Битва за Клык - Крис Райт

— Прости меня. Это было не так давно. По крайней мере для меня.

Капитан терпеливо ждал. Все они так ждали, эти новые смертные. Тысячи культов, из сотен миров гордого Империума, теперь собранные вместе для создания Последнего Воинства, войска мстителей. Их обучили, что Тысяча Сынов — это боги, глашатаи нового рассвета наук и просвещения в сгущающихся тенях невежества и слепой веры.

Когда-то мы были именно такими. Действительно были.

— Можете готовиться к высадке, — промолвил наконец Афаэль, возвращаясь к более приземленным вопросам. — Расположите транспорт над сектором Ф'и и получите приказы от Хетта. Бомбардировочные эскадрильи уже на месте?

— Да, лорд.

— Хорошо. Они могут вступать, когда будут готовы. А что с перехватчиком? Тем, что прорвал блокаду?

Капитан нерешительно выказал огорчение:

— Он совершил прыжок прежде, чем мы смогли его догнать, лорд. Но если будет угодно судьбам, он погибнет прежде, чем доберется до Гангавы.

Афаэль насмешливо изогнул бровь.

— На «Иллюзии Уверенности» находился отряд рубрикатов во главе с лордом Фуэрца.

— Какое это имеет значение?

— Когда корабль Псов проходил через обломки, его щиты не работали. Меня уведомили, что на микросекунду была замечена деятельность переносчика.

— Ты в этом уверен?

— Нет, лорд. Записи авгуров неполные. Но лорд Фуэрца — искусный мастер этой технологии.

— Это правда. Возвращайся и выясни больше подробностей — от этого многое может зависеть.

Капитан поклонился и спустился по ступеням. На мостике, похожем на внутреннее пространство кафедрального собора, тихо и сосредоточенно трудились другие члены экипажа. По мраморному полу разносилось слабое эхо, когда шагали облаченные в белое ординарцы, передававшие инфопланшеты дежурным из Стражи Шпиля. Бронзовые рамы обрамляли высокие окна, выполненные из прозрачных кристаллов йемина. Бархатный гул двигателей «Херумона» теперь был низким и звучным.

Афаэль окинул взглядом схему, пробежавшись по маршруту, который будет завершен прежде, чем он соединится со своими силами на Фенрисе. Сам изгиб планеты низко нависал в нижних окулярах левого борта. Несмотря на бойню в верхних слоях атмосферы, Фенрис казался вполне мирным.

А затем он вновь ощутил этот нестерпимый зуд. Кожа на шее пылала, и колдун схватился за затылок. Пот выступил по всему телу, облаченному в шелковую мантию и сапфировый доспех.

Афаэль огляделся, проверяя, не заметил ли кто-нибудь его внезапную слабость. Нет, команда все так же сосредоточенно работала.

Медленно двигая пальцами, он провел ими по затылку и шее, ощупывая мягкую плоть там, где ворот доспеха терся о кожу.

Становилось все хуже. Он нащупал шипы и какие-то мягкие завитки.

Перья. Милосердный Магнус, перья.

Он отдернул руку и стиснул зубы. Он мог это побороть. Рубрика сделала их невосприимчивыми, и он был одним из тех воинов, Пирридов, что были самыми сильными телесно и меньше всего подверженными искажению Великого Океана.

Однако Темех не должен это видеть. Прежде всего Темех. В любом случае, пришло время вновь надеть шлем. Будет битва, и шлем увеличит дистанцию между Пирридом и смертными.

— Ненавижу, — прошипел он вдруг. Бронзовые губы искривились, когда Афаэль кинул взгляд в окуляры реального пространства, туда, где висел холодный и нетронутый Фенрис. — Вот во что вы заставили нас превратиться. Вот что вы сделали с нами.

Он поднялся с трона, сжав в руке шлем и не замечая никого вокруг. Его голубые глаза становились безжизненными. Настроение менялось очень быстро.

— Вы будете мечтать очиститься от порчи, но не сможете, — прошептал он. — Мы вам не позволим. Мы оставим вас испорченными, такими, какие вы и есть. Оставим вас сломленными, такими, какими стали мы. И когда придет Конец Времен, как и предначертано, вы будете слабыми и одинокими перед лицом Уничтожения.

Затем он склонил голову, всего на мгновение задумавшись, на что же именно направлена его ярость.

— Как и мы сами, — прошептал он еще тише.

Зал Клыктана был звеном между Логовом и Ярлхеймом. Его вырубили прямо в центре горы, точно под посадочными площадками Вальгарда. Любой враг, который сумел бы пробиться внутрь Клыка на уровне ворот, был бы вынужден пройти через Клыктан, чтобы добраться до верхних уровней. Его стены взмывали высоко в темноту на сотни метров, мягко изгибаясь к затерянному во мраке потолку. Все население Логова, исчисляемое сотнями тысяч, могло бы поместиться в этой просторной пещере, наполнив замороженное пространство теплым человеческим дыханием. Войти сюда можно было, поднявшись по громадным Ступеням Огваи, обрамленным высеченными из горной породы изваяниями древних героев и освещенным вспыхивающими факелами.

На стенах зала были вырезаны знаки Фенриса, каждый больше пятидесяти метров в диаметре, украшенные замысловатыми узлами, прославившими каменотесов. Были там и символы Великих рот прошлого — волчьи головы, сломанные луны, когти, рукоятки топоров и выбеленные черепа. Монументальные изображения природных сил Фенриса — духа бури, носителя льда и громового сердца — в мерцавшем свете, казалось, двигались в одном ритме с пламенем и мягкими тенями. Над всем этим размещались руны, проводившие душу мира смерти в сферу живых и защищавшие от малефикарума.

Трэллы молча пришли на зов, все были знакомы со священным вюрдом этого места. Не звучало ни грубых шуток, которые обычно разносились по коридорам Логова, ни непристойностей, ругани и гортанного раскатистого смеха. Ярл Двенадцатой Великой роты собрал всех, кто еще не был призван к оружию. На памяти живущих такого не случалось ни разу, не рассказывалось в известных трэллам сагах и не упоминалось в слухах. Тревога пронизала мертвую тишину.

Ряды облаченных в серую броню мужчин и женщин шагали между двумя десятиметровыми гранитными статуями Фреки и Гери, что охраняли западные ворота. Фигуры пригнулись, как будто готовясь к прыжку. Перед ними убегал вперед просторный зал, превосходивший размерами любой собор, освещенный только кроваво-красным огнем в железных жаровнях высотой в рост человека. А в дальнем углу, наиболее ярко освещенная, возвышалась самая громадная из всего множества статуй — колоссальное изваяние Лемана Русса. Размерами с титана класса «Пес войны», гранитный примарх, оскалившись, взирал прямо перед собой. В одной руке он сжимал свой меч, Мъолнир, другую стиснул в кулак. Другие примархи могли изображаться в более спокойных позах, но только не Русс. Каменотесы представили его именно таким, каким он был при жизни: машина войны, живое божество, громыхавший, поглощавший все вулкан насилия, воплощение жажды битвы.

Морек Карекборн ждал в первом ряду толпы, ближе чем в сотне шагов от статуи, чувствуя внушавшую уверенность тяжесть скъолдтара в руке. Его ривен, почти пятьсот кэрлов, выстроился в галерее вдоль стен зала, чтобы сохранять порядок.

Его сердце все еще взволнованно билось. Он видел, как уходили Волки, как вытекали они из Клыка, подобно серым теням. Видел, как десантники разогревали «Громовые ястребы» или устанавливали тяжелые орудия по всему Этту. Работали они быстро и продуктивно.

Как и всегда, он чувствовал, что его смертного отклика недостаточно. Он погрузился в уныние, когда получил приказ охранять Клыктан до конца смотра.

Здесь не будет битвы, не будет убийств. Я не могу достойно служить хозяевам внутри Этта.

Он подавил недовольство в душе. Это было недостойно. Небесные Воины могли толковать вюрд, и это было от него сокрыто.

Я научусь принимать это. Есть другие способы служить.

И все же, если грянет битва, он обязательно получит возможность встать в первых рядах. Он заслужил это долгой службой. Несомненно заслужил.

Впереди зазвучал громадный гонг, заполняя все гигантское пространство. Эхо металось по залу. Другой гонг гремел далеко позади, под ногами вибрировал каменный пол.

Все разговоры смолкли. Вэр Грейлок, ярл Двенадцатой роты, великолепный в своей боевой броне, прошагал к платформе у ног Русса. Смертный показался бы карликом рядом с фигурой примарха, но облик волчьего лорда подавить было не так-то просто. За время после первого военного совета Грейлок облачился в терминаторскую броню с волчьими когтями на руках, пульсирующую силовыми полями. На нем не было шлема, и ледяные глаза яростно сверкали в свете факелов.

Словно тень Моркаи. Снег на снегу.

— Воины Фенриса! — рыкнул Грейлок, и его голос перекрыл затихавшее эхо гонга. Был ли он усилен неким акустическим эффектом или просто превосходил возможностями границы, доступные голосовым связкам смертных, но он донесся до всех уголков гигантского зала.