Заговор Кассандры - Роберт Ладлэм

“Ваша будущая работа — дело второстепенное, — сказал Бауэр. — Больше всего меня интересует ваша связь с матерью и Россией. Вы будете наведываться туда часто и регулярно”.

Сворачивая с ярко освещенной Тверской на темные улицы района Садового кольца, Трелор поежился от холодного ветра. Бары и кафе здесь выглядели убогими и обветшавшими, пьяницы и бездомные — более агрессивными. Но это был не первый поход Трелора на Садовую, и он не боялся.

В половине квартала впереди он увидел знакомую неоновую вывеску: “Крокодил”. Мгновение спустя он постучал в массивную дверь и дождался, пока откроется смотровое отверстие. Темные недоверчивые глаза оглядели его, потом заскрипел открываемый засов, и дверь наконец распахнулась. Входя внутрь, Трелор сунул гиганту монголу двадцатидолларовую купюру в качестве платы “за куверт”.

Сбросив с плеч пальто, Трелор почувствовал, как под напором яркого света ламп и визжащей музыки отступают его мрачные мысли. К нему поворачивались лица, в их глазах угадывалось восхищение его заграничным костюмом. Извивающиеся тела то и дело натыкались на него — скорее по умыслу, чем по случайности. Распорядитель, худощавый, похожий на хорька человечек, торопливо подбежал к своему валютному клиенту. Секунду спустя в руке Трелора оказался стакан водки и его повели вдоль танцплощадки к отдельному помещению с бархатными кушетками и мягкими диванчиками.

Раскинувшись на подушках, Трелор расслабленно вздохнул. Водка согрела его, в кончиках пальцев закололи иголочки.

— Хотите взглянуть? — прошептал хорек.

Трелор радостно кивнул. Коротая время, он закрыл глаза, вслушиваясь в грохочущие звуки музыки.

Что-то мягкое коснулось его щеки, и он шевельнулся.

Перед ним стояли два светловолосых голубоглазых мальчика, безупречного телосложения. Им было не больше десяти лет.

— Близнецы?

— Да. — Хорек кивнул. — И, что главное, девственники.

Трелор застонал.

— Но они стоят очень дорого, — предупредил хорек.

— Это неважно, — хриплым голосом произнес Трелор. — Принесите нам закуски. И напитки для моих малышей. — Он похлопал по подушкам слева и справа от себя. — Идите ко мне, мои ангелочки. Я хочу воспарить на небеса...

В шести километрах от “Крокодила”, на Лубянской площади стоят три высотных здания. До начала 90-х здесь располагалась штаб-квартира коммунистического КГБ, а в процессе демократизации здания отошли вновь созданной Федеральной службе безопасности России.

Генерал-майор Олег Киров, сложив руки за спиной, стоял у окна своего кабинета на пятнадцатом этаже, обводя взглядом горизонт.

— Американцы вот-вот будут здесь, — пробормотал он.

— Что ты сказал, милый?

Киров услышал цоканье каблучков по паркету, почувствовал, как тонкие пальцы скользят по его груди, ощутил теплый сладковатый запах косметики. Он повернулся и заключил в объятия темноволосую красавицу, жадно целуя ее. Она с пылом ответила ему, дразняще щекоча языком его губы, потом ее ладони скользнули за пояс брюк генерала, спускаясь все ниже.

Киров отпрянул, заглядывая в манящие зеленые глаза, которые словно засасывали его в омут.

— Если я и хотел что-то сказать, ты лишила меня дара речи, — ответил он.

Лейтенант Лариса Телегина, помощница Кирова, подбоченясь смотрела на своего любовника. Даже в грубоватой военной форме она выглядела настоящей фотомоделью.

— Ты обещал сегодня повести меня в ресторан, — сказала она, капризно надув губы.

Киров невольно улыбнулся. Лариса окончила Военную академию имени Фрунзе первой в списке своего курса. Она была великолепным стрелком; те же пальцы, которые только что ласкали Кирова, могли в считанные секунды отправить его на тот свет. Дерзкая и соблазнительная, Лара тем не менее была истинным профессионалом.

Киров вздохнул. В одном теле обитали две женщины. Порой он сам не знал, какая из них настоящая. Однако он получал наслаждение от обеих, пока была такая возможность. В тридцать лет Лариса только начала свою карьеру. Со временем она неизбежно пойдет на повышение и в конце концов станет сама себе хозяйкой. Киров, который был двадцатью годами старше, превратится из любовника Ларисы в ее крестного отца — или, как говорят американцы, равви, —наставника, который помогает своей фаворитке защищать собственные интересы.

— Ты ничего не говорил мне об американцах, — сказала Лариса, напустив на себя деловой вид. — Кого ты имел в виду? В последние дни они появляются один за другим.

— Я не сообщил тебе, потому что целый день ты была в отлучке, и некому было помочь мне разобрать завалы бумаг, — проворчал Киров и протянул Ларисе распечатку.

— Доктор Джон Смит, — прочла она. — Какое редкое и оригинальное имя. — Она нахмурилась. — ИИЗА США?

— Наш доктор Смит — действительно редкий человек, — сухо отозвался Киров. — Я встречался с ним, когда он жил в Форт-Детрике.

— Жил, говоришь? Я думала, он и сейчас там обитает.

— По словам Рэнди Рассел, он по-прежнему связан с ИИЗА США, но его отправили в отпуск на неопределенное время. Рэнди позвонила и спросила, могу ли я встретиться с ним.

— Рэнди Рассел... — с вопросительной интонацией повторила Лариса.

Киров улыбнулся:

— Только не надо выпускать коготки.

— Я выпускаю их, только когда есть серьезная причина для этого, — отрывисто бросила Телегина. — Итак, она подготавливает визит Смита... который, как здесь написано, был обручен с ее сестрой.

Киров кивнул:

— Сестра Рэнди погибла в результате кошмара под названием “проект Хейдса”.

— Захочет ли эта Рассел — которую мы, кстати, подозреваем в связях с ЦРУ — поручиться за Смита? Или, быть может, они готовят совместную операцию? Что происходит, милый?

— По-моему, у американцев возникли какие-то трудности, — с нажимом произнес Киров. — Не знаю, замешаны ли в этом мы, но они нуждаются в нашей помощи. Сегодня вечером мы с тобой встречаемся со Смитом.

На исходе дня Смит вышел из жилого дома на улице Маркова. Он поднял воротник, укрываясь от ветра, и обвел взглядом угрюмый бетонный фасад здания. Где-то за безликим окном двадцатого этажа Екатерина Данко готовится исполнить мучительную обязанность — рассказать шестилетней дочери Ольге, что она больше никогда не увидит своего отца.

Смиту, как никому другому, было тяжело извещать родных о гибели близкого человека. Как любая другая мать или жена, Екатерина поняла, зачем он пришел, в ту самую минуту, когда открыла ему дверь и увидела его. Сдерживая слезы, она спросила, как умер Юрий и долго ли он мучился. Смит рассказал ей все, что мог рассказать, потом добавил, что уже уладил вопрос с доставкой тела Юрия в Москву, как только будет получено разрешение венецианских властей.

— Он много говорил о вас, господин Смит, — сказала Екатерина. — Он говорил, что вы хороший человек. И я вижу, что это действительно так.

— Я был бы рад рассказать вам больше, — искренне произнес Смит.

— Какой в этом смысл? — возразила Екатерина. — Я знала, в каких делах участвовал Юрий — секреты, тайны... Но он делал это из любви к родине. Он гордился своей службой. Я лишь хочу, чтобы его смерть не оказалась напрасной.

— Обещаю вам это.

Смит вернулся в отель и целый час провел, погрузившись в раздумья. Встреча с семьей Данко придала ему еще больше решимости выполнить задание. Разумеется, он позаботится о том, чтобы вдова и ребенок не нуждались. Но этого мало. Теперь он еще сильнее хотел узнать, кто убил Юрия и зачем. Он должен иметь право посмотреть Екатерине в глаза и сказать: “Нет, ваш муж погиб не напрасно”.

Уже начинало смеркаться, когда Смит спустился в бар. Там его ждала Рэнди в синем деловом костюме.

— Ты побледнел, Джон, — торопливо произнесла она. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Все в порядке. Я рад, что ты пришла.

Они заказали водку с перцем и тарелку закуски —маринованные грибы с селедкой и зеленью. Как только официантка отошла от их столика, Рэнди подняла свой бокал:

— За друзей, которых с нами нет. Смит повторил ее тост.

— Я говорила с Кировым, — сказала Рэнди и, объяснив Смиту, как ему следует держаться во время встречи, посмотрела на часы. — Тебе пора. Чем еще я могу помочь?

Смит отсчитал несколько купюр и положил их на столик.

— Посмотрим, как пойдут дела с Кировым, — ответил он.

Рэнди подошла к нему вплотную и сунула ему в руку визитную карточку.

— Мой адрес и телефон — так, на всякий случай. У тебя есть защищенный канал связи?

Смит похлопал себя по карману.

— Самый современный цифровой мобильный телефон с шифратором, — сказал он и назвал номер.

— Джон, если ты выяснишь что-нибудь, что мне следовало бы знать... — Рэнди не договорила.

Смит стиснул ее руку:

— Понимаю.

Джон Смит приезжал в Москву много раз, но у него еще не выдавалось случая побывать на Лубянке. И теперь, когда он стоял в похожем на мрачную пещеру вестибюле здания номер три, ему на ум приходили легенды, которые он слышал от бойцов “холодной войны”. В облике здания сквозило холодное бездушие, которого не могла скрыть даже свежая краска. Стук каблуков по лакированному паркету казался ему звуком шагов осужденных, женщин и мужчин, которых с самого рождения коммунистического режима водили через это помещение в подвальные камеры для допросов. Смит гадал, как себя чувствуют работающие здесь люди среди призраков замученных и убитых. Ощущают ли они их присутствие? Не боятся ли, что прошлое может вернуться к жизни, словно чудовищный голем?