Новый порядок. Часть 1 (СИ) - Dьюк Александр Александрович

— Мне так нравится, когда ты колешься холодом и строишь из себя бессердечную королеву льда, чтобы скрыть истинные чувства, — сказал Манфред, перегоняя по костяшкам пальцев охранный талисман. — Если бы не кровное родство, я бы точно влюбился в тебя и давно соблазнил.

Фридевига усмехнулась уголком губ:

— Если верить слухам, кровное родство не мешало тебе спать со мной.

— Если верить слухам, кровное родство не мешало тебе спать со мной.

Магистр-консилиатор едва заметно нахмурила брови и отвернулась к стене, где висел портрет Георга Эрнста фон Хаупена — девятого ритора Собрания Ложи и отца близнецов Фреда и Фриды, с младенчества бросающихся друг в друга погремушками и со́сками.

— Если верить слухам, принадлежность к разным видам не мешала тебе сношать ослицу, — сказала Фридевига обвиняющим тоном.

Манфред едва не выронил талисман, успев зажать его в кулаке, испуганно оглянулся, особо заострив внимание на портрете отца, не спускавшего с детей сурового аквамаринового взгляда.

— Знал же, — вполголоса проговорил Манфред, — что это безмозглое животное не удержит язык за зубами. Надеюсь, хоть державший при этом свечку отрок-то промолчал? — он с надеждой посмотрел на сестру.

Фридевига только вздохнула.

— Манфред, ты можешь не кривляться хотя бы минуту?

— Могу, — улыбнулся чародей, — но это слишком скучно.

Консилиатор осуждающе покачала головой.

— Ну хорошо, — сдался примо антистес, — ради тебя я сделаю исключение и побуду серьезным даже больше минуты, — он поднял бокал.

— Внимательно тебя слушаю, — Фридевига ответила на тост и осушила фужер.

— На позапрошлой неделе, — заговорил Манфред, услужливо наливая сестре вина, — я нагрянул с ревизией в главное хранилище Dominium Magnum…

— Ближайшая инспекция аудиторской комиссии назначена на сентябрь, — заметила консилиатор. — Почему я ничего не знаю о проверке?

Манфред налил себе. Первая бутылка была уже наполовину пуста.

— Очевидно, потому что она была внеплановая, тайная, проведена лично мной по моему собственному приказу, — ответил Манфред. — Я же первый мастер Ложи, у меня есть такое право и обязанность, забыла?

— Почему я не получила отчет? — Фридевига покачала фужер в руке.

— Фрида, дорогая, чем я, по-твоему, занят? — возмутился Манфред.

— Хм. Продолжай, — небрежно повела плечом госпожа консилиатор и отпила вина.

— Заглянул я в нашу святая святых. Побродил между пыльных полок с зубами вампира, рогами единорогов, глазами василисков, экспозицией парадных метел прабабушек и волшебных палочек прадедушек, забрел в самый дальний, темный, затянутый паутиной угол, где хранятся одиннадцать талисманов возврата…

— Одиннадцать? — насторожилась Фридевига. — Их двенадцать.

— Я сказал «одиннадцать»? Извини, оговорился. Двенадцать, конечно же, двенадцать.

Фридевига прищурилась, сердито поджала губы. Манфред заелозил на стуле под ее пристальным, сверлящим взглядом.

— Ну, Фрида, пожалуйста, не смотри на меня так! — взмолился он. — Да, каюсь, дал слабину, не удержался, не устоял! Но, — Манфред выдержал паузу и хитро улыбнулся, став похожим на черта, — неужели ты осудишь меня? Ты, госпожа консилиатор, которая использует в своих интересах целую Ложу, обидишься меня за то, что я взял попользоваться — и поклялся непременно вернуть — всего одну безделушку? Сестрица, неужели ты настолько мелочна?

— Меня, братец, — Фридевига закинула ногу на ногу, — больше интересует, как ты выкрал его и почему об этом никто до сих пор не знает. Ты подкупил аудиторов?

— Как я мог! — возмутился Манфред. — Они же неподкупны. Просто… — он забегал глазками по кабинету и понизил голос, — ходят слухи, где-то в Империи живет один артефактор-недоучка, которого выперли из Ложи за излишнюю… любознательность. Говорят, он делает изумительные копии артефактов древности, настолько точные, что не отличишь, пока не используешь. Чего делать настоятельно не рекомендую: эффект непредсказуемый, — предупредил он.

— А как ты проник в хранилище без моего ведома?

— Так же, как и ты, — безмятежно признался Манфред, откусив кусок сыра.

На румяных щеках Фридевиги вспухли желваки. Она отставила фужер и подалась вперед.

— Не поняла?

— Фрида, не делай такое личико, — поморщился Манфред. — Оскорбленная невинность тебе не идет.

— Чтобы войти в хранилище, нужны два ключа, — напомнила консилиатор, — то есть необходимо согласие минимум двух членов Верховного Совета: мое, твое или Максимилиана. Со мной ты ничего не обсуждал.

— С Максимом тоже, — покивал первый мастер и затаил дыхание, собираясь с мыслями. — Давай будем честны, хотя бы друг с другом, — спокойно сказал он. — Наш глубокоуважаемый ритор при всех его добродетелях не самый лучший руководитель, которого Ложа видела за два с лишним века. И уж совсем он не выдерживает никакого сравнения с нашим обожаемым папочкой, — Манфред повернулся на портрет отца и поприветствовал его, приложив к седеющему виску два пальца. — Руководство Ложей так утомительно. Я прекрасно понимаю Максима. Я бы тоже с удовольствием неделями пропадал на рыбалке, ездил по конференциям и пьянкам с профессорами и запирался бы в лаборатории, исследуя тейминских бабочек в брачный период, прихватив с собой пару ассистенток посимпатичнее. А ты, Фрида, — он указал на сестру бокалом, — женщина волевая, умная, сильная, я бы сказал, несгибаемая и непробиваемая. Упрямство и ум тебе достались от папы, а мне, — Манфред с досадой цокнул языком, — только его красота. Поэтому ты, понимая, что ритор не справляется с возложенными на него обязанностями, молча взвалила этот тяжкий груз на свои хрупкие плечи и несешь ношу за двоих. А еще ты — женщина мудрая. И как мудрая женщина, побывавшая замужем четыре раза, прекрасно понимаешь, что мужчин не стоит беспокоить, когда они заняты фундаментально важными делами: натурализмом, философией, блудом, алкоголизмом… Максиму и так постоянно приходится отвлекаться на всякие мелочи, ну там, заседания Собрания, например. А представь, была бы ты глупой бабой и донимала его еще и бабскими капризами по пустякам? Ну, скажем, захотелось тебе вдруг провести внеплановую ревизию главного хранилища. Это ж ему придется вставать, куда-то идти, что-то обсуждать, ключ искать в недрах своей мантии. Тейминские бабочки не простили бы. Поэтому ты просто тихо сделала дубликат ключа нашего ритора, чтобы лишний раз не беспокоить его.

Фридевига выпрямила спину. Села в кресле, напряженная, сосредоточенная, словно готовая к удару. Красивые губы чародейки дрогнули.

— Откуда ты знаешь? — тихо спросила она.

— Я много чего знаю, Фрида, — отпив вина и утерев усы, сказал Манфред. — Не знаю только одного: где ты хранишь дубликат.

Он тоже отставил бокал, поставил локоть на подлокотник стула и закинул ногу на ногу.

— И вот как-то я подумал, — в пустоту проговорил он, — раз моя дорогая сестра, не зная отдыха, волочет на себе всю Ложу за двоих, почему я веду себя неподобающим образом? Почему я должен отвлекать ее по всяким капризам и пустякам от важных совещаний и решения вопросов мирового уровня? Ну, скажем, когда мне захочется провести внеплановую ревизию главного хранилища. Поэтому я решительно сказал себе «нет» и тоже тихо сделал дубликат.

— Чьего ключа? — тяжело сглотнула Фридевига.

— Догадайся, — широко улыбнулся Манфред.

— Как?

— Пусть это останется моим маленьким секретом, — скромно потупился примо антистес.

Фридевига отвернулась в сторону и горько хмыкнула, поглаживая русую косу, перекинутую на грудь:

— Мне следовало догадаться, что одна из лживых шлюшек была твоей.

— Ну, Фрида, не обижайся, — простонал Манфред. — Тебе было с ней хорошо и не раз. Думаю, это достаточная плата за кусок какой-то медяшки. Ты же ничего даже не заметила.

Фридевига глубоко вздохнула, повернулась, взяла фужер и натужно улыбнулась.

— Ладно. А давай-ка представим, — она культурно отпила белого вина, — что я — глупая баба с гипертрофированным материнским инстинктом, сына которой ты только что мастерски унизил. Я бы могла из чувства мести раскрыть все твои махинации перед Собранием.