Призрачный поцелуй - Нелли Хейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О каких призраках вы говорите?
Извозчик посмотрел на меня пристальным взглядом и, засунув руку в карман жилета из овчины, достал оттуда маленькую книгу в золотистом переплете, которую протянул мне.
– Прочитайте, если вдруг надумаете углубиться в историю этих краев. Но мой вам дружеский совет: читайте книгу при свете дня, а при закатном солнце запирайте ее в подвал, что находится в восточном крыле дома. Опять-таки – для вашей же безопасности.
Я осторожно забрал из рук извозчика книгу и, смахнув пыль, неловко растянул губы в улыбке, прочитав название:
МИСТИЧЕСКИЕ ТАЙНЫ ПРИЗРАКОВ БРЭИЛЫ
В благодарность кивнул мужчине и окликнул Анну, которая стояла около повозки и была готова в любой момент запрыгнуть внутрь, чтобы уехать куда подальше, даже на тот же разрушенный вокзал, выжидать прибытия поезда. Девушка вскрикнула, когда дверь дома с громким лязгом отворилась настежь. Словно по щелчку, створка замерла, будто подзывая нерешительных гостей зайти внутрь. Переведя настороженный взгляд на извозчика, я ожидал дальнейших объяснений, но мужчина уже залез на ко`злы и подстегнул лошадей, по-прежнему странно ухмыляясь.
– Приятного вечера. Надеюсь, вам понравится в наших краях. Отдыхайте, а завтра с утра обсудим все детали продажи земли.
Не дожидаясь ответа, он погнал лошадей во всю прыть, оставив нас наедине с заброшенным домом. Преодолевая подступающую панику из-за обжигающих солнечных лучей, я одной рукой подхватил ручку чемодана, другой схватил Анну за запястье и нежно, но настойчиво потянул за собой. Перешагнув выдранные доски, которые некогда служили крыльцом, вошел внутрь дома и застыл на пороге. Несмотря на мрачность снаружи, внутри он выглядел вполне уютно, там был просторный коридор, из которого вели четыре распахнутые двери: две из них – в комнаты, одна – в зал, четвертая – на кухню. Каждая размером как наша квартира целиком. В доме почти не было пыли, будто кто-то успел прибраться.
Поставил чемодан на пол и отпустил запястье Анны, которая заметно приободрилась. Ее восхищенный взгляд блуждал по небольшим статуэткам, видневшимся сквозь открытую дверь в одной из комнат. Кровати застланы свежими простынями, как было заметно с места, где мы стояли, а шторы колыхались, гонимые ветром из открытых окон. Я удивился такому различию: снаружи потрескавшиеся фасад и окна выдавали многолетнюю заброшенность, а внутри будто кипела жизнь. Освободившись из моей хватки, она в обуви прошлась по персикового оттенка ковру в прихожей. Я усмехнулся и поднял голову: полоток был сплошь расписан различными иконами и фресками с изображением святых. Массивная хрустальная люстра, свисающая подобно виноградным лозам, переливалась в солнечных лучах, проникающих сквозь приоткрытую дверь.
Шумно сглотнув, я прикрыл глаза и, сделав глубокий вдох, тихо прошептал:
– Добро пожаловать на родину, Сорин Даскэлу.
На весь последующий вечер я, скрывшись от назойливых глаз Анны, уединился в одной из комнат с книгой, которую дал извозчик. Бережно проведя по корешку, который уже местами покрылся въевшейся грязью, осторожно открыл ее и начал поглощать тайны города.
На первой странице увидел лишь выцветшее название:
«МИСТИЧЕСКИЕ ТАЙНЫ ПРИЗРАКОВ БРЭИЛЫ».
Перевернув следующую, вцепился пальцами в твердый переплет и поднес книгу к лицу поближе, втайне надеясь, что мне привиделось. Изображение женщины, которая смотрела на меня, пару мгновений назад моргнуло и изогнуло рот в ужасающей ухмылке – с нижней губы стекала кровь, разорванная правая щека неровной плотью свисала с лица, а в районе сердца зияла алая дыра. Но, когда я попытался разглядеть получше, изображение пошло рябью, и передо мной предстала девушка лет двадцати пяти – белокурые локоны, голубые глаза, подведенные углем, пухлые губы и ямочка на левой щеке.
1737 год
«Местная ведунья, которая столько лет излечивала жителей Брэилы от хвори, пропала без вести. Отряд по ее поиску возглавил Фи`липп Даскэлу. Поиски до сих пор ведутся».
Перевернув страницу, наткнулся взглядом на совместную семейную фотографию: грузная женщина лет пятидесяти, худощавый мужчина примерно того же возраста и семеро детей – дочери, которые столпились подле родителей. Все они в возрасте от пятнадцати до тридцати, а из одежды на них были длинные сероватые платья до пят со стоячими воротниками.
1769 год
«Семья Брохтои сошла с ума. Мужчина, примерный семьянин, отец семи дочерей, в одну из ночей, вернувшись с работ в поле, зарубил спящих жену и детей. Наутро его нашли в сарае – он сидел в углу, обхватив себя руками, и покачивался из стороны в сторону. Когда мужчину спросили, почему он убил семью, он ответил, что так ему велела ведьма».
Следующая страница повергла меня в шок. Маленькая девочка лет десяти лучезарно улыбалась на фото и протягивала в ладонях кровавый кусок, напоминающий сердце.
1801 год
«Люси О-Николс убила свою бабушку, пока та спала после ночной смены в госпитале. Девочка раздобыла в сарае тесак, принесла его в дом и, разрубив женщине грудную клетку, достала еще бьющееся сердце из груди.
“Я не хотела уезжать обратно в шумный город, и тетя ночью сказала, что мне стоит убить бабушку, чтобы остаться с ней навсегда. Я умная девочка, сделала все, что было сказано…” – таковы были слова ребенка перед тем, как ее отправили на родину. Приговорить к смертной казни не могли из-за возраста, поэтому шерифу пришлось закрыть дело. Через несколько лет девочку отправили в психиатрическую лечебницу – она пыталась прирезать во сне собственную мать».
Многие страницы были вырваны, часть из них измазана красками и чернилами, будто кто-то не хотел, чтобы посторонние прочли записи.
Ветер, что завывал между прогнившими досками дома, напоминал вой животного в лесу. Анна, которая читала на ночь вслух, смолкла – вероятно, уснула. Я продолжил листать «Мистические тайны» и наткнулся на фразу, которая была написана корявым почерком на заднике.
«Тело ведьмы может умереть, смешаться с многовековым прахом родных земель, но душа, напитанная темной магией, никогда не сгинет в небытие. Выколи глаза – и не найдет дитя Сатаны пути к освобождению по ту сторону Забвения. Вырви сердце – и не обретет ведьма телесной оболочки, которая некогда служила сосудом для ее магии, воссозданной самим дьяволом. Но все это ложь… ложь».
– Сори-и-ин…
Хриплый голос, напоминающий стон боли, прозвучал за спиной. Резко обернувшись, я увидел во мгле коридора женский силуэт, подсвечивающийся лунным светом. Руки девушки были безвольно опущены вдоль тела, длинные белокурые волосы растрепались, местами в них запутались сучья и засохшая листва, вместо глаз чернели две зияющие дыры, которые были устремлены прямо на меня. Нос будто отрубили топором, а рот, зашитый грубыми нитками, местами прогнил и покрылся водянистыми волдырями. Разорванное изумрудное платье в кровавых разводах едва доходило до колен, оголяя исполосованную чем-то острым кожу ног. Сквозь тело незнакомки проходил лунный свет, из-за чего виднелась мебель, которая стояла в прихожей.
Я затаил дыхание, не в силах пошевелиться от страха. Призрак, медленно подняв руки, приложил их к груди. Не сводя с меня взгляда, девушка вырвала сердце, которое медленно отбивало ритм в маленьких ладонях. Она не шевелила губами, но мне было отчетливо слышно каждое сказанное слово.
– Верни мое сердце…
Я мотнул головой и вцепился с силой в подлокотники кресла.
– Нет… нет… прочь… прочь!
Призрак опустил руки, выронив кровавый кусок на пол. Вскинув голову, он издал протяжный крик, разрывая грубые нитки, связывающие рот, и растворился в темноте.
Я рухнул на пол и прижал руки к груди, пытаясь унять охватившую тело дрожь. Книга упала куда-то в сторону, будто растворившись в ночном сумраке. Вязкая горькая слюна заполнила рот, голова кружилась, стискиваемая болью. Пытался всмотреться в темноту, но не увидел ничего, что напоминало бы бьющееся сердце. Привстав, взял в руки канделябр и, прислонившись спиной к стене, обогнул комнату, прихожую, после чего лег в кровать к Анне. Находясь во власти Морфея, она даже не отреагировала на мои вопли.
В эту ночь я не потушил свечи, боясь, что призрак вернется. Заснуть удалось лишь под утро, с первыми лучами солнца. Однако в этот момент Анна, лежавшая рядом, проснулась
