В оковах тишины (СИ) - Ларц Максим

Казалось, что жизнь действительно постепенно налаживается, но как обычно это бывает, всё хорошее когда-нибудь заканчивается: главнокомандующий объявил общий сбор. Роман знал, что последует за этим сбором — кровопролитие.

На площади у здания совета собрались все жители. Старейшины стояли на наспех построенном деревянном помосте, в центре которого поставили ни то трон, ни то огромный стул. Спустя несколько минут на помост поднялись люди — они несли паланкин, который своим грандиозным видом совсем не вписывался в серый антураж поселения. Носильщики остановились и, раскрыв шторы, вытащили из паланкина худосочного старика. Они посадили его на стул и встали позади.

Роман впервые видел главнокомандующего вживую. Его белая роба скрывала почти всё тело, оставив открытыми лишь голову и кончики пальцев на руках. Он был стар (даже чересчур); с жутко дряблой кожей на лице и белыми, как молоко, волосами он выглядел больным и немощным. Странно, но Роман до сих пор не знал его имени.

— Как его зовут? — шёпотом спросил Роман у Эвры.

— Я не знаю.

Её ответ поставил его в ступор, но через секунду он забыл об этом, потому что главнокомандующий заговорил:

— Я рад, что каждый из вас находится здесь.

Он произносил слова медленно, его голос был тихим, но властным — так, наверное, говорил человек, который всю свою жизнь отдавал приказы.

— Каждый из вас слышал, что дагры уничтожили пять наших отрядов, — он с трудом поднял кулак и потряс им. — Пять! Они убили наших братьев, наших сестёр! Заманили их в ловушку!

С каждым сказанным словом Роман вдруг начал чувствовал нарастающую злость. Она появилась из ниоткуда и была такой честной, такой правильной.

— Они думают, что мы слабы. Они думают, что мы добыча. Но это… это…

Главнокомандующий вдруг натужно закашлял и наклонился вперёд. Он кашлял долго и мучительно, сплёвывая какую-то гадость прямо себе на робу. Казалось, что он сейчас свалится головой вниз, но один из носильщиков поддержал его за плечи. Он откинулся на спинку стула и тяжело задышал, однако нашёл в себе силы продолжить речь.

— Мы не боимся! — Он оглядел всех сквозь полуприкрытые веки и хрипло вздохнул. — Мы не станем ждать! Мы не будем прятаться за стенами! Мы знаем, где они сидят! Мы убьём каждого из них!

Люди молчали, и в этом молчании Роман преисполнился уверенностью, которой ему не хватало. Он был согласен с главнокомандующим — дагры заслуживали смерти. Роман переглянулся с Эврой и заметил улыбку на её лице. По её глазам он видел, что она была готова пойти до конца, и это было правильно. Он понял, что сейчас они были сильны как никогда.

Главнокомандующий сложил пальцы, что-то нашёптывая себе под нос, а потом возвёл руки к небу.

— Командиры, вы получили указания. Ведите солдат! Уничтожьте всех, кто будет стоять у вас на пути!

Командиры начали отдавать приказы. В этот раз солдаты брали с собой не только оружие и снаряжение, но и еду. Выходя за ворота, Роман понял, что на бой отправилось больше половины всех солдат поселения — до полутора тысяч человек. Оглядев войско, Роман осознал, что они действительно уничтожат всех.

Роман не искал общения и за всё время едва перекинулся парой слов с Эврой, однако непременно засыпал и просыпался в её объятиях. Они шли уже шесть долгих дней, но Роман ни на секунду не усомнился в принятом главнокомандующим решении. Он знал, что каждый из солдат разделял его чувства. Никто не задавал вопросов командирам — все терпеливо ждали, продолжая идти под серым небом, затянутым свинцовыми тучами. Они месили грязь на болотах, переплывали реки, шли через густые леса и пришедшие на их смену степные просторы.

Их ожидание было вознаграждено — вдалеке, у границы леса, появились дагры. Роман почувствовал воодушевление. Если они примут бой в степи, то враги преподнесут им победу прямо на блюдечке. Роман был уверен, что дагры появились именно сейчас не случайно: наверняка здесь начинаются их земли, а значит, дагры будут защищать свой дом.

«Вы будете сражаться здесь, — подумал он. — И умрёте».

И дагры побежали вперёд. Командиры стремительно построили отряды и начали готовиться к битве. Роман встал во второй линии — сразу после копейщиков. Где-то позади него стояли лучники, уже приготовившие свои луки и стрелы. Было что-то безумное в беге дагров: несмотря на звериные морды, они бежали на двух ногах, сокращая расстояние между войсками невероятно быстро.

Лучники по команде натянули луки. Ещё одна команда, и стрелы со свистом полетели вверх. Наблюдая из-за плеча копейщика за бегущими даграми, Роман вдруг заметил в их лапах монолитные деревянные щиты, которые совсем не доставляли им неудобств.

«С каких пор они начали использовать защиту?» — удивлённо подумал Роман.

Враги приняли первый залп стрел на щиты и даже не остановились. Второй и третий залпы едва смогли кого-то убить. Дагры приближались к ним с невероятной скоростью.

— Готовьсь!

Первая линия солдат приняла удар, но не сдержала натиск. Роман, не дожидаясь приказа, ринулся в бой. Ему удалось отбить удар раненного копьём дагра и пронзить его мечом в глазницу. Тут же справа один из солдат рассёк череп этого дагра. Роман чувствовал возбуждение и азарт, ему нравилось убивать врагов.

Он перепрыгнул через труп и, пригнувшись, увернулся от размашистого удара. Роман отскочил в сторону и одним движением отрезал дагру руку. Дагр зарычал и хотел ранить его второй рукой, но Роман принял удар на лезвие меча. Приблизившись к врагу в упор, он вогнал свой меч ему под рёбра. Роман слышал над ухом дикий вой дагра, но продолжал вонзать свой меч из раза в раз. Дагр, навалившись всем весом своего тела, вцепился в Романа зубами. Однако Роман не чувствовал боли: ему было всё равно.

Отбросив уже мёртвого врага в сторону, он вдруг опустил взгляд. Его до самых ног залило кровью: то ли своей, то ли кровью дагра. Она стекала по его шее, текла по рукам, пропитывала рубаху и штаны. На мгновение Роман замер и почувствовал в груди странное тепло — оно разрасталось словно бушующее пламя и поднималось куда-то вверх.

Что-то изменилось: Роман неожиданно почувствовал страшную боль в ключице и упал на колено. Он посмотрел вокруг и увидел своих товарищей — их глаза сияли удивительным янтарным светом, а с их лиц не сходила радостная улыбка. Обезображенные и изувеченные, они продолжали идти вперёд. Никого из них не заботила собственная смерть.

— О господи, — произнёс Роман. — Эвра! Эвра!

Он помнил, что она была где-то рядом. Роман, сжав челюсти, заставил себя подняться на ноги и крепче схватить рукоять меча. Им удалось отбить первую атаку, но Роман посмотрел вдаль и не поверил своим глазам: к ним приближалась вторая волна дагров, а за ней ещё одна волна, и ещё, и ещё… Врагов было в два или три раза больше.

«А может быть, в пять раз», — в отчаянии подумал Роман.

— Вперёд! — подстёгивали солдат командиры. — Убить всех!

Казалось, никого здесь не заботил катастрофический численный перевес. Ни о какой стратегии не шло и речи: этот бой превратился в мясорубку. И Эвра должна была быть где-то на рубеже атаки.

«Нет, нет, нет, нет, нет, — повторял про себя Роман. — Пожалуйста, нет, пожалуйста, пожалуйста».

Он не вступал в бой, увиливая от атак и оставляя врагов позади. Резко начавшийся дождь сделал траву под ногами влажной и скользкой. Он бежал изо всех сил, спотыкаясь и морщась от боли. Роман поднялся на холм и завертел головой, выискивая Эвру, и чуть было не пропустил смертельный удар. Он отскочил вбок, но дагр всё равно достал его и полоснул когтями по ноге.

Роман упал и, обронив меч, скатился по склону вниз. Он заставил себя поднять голову и посмотреть вперёд. Роман разглядел её силуэт, и его сердце переполнила безграничная радость. Эвра в одиночку сражалась с двумя даграми. Она убила одного из них, и Роман услышал её восторженный возглас.

Роман пополз на четвереньках, волоча за собой раненную ногу. Он должен был успеть остановить её. Он был уверен, что сможет заставить Эвру прийти в себя.