных лиц.

Самоочевидно, что уголовное законодательство вопреки части 1 статьи 7 УК не обеспечивает безопасность человека, подтверждением чему ежегодно являются более двух миллионов наших сограждан, которых убивают, калечат, насилуют, грабят и обворовывают преступники. Так. в 2001 году в результате преступных посягательств погибли 78,6 тысяч, а получили тяжкие увечья 71,3 тысяч человек, материальный ущерб составил 94,8 миллиардов рублей[19].

Лицемерной является и часть вторая статьи 7 УК. декларирующая недопустимость цели причинения физических страданий или унижения человеческого достоинства мерами уголовного наказания: условия содержания в исправительных колониях, а особенно в следственных изоляторах таковы, что духота и нехватка воздуха приводит к гибели заключенных, нехватка спальных мест, вши и клопы лишают нормального сна. питание не обеспечивает нормального функционирования организма, издевательства со стороны сокамерников оказываются более тяжелым испытанием, чем режим содержания. По международным стандартам такие условия являются не чем иным, как пытками, приводящими к физическому и нервному истощению, тяжелым заболеваниям и самоубийствам. Поскольку это хорошо известно и судьям, и прокурорам, и руководителям уголовно-исполнительной системы, то можно констатировать, что применение уголовного наказания осуществляется с косвенным умыслом на причинение физических страданий и унижения достоинства.

Правовые требования, не соответствующие объективной реальности или практически невыполнимые, носят вовсе не безобидный «куриозный» характер. Они разлагают правоприменителей и способствуют созданию атмосферы необязательности исполнения закона, а что еще опаснее — формальной видимости (имитации) его исполнения.

Проведенное автором изучение 150 уголовных дел о преступлениях, связанных с незаконным оборотом оружия, показало, что практически во всех (за единичными исключениями) следственные органы и суды не устанавливали источники приобретения обвиняемыми оружия, принимая на веру показания обвиняемого (подсудимого) о том, что он нашел пистолет (обрез, электродетонатор, гранату, патроны, нож, взрывчатку, нунчаки и т. д.) на улице (клумбе, в парке, электричке и т. п.) за 5 минут (час, сутки, неделю) до задержания. Соответственно назначались и меры наказания: в подавляющем большинстве случаев — условное осуждение, иногда — исправительные работы.

Вряд ли можно предположить, что сотрудники судебно-следственных органов столь наивны, что верили, будто улицы городов и другие общественные места завалены оружием и боеприпасами. Просто имитация этой веры позволяла избегать «лишней работы», связанной с розыском лиц, сбывающих оружие. А результатом своеобразной сделки с обвиняемыми становились мягкие приговоры. Таким образом, в условиях нарастающей угрозы вооруженной преступности и терроризма превентивные возможности статьи 222 УК РФ сведены к минимуму.

Разница между должным и сущим есть всегда, но размер ее обратно пропорционален экономическому и правовому уровню развития государства, организации работы его аппарата, эффективности прокурорского надзора и ведомственного контроля, степени выполнения государственных обязательств перед гражданами и т. п.

«Люфт» между тем, что должно быть, и тем, что есть в реальности, можно свести к минимуму. И все же идеал недостижим. Чтобы с чистой совестью провалить любое дело, нужно потребовать стопроцентного результата: буриданов осел умер от голода между абсолютно одинаковыми охапками сена, так и не сумев выбрать.

Между тем, именно такие требования предъявляют к властям как российские, так и зарубежные правозащитники. Полная свобода личности, максимальное ограничение превентивных, «полицейских» мер со стороны государства, гуманизация уголовного законодательства. Эти на первый взгляд либерально-демократические эскапады далеко не безобидны и своими последствиями имеют явления и процессы, далеко выходящие за пределы замыслов их инициаторов.

Открытая и нескрываемая поддержка чеченских бандитов и сотрудничающих с ними арабских террористов со стороны Совета Европы и политических кругов США, требования об отмене смертной казни, снисходительное отношение к антигосударственным выступлениям способствовали формированию такой политической и социально-психологической атмосферы в мире, которая несомненно послужила одним из условий ужасающих террористических актов в США.

Концентрация внимания на интересах наркоманов, маргиналов, преступников приводит к нарушению прав законопослушных граждан и должностных лиц сил правопорядка. Впрочем, в последние годы совершенствование борьбы с преступностью связывают не с повышением качества функционирования правоприменительной системы, а с «улучшением» законодательства.

Абсолютизация закона столь же характерна для нашей страны, сколь и малообъяснима с позиций национальных традиций и исторического опыта. На протяжении всего советского периода внеконституционные постановления негосударственного органа — ЦК КПСС — являлись высшими нормативными актами СССР, принимаемыми по наиболее важным вопросам. Второе место по практической значимости занимали Указы Президиума Верховного Совета СССР, которые были и наиболее распространенными нормативными актами. Собственно законы занимали в правовом поле весьма скромный сектор и реально никогда не обладали прямым действием: без соответствующего постановления правительства и ведомственной инструкции ни один закон не исполнялся.

В настоящее время, когда в ежегодных планах работы Государственной Думы стоят тысячи законопроектов, положение лишь усугубилось: теперь неисполнение законов открыто объясняют «отсутствием механизмов их реализации» или даже «отсутствием практики применения» (?!).