Всю жизнь я верил только в электричество - Станислав Борисович Малозёмов

  Наверное, есть в полыни  какие-то витамины, от которых добавляются силы и возникает радость.

Дядя Вася уложил локти на окно, кисти его с полынной веткой между пальцами висели над подножкой, а щеку он удобно пристроил на руку и задумчиво глядел вперед, по ходу машины. Так мы проехали километров сто, не меньше. Я даже подумал, что он уснул. Оторвал взгляд от колеи, повернулся и крикнул: – Эй, дядь Вась, ты тут?

– Эх, задумался маленько! – он выпрямился, вдавил спиной сиденье, а ногами  пол. Потянулся. –  Не  привыкну никак к этой земле. Сколько лет езжу сюда, а никак вот. Ровно на другую, хоть и похожую  планету меня заносит. Я и думаю, что на самом деле где-то ближе к краю неба должны быть ещё такие же. Ну, вот сам посмотри: сто километров назад всё было так же, как на Земле. Трава, деревья. А теперь что? И небо другое. Пониже как бы. И цвет земли под колесами не такой как везде. Видишь – бурый цвет. Трава в нашей степи всё равно зеленее, а тут рыжая, на траву-то не похожая. Это здесь специально прилепили здоровенный кусок от другой планеты. Чтобы мы знали. Вот знаем теперь, да? Ты в Бога не веришь?

– Не, не верю, – я прибавил газу и переключился на четвертую.– Отец говорит, что раньше, до всех религий, давно очень, у человека не было страха никакого. А раз его не было, то он не боялся убивать, воровать, обманывать и разбойничать. Ну, если он всех обманывал, то у него и совести не было. А потом умные старики собрались и придумали много разных богов. Ну, прямо на все случаи жизни. Бог огня был, ветра, солнца, ещё какие-то. Вот, отец рассказывал, прибьет кого-нибудь молния или солнце всю пшеницу сожжет, или вода поселок затопит и вся скотина потонет. Есть нечего. Старики тогда и говорят мужикам, что это боги их наказывают за плохое поведение. Что надо им молиться, бояться их и других людей не убивать, не разбойничать и не обманывать. Стал человек бояться богов и плохого меньше делал. А сделает сдуру чего плохого, то дрожит потом, ждет наказания.

– А он откуда узнал, батяня твой ?  – засмеялся дядя Вася. – Вон у нас в деревне все воруют, врут где надо и не надо, всё ещё как в тридцать седьмом брехливые доносы на соседей пишут в сельсовет. На тех, кто живет получше, у кого коров пять штук, да курей табун. И Боги где? Чего не заступятся? Кого молнией пришибло из этих гадов? Никого.

– Не знаю, – я заслушался и пропустил глубокую ямку,  а за ней сразу и кочку. Нас подкинуло, дядя Вася врубился в потолок затылком, а я не достал.

– Отец говорит, что разные народы своего Бога придумали потом в разных местах, но уже одного. У кого Христос, у кого Будда, у других Аллах. Что вроде бы как Боги смотрят за своими людьми и чуть что – наказывают. Потому каждый своего Бога боится, а в церквях и дома ему всегда говорят, как они его любят и уважают. В общем, Бога придумали для того, чтобы его боялись.Тогда меньше плохого люди творят. А я почему не верю? Потому, что всё равно он никому не помогает. Ни мне, ни родителям, да никого не видел я, кому бы он помог получше жить. А бояться мне неохота. Не люблю бояться.

– Ты, Славка, шкет, а говоришь – как вроде вырос уже, – дядя Вася  повернулся ко мне и нагнулся прямо к уху: – Запомни. Батя твой нарочно тебе про бога такое говорит. Чтобы ты коммунистом стал. А на самом деле – глянь хоть куда. Откуда всё взялось? С Луны свалилось? Волшебной палочкой Дед Мороз махнул и всё на земле сделал. Хрена там. Бог нас создал. И Землю. А её он приспособил для разной жизни. Вот здесь не живет и не растет то, что растет и бегает вон там. О! Так человек не придумает. И Дед Мороз. Только Господь! Глянь, красота какая! Само по себе такое не родится. Божья это воля.

И дядя Вася перекрестился три раза.

– Ну, ладно, – сказал я. – Мне всё нравится. Мне жить интересно. И радостно. А бояться мне бога пока нечего. Даже если он есть.

– А сигареты у меня таскал? – дядя Вася громко засмеялся.

– Так дед меня наказал уже. Вицей десять шпыней отвесил.

– Дед! – дядя хмыкнул и уставился в моё боковое окно. – Это господь тебя выпорол дедовской рукой.

– Не возражаю,– сказал я. Лишь бы он прекратил болтать про несуществующие чудеса и про Бога тоже.

– Гляди! Вон туда гляди! – закричал дядя Вася и перегнулся через мои руки, мешая рулить и видеть дорогу.– Сайга! Мать твою, сколько сайги! Какой табун. Гляди!

– Ты ж висишь на мне, я дорогу потерял, руль не могу повернуть! – так истошно завопил я, что дядю отбросило моим воплем к его двери. Он открыл её, руками  вцепился в крышу кабины сверху, а ноги приспособил на порог двери и разглядывал бегущий табун сверху. Я, как заводная игрущка, которую сзади ключиком закрутили до упора пружины, делал два движения головой,  Влево, чтобы наблюдать бег сайги и обратно прямо, глазами на дорогу. Раньше я не видел сайгу живьем. Только на рисунках и фотографиях в детской энциклопедии. Знал, что это один из подвидов антилопы, что в степях, полупустынях и в пустыне Кызыл-Кумы нашей республики её очень много. Что она грациозная, мощная и может бегать со скоростью восемьдесят километров в час, умеет плавать и ест любую траву, даже ядовитую для других животных. Я держал скорость в пределах шестидесяти из- за внезапных неожиданностей на дороге, но очень хотелось увидеть самому, что сайга может нестись быстрее.

-Дядь Вась! – закричал я неожиданно для себя громче, чем всегда.– Можно я дам восемьдесят?

– На кой чёрт? – он нырнул на пару секунд головой в кабину.

– А они тоже возьмут восемьдесят!

– Давай, только недолго. А то загонишь их насмерть! – дядя вынырнул на волю и засвистел сайге через два пальца. Держался за крышу он одной левой и это напомнило мне цирковой номер из брезентового «шапито», который заезжал в Кустанай. Там воздушный гимнаст летал над зрителями и держался за перекладину левой рукой, а правой рассылал всем воздушные поцелуи.

Я вдавил педаль акселератора в пол. Пришлось оторвать зад от сиденья и крепче вцепиться в баранку. Спидометр лениво передвинул стрелку на цифру 80. Табун бежал вровень с машиной, которую подбрасывало, сносило на мгновения с дороги, снова возвращало и подбрасывало на мелких ухабах.

Минуты три я