Трудные дети (СИ) - Людмила Молчанова

   Мне казалось, что я пытаюсь сдвинуть стену. Вдарила ему между лопаток - вроде бы сильно, но все равно ноль эмоций. Наконец, Марат, тяжело дыша, развернулся ко мне и вопросительно уставился.

   - Давай сюда, - рявкнула я, сразу же забирая у него из рук тарелку. Он мог посопротивляться, но безропотно подчинился, так что я, ожидая отпора и не встречая его, слегка отлетела назад. - Вилка где?

   Вилка нашлась на подоконнике.

   - Держи.

   Я за пару минут все доела, облизала вилку, пальцы и отдала тарелку парню.

   - Доволен?

   Марат невозмутимо открыл крышку вонючей мази.

   - Ты зачем ее открыл? - сморщив нос, я подозрительно отползла назад, таща за собой одеяло. - Она воняет.

   - Зато помогает. Иди сюда.

   - Я не хочу.

   - Я не спрашиваю, хочешь ты или не хочешь, - неторопливо растягивая слова, объяснял Марат. - Я зову тебя сюда. Мне надо посмотреть.

   - Че тебе посмотреть? Чувырлу свою рассматривай.

   - Ты ничему не учишься, - он печально покачал головой и поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее. - Как пробка. В тебя вбиваешь, вбиваешь, а толку - ноль.

   - Плохо вбиваешь, значит, - съязвила я в ответ, тут же прикусив язык. Расслабилась. Привыкла, что он многое спускает, даже заботится - на свой лад, конечно, но все равно. Он вполне мог меня сейчас ударить, но не ударил. Второй раз наступать на те же грабли я не планировала. - Ладно, забей. Вот.

   Марат уложился за десять минут, смазав все синяки. Переворачивал, то на спину, то на живот. Делал все быстро, стараясь лишний раз не притрагиваться. Да мне и тогда без разницы было. Стеснительность - качество, насаждаемое обществом. А общество всегда переходит все границы, превращая стеснительность в ханжество. Ни первым, ни вторым я не обладала.

   Дождавшись, когда Марат смажет мне последнюю боевую рану, я накрылась одеялом с головой и отвернулась к стенке. Я усвоила урок. Не трогать его Оксану? Да ради бога! Подумаешь, какая важность!

   Зачем это Марату? Это уже другой вопрос, который интересовал меня в последнюю очередь.

   ***

   Оксана в этом доме появилась через пару недель - загорелая, в модном полосатом коротком платье и широкой соломенной шляпке. Увидев меня, она застыла испуганной антилопой, выпучилась и начала оглядываться в поисках Марата.

   - Здрасьте, - решила выполнить я долг вежливости, который требовал от меня мой тюремщик.

   Она зябко вздрогнула и сжала шляпку в руках.

   - Эээ...здравствуй, Саша. Марат дома?

   - Угу. В толчке сидит.

   - Кхм...эм...ясно. А как у тебя дела?

   - Нормально у меня дела.

   Она жутко раскраснелась, напоминая цветом свеклу, и кинула взгляд на часы. Странные они люди. Такие, как Оксана. Ей же неинтересно со мной говорить, неинтересно меня слушать и вообще, ее не волнуют никакие мои дела. Зачем спрашивать?

   - А я подарки привезла, - излишне бодро и неестественно заулыбалась Оксана. - И тебе тоже.

   Я заинтересованно подняла брови и склонила голову набок. Подарки - это хорошо.

   - Крутяк. Че привезла?

   Она начала рыться в сумке, вытаскивая мешающиеся подарочные коробки.

   - Вот.

   Ракушка. Большая, рельефная и лакированная. Я повертела ее в руках и отложила в сторону.

   - Прикольно.

   - Тебе не понравилось? - разочарованно спросила Оксана.

   Как раз вовремя вышел Марат, полотенцем вытирая мокрые щеки. Мы с Оксаной обе облегченно выдохнули, радуясь каждая своему. Она - что не придется вести мучительный диалог. Я - что не нужно строить из себя ангела. И ракушка эта еще...

   - Марат! - она кинулась к нему, как к спасателю, и вцепилась клещом. Парень сразу на меня уставился, зло, взглядом спрашивая, что я еще натворила.

   А что я? Сказали быть вежливой? Я была. Сказали относиться так же, как и к нему? Я относилась. Никаких претензий.

   Марат свою кралю поспешно увел, оставив меня в зале. Я погромче телек включила, чтобы их не слышать, и начала смотреть сериал по второму каналу. Все интересней.

   Оксана через час попрощалась и укатила домой, снова оставив нас наедине.

   - Я ей ниче не говорила, - заранее предупредила я все претензии чурки. - Даже поздоровалась.

   - Она сказала, - он устало опустился в кресло и вытянул ноги. - Что с подарком?

   - Че? Вот, ракушку мне дала. Забери себе, - я бесцеремонно ее кинула через всю комнату, прямо на колени парню. И даже не промахнулась. Хотя меня слабо волновала судьба подарка.

   Марат повертел сувенир в руках.

   - Зачем ты так? Это подарок.

   - Тупой подарок. Мне эту ракушку в задницу запихать?

   - Со словами поаккуратнее.

   - А че я сказала? Я все правильно сказала. Она мне нафиг не нужна. Подарок должен быть нужным.

   - Это память. Сувенир. Он не должен быть нужным.

   - Тогда какой в нем смысл? Вещи должны быть полезными. Иначе зачем они?

   Марат закусил нижнюю губу, повертел в руках ракушку и решительно поднялся. Переложил сувенир на полку серванта и отошел чуть в сторону, рассматривая результат своих трудов.

   - Пусть лежит здесь. Смотрится вроде.

   - Угу. А тебе она че привезла?

   - Картину.

   Я втянула щеки и закатила глаза. Марат только головой покачал на мои рожи.

   - Много ты понимаешь.

   - Побольше некоторых.

   Марат в этот раз со мной спорить не стал, а ушел картину вешать, которую ему привезла Оксана.

   Глава 7.

   Маленькая девочка и мальчик пришли на центральную площадь города. В середине дня на площади туда-сюда сновали важные деловые люди. В разные стороны, с разным выражением лица. Они куда-то спешили, торопились и неслись, не обращая внимания на маленькую девочку и мальчика, зябко передергивающихся от холода. Это была большая площадь, где не росло ни одного дерева.

   В стороне от них сидела тетя. Тетя никуда не спешила, она сидела на тонкой картонке, а на руках держала ребенка. Саша не знала, сколько этой тете лет, но она была большой, особенно с высоты возраста девочки. На руках у тети лежал ребенок, очень маленький. Рядом с ними стояла еще одна картонка, на которой что-то было написано, но Саша не умела читать. Она лишь видела, как люди останавливаются, сочувствующе глядя на ребенка, и кидают в жестяную банку мелочь. Иногда купюры.

   Они с братом часто приходили на эту площадь. Весь месяц, что были в этом городе. А тетя по-прежнему сидела. А люди по-прежнему проходили мимо, кидая мелочь. Они с братом никогда не подходили близко к этой тете. Но Саша смотрела.

   В детдоме было много детей. Таких маленьких, как этот. Они жили отдельно, и очень часто кричали. Начинал один и продолжали все. Дети всегда много кричали. А этот спал. Каждый день каждой недели. Он спал у тети на руках и не двигался. Даже не кушал. Саша мучилась какой-то мыслью, но озвучить ее боялась.