США: История страны - Дэниел Макинерни

Конфликт в среднеатлантических колониях, 1776–1778 годы

В конце весны 1776 года британцы решили использовать другой подход к решению колониальной проблемы. Вместо того чтобы бороться с кучкой повстанцев, засевших в Бостоне, они намеревались развернуть более широкую военную кампанию. Действительно, с какой стати концентрировать все внимание на нестабильности в одной Новой Англии, когда можно превентивно захватить другие крупные американские города. Тактика «кавалерийского наскока» себя не оправдала – уж слишком ожесточенное сопротивление оказывали мятежники; так не лучше ли пройти Новую Англию насквозь, отрезать ее от других колоний и таким образом взять врага в кольцо? И еще одно новшество: если раньше война велась исключительно силами регулярной армии, то теперь имперские военачальники решили сделать ставку на поддержку лоялистов, заинтересованных в восстановлении былого мира и стабильности.

Военная мобилизация (гравюра на дереве, 1779 г.)

Второго июля 1776 года, после того как Континентальный конгресс проголосовал за независимость Америки, британские войска высадились неподалеку от Нью-Йорка, имея на руках план по наведению порядка во взбунтовавшихся колониях. Генерал Уильям Хоу и его брат Ричард, адмирал лорд Хоу, привели в общей сложности 32 тыс. человек, чтобы дать решительный бой Континентальной армии, которая на тот момент насчитывала всего 19 тыс. солдат. С помощью местных лоялистов британцы рассчитывали захватить Нью-Йорк, разделаться с армией генерала Вашингтона и восстановить законную власть в колониях. В конце лета – начале осени они одержали ряд побед в Бруклине, Манхэттене и Уайт-Плейнс, оттеснив Континентальную армию на север, в Верхний Нью-Йорк. Патриоты бежали на юг, в Нью-Джерси, но задержались там ненадолго. Им снова пришлось отступить, пересечь реку Делавэр и скрыться на территории Пенсильвании. Большие надежды, которые американцы питали в июле, рассеялись, как утренний туман. Даже обычно преисполненный энтузиазма Том Пейн вынужден был с горечью признать, что настали времена, когда «испытываются души людей». Вашингтон, однако, не спешил переводить своих солдат на зимние квартиры и поддерживал осажденную армию в состоянии боевой готовности. И, как выяснилось, не зря: вскоре его войскам удалось захватить вражеские позиции в Трентоне, Принстоне и вытеснить «красные камзолы» из Нью-Джерси. Эти, пусть незначительные победы поднимали дух американских патриотов и, напротив, лишали мужества местных лоялистов.

Данные эпизоды позволили также обнаружить серьезные просчеты в стратегии Хоу. Британский командующий – вместо того чтобы окончательно расправиться с армией Вашингтона – решил использовать более осторожный и дипломатичный подход. Если говорить о военной стороне дела, то Хоу надеялся избежать лишних потерь в живой силе, сэкономить ресурсы и в конечном счете обыграть противника за счет более искусных тактических маневров. В политической сфере Хоу надеялся убедить американцев в превосходстве Британии, утихомирить население в оккупированных районах и, опираясь на его поддержку, диктовать свои условия мирного договора бунтовщикам. Этот сложный план выглядел вполне разумным, даже по-своему тактичным, но его очевидный недостаток состоял в том, что он оставлял Континентальной армии возможность отступления и перегруппировки в любое удобное для нее время. Судя по конечным результатам, стратегия Хоу затянула ход войны, и это оказалось серьезной ошибкой. Ибо, как доказали события 1777 года, время работало на американских патриотов.

Серьезные военные проблемы Британии стали очевидны как раз в тот момент, когда она одержала внешне впечатляющую победу. Хоу по-прежнему базировался в Нью-Йорке, но все чаще поглядывал в сторону Филадельфии. Он планировал втянуть армию Вашингтона в еще одно крупное сражение и, выиграв его, захватить город, где заседал Второй Континентальный конгресс. Итак, Хоу вывел свои войска из Нью-Йорка и двинул их сначала вдоль Атлантического побережья, а затем вверх по Чесапикскому заливу. Вашингтон поджидал неприятеля, сосредоточив свои войска возле городков Брендивайн и Джермантаун. Увы, оба сражения он проиграл и стал свидетелем безотрадной картины: в сентябре 1777 года англичане вошли в Филадельфию.

С точки зрения военного искусства Хоу добился потрясающего успеха. Но, принимая во внимание реалии американской жизни, этот успех принес ему мало пользы. Потеря номинальной «столицы» мало что значила для патриотов, которые привыкли обходиться без централизованного правительства. В условиях, когда власть рассеяна по всем колониям, мятежникам ничего не стоило собрать новый конгресс в любом другом городе и возобновить работу правительства. Выходило, что британский командующий просчитался и напрасно потратил столь ценное время (часть весны и лето) на бесполезный сбор флотилии и вывод войск из Нью-Йорка. Более того, марш на Филадельфию отвлек Хоу от более важной встречи в Центральном Нью-Йорке.

Дело в том, что согласно генеральному плану на 1777 год, британцы намеревались провести крупномасштабное наступление одновременно по трем направлениям. Предполагалось, что армия генерала Джона Бергойна выступит из Квебека. Вторая армия под командованием подполковника Барри Сент-Леджера должна была, двигаясь на восток, пересечь Верхний Нью-Йорк. И, наконец, третьей армии – под командованием самого Хоу – предстояло выйти из Манхэттена на север. Планировалось, что британские войска, продвигаясь в указанных направлениях, по дороге будут наносить поражения отрядам Континентальной армии и в конце концов разделят колонии надвое, а главных зачинщиков мятежа запрут в Новой Англии. На деле же все вышло иначе. Август оказался несчастливым для Сент-Леджера: патриоты остановили его силы возле форта Стэнвикс и заставили ретироваться. Хоу тоже запаздывал: операция по захвату Филадельфии заняла весь конец лета и начало осени. Что же касается Бергойна, то генерал Континентальной армии Горацио Гейтс в пух и прах разбил его войска под Саратогой – случилось это 17 октября 1777 года. Таким образом, всего через три недели после своего триумфа в Филадельфии британцы вынуждены были пережить позорное поражение Бергойна.

Это событие дало американским патриотам законный повод для гордости, а французам – серьезную пищу для размышлений. Будучи монархическим государством, да еще с колониальными владениями, Франция с известной долей настороженности наблюдала за развитием республиканской революции. Подобный всплеск демократического движения в непосредственной близости от ее владений не мог не тревожить французскую корону, но, с другой стороны, все это ослабляло ее традиционного противника – Британскую империю и подогревало надежды на скорое возвращение в Северную Америку. Поэтому Франция вместе с Испанией на протяжении двух лет помогала Континентальному конгрессу: они предоставляли Америке займы для покрытия военных издержек. Более того, американская делегация во главе с Бенджамином Франклином вела переговоры в Париже, настоятельно склоняя Францию к подписанию официального договора о сотрудничестве. В принципе, французы не отказывались от этого предложения, но предпочитали выждать, пока колонисты не дадут им убедительных доказательств успешности своего дела. Победа под Саратогой как раз и стала таким доказательством. А смягчение позиции Лондона в переговорах с американскими мятежниками заставило Францию поторопиться с решением. В феврале 1778 года французские и американские дипломаты заключили долгожданный договор о союзе, а уже в июне Франция и Британия официально находились в состоянии войны. На следующий год к Франции присоединилась Испания, одновременно и голландцы ужесточили отношения с Британией. Таким образом, три союзные державы обеспечивали американских революционеров деньгами и припасами; французские и испанские корабли сражались с британским флотом; помимо того, Франция посылала своих добровольцев для участия в военных действиях на территории Северной Америки. Лондонские политики внезапно обнаружили, что оказались в полной изоляции. То, что начиналось для них как «ограниченные действия по наведению порядка» в Новой Англии, переросло в широкомасштабный вооруженный конфликт в Америке и в конечном счете в мировую войну.

Конфликт на Юге, 1778–1781 годы

Нельзя сказать, что победа под Саратогой (при всей ее значимости) мгновенно изменила ход войны в пользу американцев. Армия Вашингтона пережила мучительно холодную зиму 1777/78 года в Вэлли-Фордж, испытывая недостаток в деньгах, еде, одежде и боеприпасах. Результатом стала смерть 2,5 тыс. солдат – это почти столько же, сколько до того погибло в сражениях. Немудрено, что в рядах Континентальной армии усиливались пессимистические настроения и разногласия. Потребовалось вмешательство иностранного добровольца, прусского барона Фридриха фон Штубена (вся весна 1778 года прошла в бесконечной муштре и тренировках), чтобы искоренить беспорядки и вернуть американской армии дисциплину, столь необходимую в военное время. В мае того же года новый британский главнокомандующий сэр Генри Клинтон вывел свои войска из Филадельфии с тем, чтобы вернуться на прежние позиции в Нью-Йорке. Обновленная и воодушевленная армия Вашингтона шла по пятам «красных камзолов», преследуя их до самого Уайт-Плейнс. Вашингтон пока просто присматривал за неприятелем, не предпринимая решительных действий. Он с нетерпением ждал сигнала от французских союзников, когда те будут готовы к проведению совместных военных акций. В таком напряженном ожидании прошли 1778 и 1779 годы. Война на Севере фактически затихла – установилось томительное патовое состояние.