Калинов мост. Змей Горыныч - Сергей Пациашвили

Рыбака они нашли очень скоро. Печенегам повезло, он тоже был один и почти не сопротивлялся их захвату. Нового проводника звали Власом, он был постарше прежнего, но и покрепче телом. Рыбак запросил вперёд плату, и Талмат швырнул ему резану. После этого Влас уже не сопротивлялся и спокойно правил старой, пропахшей рыбой лодкой. Медленно они рассекали спокойную водную гладь, и берег позади них становился всё меньше, в то время как противоположный берег всё приближался. Наконец, лодка с шорохом зашла в заросли камыша, и снова оказалась у берега. Богатыри по колено в воде стали выбираться на сушу, Влас последовал за ними.

– Не сбежишь от нас? – спросил Талмат.

– Не сбегу, – отвечал старый проводник, – если заплатите.

Госта улыбнулся и потянулся к кинжалу, спрятанному под камзолом. Вскоре на солнце снова заблестела острая сталь.

– Стойте! – воскликнул Влас, – Вы же богатыри, верно? Вы же не убьёте волхва? Вам нельзя убивать волхвов, если мы не помогаем колдунам, а я не помогаю колдунам.

– Ты – волхв? – с пренебрежительным удивлением спросил Талмат.

– Да, самый настоящий волхв, – отвечал проводник.

– А как ты понял, что мы богатыри?

– А зачем вы взяли с собой щиты? Надписи на них почти стёрты, но кресты всё равно можно различить. К тому же, вы – чужеземцы, это видно по вашим лицам, а чужеземцы редко появляются на нашей земле, и в основном в составе богатырских дружин.

– Чёрт побери, – выругался Госта, обратив на брата вопросительный взгляд.

– Волхвов убивать нельзя, – отвечал Талмат, – но кто узнает?

– Вам нет нужды меня убивать, – сопротивлялся Влас, – я могу вам пригодиться. Я помогу вам найти колдунов.

Он зажмурился, приготовившись к смертельному удару, но удара не последовало. Талмат остановил руку младшего брата.

– Что ты сказал? – спросил старший печенег.

– Колдуны, – отвечал волхв, – я чувствую, что они рядом. Я чувствую присутствие чародейской силы. И это чутьё приведёт меня прямо к ним.

– Так, значит, они здесь?

– Они где-то совсем рядом, – совсем осмелел Влас, – и без меня вам их ни за что не найти.

– Хорошо, веди нас, – распорядился Талмат.

И рыбак повёл их. Невозможно было понять, действительно ли он волхв или взялся дурачить своих жестоких спутников, но в скором времени это всё равно выяснилось бы. Они пробирались через густые лесные заросли и хрустели ветками так, что слышно было, наверное, на другом берегу. Печенеги не привыкли к лестной местности, их стихией была степь. И всё же, когда Влас шёпотом попросил их быть как можно тише, они превратились в едва слышных мышей, прячущихся за деревьями. Они были уже совсем рядом, слышали, как доносились мужские голоса. Но нужно было подобраться поближе, нужно было самим всё увидеть. И братья подкрались так близко, как только могли и увидели целую дружину. Воины были одеты в кольчуги, спину закрывали чёрные плащи – верный признак колдунов. Прищурившись, Талмат смог разглядеть возвышающееся на палке знамя – две переплетённых между собой змеи. Это был клан Змея, и нужно было посчитать, сколько их здесь. Богатыри только начали считать, но тут увидели всадника, которому помогали слезать с коня. Коренастый, бритоголовый, с большой бородой лопатой. В нём легко узнавался Мстислав – один из вождей колдунов. Но здесь нигде не было их главного вождя – Усыни. В какой-то момент Мстислав вдруг повернулся и взглянул прямо туда, где сидели братья. А затем позвал кого-то и указал туда пальцем. Так и есть, их заметили.

– Собака, – выругался Талмат, – это всё из-за тебя, волхв, они почувствовали твоё присутствие. Давай, потихоньку отползаем, они ещё на знают, где конкретно нас искать.

Но тихо отползти не получилось, Госта наступил на скрытую под листьями ветку. После этого ничего не оставалось, кроме как бежать. Позади послышался чей-то крик, заржали кони, затрещали ветки. Братья-печенеги бежали изо всех ног, волхв едва поспевал за ним. Спешно они принялись выталкивать лодку из зарослей камышей. В конце концов, когда она оказалась на чистой воде, братья погрузились в реку уже по самую грудь. И всё же, они быстр забрались в лодку и даже помогли залезть в неё рыбаку. Вёсла ударили по воде, они поплыли.

– Что же вы натворили! – схватился за голову волхв, – что же…

Но тут стрела угодила ему прямо в шею. Лицо волхва исказилось в гримасе боли, и он рухнул на дно лодки. Госта тут же бросил своё весло, схватил щит и закрыл себя и спину брата. И как раз вовремя, поскольку тут же сразу нескольку стрел попали в щит или в лодку. Талмат грёб изо всех сил, они отрывались, и вражьи стрелы не могли их достать. Но тут на реку стал опускать туман, взявшийся буквально из неоткуда. Поначалу братья обрадовались: в тумане в них точно не попадут. Но Талмату всё сложнее становилось грести. Он взглянул на вёсла и увидел на них пучок зелёных водорослей.

– Что это? – недоумевал Госта.

– Это их чары, – отвечал старший брат.

– Успеем доплыть?

– Не знаю. Помогай, мне слишком тяжело. Думаю, стрелять они уже больше не будут.

Госта снова налёг всем весом на весло. Теперь ощущение было такое, что он пытается месить тесто. Водорослей становилось всё больше, они покрыли уже всю водную гладь. В какой-то момент вёсла просто перестали грести, а лодку начало затягивать вниз.

– Нет! – прокричал Госта, – мы не можем сдохнуть здесь!

– Замолчи, – закричал на него брат, – делай, как я.

Старший печенег достал свой кинжал, взял несколько ремней и принялся привязывать его к концу весла так, чтобы острое лезвие торчало наружу. Госта повторял за ним, хоть и не очень верил в успешность этой затеи. Вёсла снова опустились на воду, теперь они разрезали водоросли, и лодка медленно начала продвигаться вперёд.

– Получается! – радовался Госта.

Они плыли, не смотря на чары колдунов, и вскоре снова почувствовали шорох камышей. Братья выпрыгнули из лодки и по воде побежали на берег. Пока они плыли через реку туда и обратно, течение сильно отнесло их на юг, и теперь нужно было пройти не малое расстояние до своих коней. Богатыри прошли это расстояние бегом, а затем верхом направились туда, откуда пришли. Вскоре они были уже на Змеиной Заставе.

Глава 13.

Волхвы.

Она пришла на следующий день, как обещала, пришла и на следующим за ним. Агния позволяла юному художнику любоваться собой, а сама тем временем присматривалась к нему. Не смотря на шрам, искривляющий губы, он был весьма хорош собой. Тёмные волосы были длинные, но не слишком, едва доставали до плеч и даже были слегка волнистыми, голубые глаза, казалось, сияли, изучая свет, выражение лица всегда было доброе, бесхитростное, улыбался он всегда искренне и от души, обнажая при этом ровные белые зубы. Ратмир брил лицо, хоть в последнее время делал это всё реже, позволяя щетине разрастись погуще, закрыть хоть на время ужасный шрам. Язык, на котором он говорил, вроде был тот же язык словен и русов, но слова и выражения были так изящны, будто на этом языке художник говорил чаще с богами, чем с людьми. И он не скупился на изысканные комплименты, что очень льстило юной падчерице воеводы. Агнии нравилось проводить с ним время, для Ратмира же эти встречи была настоящим отдыхом для души. Ведь ночами его мучили кошмары, спал он плохо, да ещё и будил своим криком товарищей. Однажды, когда Ратмир после очередного такого кошмара выбежал на улицу, Филипп направился за ним и, оказавшись на улице, в ужасе отшатнулся к стене. Кисти рук, лицо, всё тело художника было покрыто набухшими волдырями. Некоторые из этих волдырей успели полопаться, обнажив красную больную плоть. Это были настоящий ожоги, причём в таком количестве, что должны были причинять Ратмиру невероятную боль.

– Воды, – взмолился он, опуская руки в поилку для лошадей, – Филипп, принеси мне ведро воды, прошу.

Филипп бегом направился к колодцу, бросил туда ведро на верёвке, прокрутил катушку, достал, и с полным деревянным ведром воды направился к юному товарищу. Когда богатырь вернулся, его поразило то, что на кистях рук Ратмира от ожогов уже не осталось и следа.

– Лей мне на голову, – попросил художник.

Филипп выполнил его просьбу, не задавая вопросов. Медленно он выливал воду из ведра на голову Ратмиру и видел, как волдыри сдуваются, красные раны затягиваются, тело исцеляется. Вскоре юный художник был таким же как прежде, только выглядел уставшим и тяжело дышал.

– И так каждый раз? – спросил Филипп.

– Нет, вчера было не так сильно. Каждую ночь бывает только хуже. Я боюсь, что однажды я не успею проснуться и сгорю в своей постели. Сгорю изнутри, и никто не сможет мне помочь. Никто просто не знает, не понимает, что со мной. И я не понимаю.

– Это всё тот самый Змей Горыныч, – предполагал Филипп, – видимо, он уже совсем рядом, и, чем он ближе, чем тебе хуже. Я никогда не встречал ничего подобного, но, думаю, на тебе какое-то страшное, не знакомое нам проклятие. Змей медленно забирает у тебя силы, как и любой колдун.