7 интимных тайн. Психология сексуальности. Книга 1 - Андрей Курпатов

Рене Декарт Картезий в свое время провозгласил культ разума, Зигмунд Фрейд спустя двести лет показал, что наши попытки опираться на разум — смехотворны, поскольку он сам — наш разум — лишь слабая марионетка в руках иных, куда более могущественных сил. Этот мировоззренческий переворот и есть поистине историческое событие, авторство же здесь безусловно принадлежит Зигмунду Фрейду. Но при чем здесь психические расстройства?..

Критиковать психоанализ — это, на самом деле, даже лишнее. Он представляет собой достаточно умозрительную теорию, которая не находит никаких убедительных доказательств ни в научных исследованиях, ни в специально организованных с этой целью экспериментах. Так, например, Зигмунд Фрейд считал, что мужская гомосексуальность связана с «эдиповым комплексом» — мол, соблазнительная мать соблазняет сына, а тот мучается потом чувством вины (поскольку нарушил табу — запрет на инцест) и отказывается от гетеросексуальной жизни. Лесбиянки, согласно психоаналитической теории, заполучили свою нетрадиционную ориентацию из-за собственной победы над собственными же матерями в «эдиповом конфликте» (у женщин этот комплекс, правда, называется «комплексом Электры»). Однако, повторюсь, ни одна из этих теорий не подтвердилась в многочисленных исследованиях.

Так, например, Алан Белл, Мартин Уайнберг и Сью Хаммерсмит провели очень большое и серьезное научное изыскание, желая доказать или опровергнуть соответствующие положения психоаналитической теории, объясняющие, как считают сами психоаналитики, причины формирования гомосексуальной ориентации (как мужской, так и женской). Результаты оказались для поклонников Фрейда неутешительными. «Вопреки психоаналитической теории, — пишут авторы, — мы обнаружили, что роль родителей в формировании сексуальной ориентации их детей сильно преувеличена». Да, родительская семья, отношение родителей к ребенку играют определенную роль в формировании его личности, но все это происходит совсем не так и не по тем механизмам, которые описывает психоанализ.

При этом, Алану Беллу и его коллегам удалось выявить совсем другие закономерности.

Во-первых, сексуальные предпочтения мальчиков и девочек, как правило, складываются еще до достижения ими подросткового возраста, даже в том случае, если в это время они еще не проявляют большой сексуальной активности.

Во-вторых, признаком или подкреплением гомосексуальности являются чувства, которые, как правило, проявляются у человека примерно за три года до начала явно выраженной гомосексуальной активности, и, по-видимому, именно эти чувства в большей степени, чем гомосексуальная активность, играют решающую роль в формировании гомосексуальности взрослого человека.

В-третьих, в детстве и отрочестве гомосексуальные мужчины и женщины, как правило, имели гетеросексуальный опыт. Однако, в отличие от гетеросексуальных респондентов, они сообщали, что этот опыт не приносил им удовлетворения.

Таким образом, все, что касается идентификации ребенка с родителем (своего или противоположного пола), на что упирает психоанализ, оказалось ошибкой. Единственное, о чем в этом аспекте говорят исследователи, так это о том, что плохие отношения гомосексуалов обоего пола со своими отцами, скорее всего, сыграли более важную роль в формировании их сексуальной ориентации, чем какие бы то ни было отношения с матерями.

Впрочем, оставив в стороне психоанализ, взглянем еще раз на те три тезиса, которые удалось сформулировать и доказать в своем исследовании Алану Беллу и его коллегам. В каждом из них, как нетрудно заметить, речь идет о формировании «сексуальной фиксации», которую мы сейчас и обсуждаем.

Привлекательность глазами…

Прежде чем двигаться дальше и продолжать рассказ о формировании «сексуальной фиксации», я вынужден снова сделать небольшое отступление, поскольку тут мы сталкиваемся с сексуальным, извините за профессиональный жаргон, диморфизмом. То, что мужская и женская сексуальность несколько отличаются друг от друга, я надеюсь, всем более-менее понятно. Впрочем, насколько далеки эти «да» и «нет», осознает далеко не каждый. Положа руку на сердце, этого вообще никто толком не понимает, потому что представить себе эту разницу — почти гимнастическое упражнение для мозга. Наши сексуальности словно из разных миров! Ну, совсем разные! Даже не сравнишь. Конечно, я прекрасно понимаю, что у каждого свое мнение и представление на этот счет, а если кто-то во что-то верит, то он будет биться за эту свою «правоту» до последней капли крови. Но ложной «правотой», как говорится, сыт не будешь… Так что, перехожу к сути своего сообщения.

Если вам предложат выбирать между красотой и уродством, бедностью и богатством, славой и безвестностью, добротой и жестокостью, властью и рабством, здоровьем и болезнью (перечисление можно продолжать до бесконечности, но смысл, я думаю, уже понятен), вы, скорее всего, выберете — красоту, богатство, славу, доброту, власть, здоровье и так далее. Но давайте не будем уходить в абстракцию. Есть наука, и ее задача — проводить исследования и ставить эксперименты, а затем анализировать полученные результаты.

Так вот, в исследовании, которое проводилось в более чем полусотне разных культур (то есть, в разных обществах и социальных группах, а кроме того, в странах с разным «общественным строем», начиная от самых примитивных, что сохранились еще на Земле, заканчивая самыми развитыми и цивилизованными), выяснилось, что при выборе партнера мужчины всюду предпочитают красоту, то есть внешние данные, а женщины, также по всему миру (за исключением, может быть, Антарктиды ввиду отсутствия там аборигенов), ориентируются в своем выборе на социальный статус и финансовую состоятельность потенциального партнера.

Конечно, если женщина не только красива, но и богата, да вдобавок ко всему принцесса и звезда эфира — это приветствуется. Конечно, если мужчина не только богат, но еще и красив до безумия — это прекрасно. Но главное остается главным, и именно это — главное — определяет особенность нашей сексуальности. Мужская сексуальность возбуждается на внешность, женская — на возможности.

Надо думать, многие женщины сейчас начнут тут же оправдываться и говорить, что доктор в очередной раз заблуждается и совсем все не так. А мужчины, вероятно, уже потирают руки — мол, так и есть, мы так и знали, они меркантильные создания! Но я бы не торопился с подобными выводами. По статистике, отцы с более высоким уровнем дохода и более высоким уровнем образования менее склонны покидать семью и больше ориентированы на то, чтобы инвестировать свои силы и средства в детей, чем мужчины с низкими доходами и плохим образовательным уровнем. Это тоже научные данные. Так что, не надо ни обвинять, ни оправдываться: женщина инстинктивно ищет хорошего отца своим детям, а не «спонсора», как кто-то, возможно, подумал. Причем, хорошего отца не только своим, но и его детям.

Да, внешность мужчины имеет значение для женщины. Брэд Питт, Киану Ривз, товарищ Бекхэм — куда деваться! Но это, знаете ли, от гормонов. Временное. В серии очень забавных и хитроумных экспериментов ученые показали: в период перед овуляцией (т. е. в момент, особенно благоприятный для зачатия) женщинам нравятся более мужественные (маскулинные) мужчины, а после, когда зачатие уже невозможно, напротив — более женственные. То есть, привлекательность мужчин для женщины варьируется в зависимости от того, в какой фазе менструального цикла она находится. Другими словами — важно не то, какие мужчины, а то, как чувствует себя сама женщина.

В общем, пора, мне кажется, подводить промежуточные итоги.

Мужчина любит органами чувств. Его принцип прост — должно быть красиво. Он выбирает здоровую самку, а эквивалентом здоровья в нашем мире давно стала красота. И сексуальность мужчины, соответственно, заточена на женские прелести, ну или вообще на прелести, пусть даже и не женские, в общем — на внешность. Это первое. А второе — мы можем сколь угодно долго рассуждать о сексуальной привлекательности мужчин, но главное для женской психологии — не то, какой он, этот мужчина, а то, какие ощущения он дает своей избраннице. Если она чувствует внимание, заботу, «каменную стену», силу и решимость, то он прекрасен, даже если похож на Арнольда Шварценеггера. Если же он слаб, пассивен, бездеятелен, а к тому же еще и беден, то никакая красота его не спасет.

Теперь, когда с этим ясно и понятно, возвращаемся к процессу формирования «сексуальной фиксации». Как же получается так, что кто-то любит одно, а кто-то — другое? Кого-то возбуждают такие стимулы, а кого-то — другие?

Примечание:

«Красивых ли женщин рисовал Рубенс?»

Вам покажется красивой чрезмерно длинная женская шея, на которой умещается с десяток толстых колец? А оттянутые до нижней челюсти мочки ушей или, например, двенадцатисантиметровые стопы? Скорее всего, нет. Поэтому, чтобы не вносить лишней сумятицы в обсуждаемый вопрос, мы сразу опустим большую часть этнических особенностей и поговорим лишь о тех идеалах прекрасного, которые были свойственны европейской цивилизации, причем, на протяжении лишь нескольких последних веков.