Одноглазый валет и короли-самоубийцы - Родриго Гарсия-и-Робертсон

— Кто-нибудь видел моего знаменосца? — спросил Рейнард у немцев.

— Не я, — со смехом ответил слепой король. Остальные тоже его не видели.

Тем лучше. Рейнард уже понял: Эмбер снова оказалась права — французскую армию ожидает страшное поражение. Он надеялся, что его люди вернулись к своим очагам. Зачем им здесь умирать? Однако он у себя дома. Еще мальчишкой он играл в этой долине. Впрочем, учитывая реальное положение дел, он пожалел, что не послушался Эмбер. Рейнард оглянулся и увидел развевающуюся орифламму — священное красное знамя аббатства Святого Дэниса — знак того, что никто не имеет права просить пощады.

Не в силах больше ждать, король Джон приказал своим рыцарям выступить вперед. Запели трубы. Рейнард мрачно надел шлем и потуже затянул кожаный ремешок. У него не было копья, но это не имело никакого значения. Им предстояло не сражение, а абсолютно бездарная бойня. Никто даже не пытался организовать наступление или очистить дорогу для атакующей кавалерии. Опустив копья, немцы бросились вперед, знамена развевались у них над головами они топтали своих раненых и мертвых союзников. Кавалерия неслась навстречу смертоносным стрелам англичан.

Когда они спустились в разделявшую войска долину, Рейнард заметил мертвого графа д'Аленсона среди трупов столь презираемых им генуэзцев. Все они нашли смерть от стрел, выпущенных из больших луков. Граф д'Аленсон заявлял, что луки пригодны только для охоты.

Армия короля Филиппа превратилась в лишенную командиров толпу, причем задние ряды, не понимая, что происходит, продолжали напирать. Сам король Филипп остался далеко позади и не мог оценить ход сражения. Знамена короля Эдуарда стояли возле большой ветряной мельницы, на вершине холма, и вся масса французской тяжелой кавалерии продолжала атаковать мельницу — рассчитывая прорвать линию обороны. Оставалась лишь слабая надежда, что у англичан кончатся стрелы.

Сквозь узкую прорезь шлема Рейнард видел, как стрелы падают вокруг него, однако многие находили свою цель. Рыцари, низко опустив голову, прижимались к своим скакунам. Казалось, они мчатся сквозь настоящий дождь. Больше всего доставалось лошадям, поскольку они являлись самыми крупными целями. Демонстрируя куда больше разума, чем их всадники, раненые животные пытались уйти в сторону, вставали на дыбы или даже пятились назад, словно рассчитывали избежать попаданий смертоносных жал. Выше по склону некоторым рыцарям наконец удалось добраться до англичан, и они обменивались ударами с пешими врагами уже у самой мельницы.

Рейнард почувствовал острую боль. Опустив взгляд, он увидел, что из бедра торчит стрела, которая пробила два слоя брони, а ее острие застряло в деревянном седле. Им овладел ужас. Рейнард протянул руку, чтобы обломить древко, но в этот момент другая стрела со звоном ударила в шлем, едва не сорвав его с головы. Прорезь сместилась, и он уже не видел древка, но чувствовал: стрела все еще пришпиливает ногу к седлу. С легким удивлением Рейнард обнаружил, что нога больше не болит.

Вероятно, Купидон тоже был ранен, возможно, той же самой стрелой. Конь отступил назад и встал на дыбы, не обращая внимания на узду. Только из-за стрелы в бедре Рейнарду удалось удержаться в седле. Купидон опустился на четыре ноги, сделал пару неверных шагов и рухнул на землю. Рейнард успел поправить шлем и увидеть, как ему навстречу мчится земля.

От удара у него перехватило дух. Купидон пытался подняться, едва не оторвав Рейнарду ногу, а потом упал вновь и остался лежать неподвижно. У Рейнарда брызнули из глаз слезы, его конь заслуживал лучшей участи.

Сквозь узкую прорезь шлема он видел лишь кусочек голубого неба. Стрелы продолжали дождем сыпаться на землю. Одна из них угодила в мертвого Купидона. Потом Рейнард ощутил острую боль в боку — стрела пробила доспехи. Его крик потерялся среди отчаянных воплей, стонов и молитв. Новая волна французских рыцарей проскакала над ним, закрыв тонкую полоску неба. Всадники вскричали:

— Святой Дэнис! — И окатили его струями воды и грязи.

Рейнард повернулся на бок, дотянулся до древка стрелы, переломил его и от боли потерял сознание.

Он пришел в себя в темноте собственного шлема. Вокруг стояла удивительная тишина. Стрелы больше не падали. Боль утихла. Серые тучи закрыли клочок неба, видимый сквозь прорезь шлема. Где-то за спиной Рейнарда запели трубы. Он попытался подняться, но наткнулся на что-то тяжелое. Тело пронзил новый приступ боли, и он упал на землю, вспомнив, что лежит под трупом Купидона.

Теперь его шлем был повернут так, что он видел часть склона, за которым находились англичане. Еще Рейнард разглядел свою правую руку с зажатым в ней мечом. Черный бок Купидона, покрытый кольчугой, напоминал подушечку для булавок. Рядом лежал немецкий кавалерист, чей шлем украшали черные страусовые перья — Рейнард узнал одного из рыцарей, прикованных к слепому королю Джону. Король Джон из Богемии добился исполнения своего желания — он погиб в сражении, как и предсказывала Эмбер.

Снова запели трубы. Французские рыцари готовились к новой атаке.

Рейнард услышал, как кто-то ходит среди мертвых и раненых. Призрачная фигура возникла в сумрачном свете и почти мгновенно исчезла. Однако вскоре она опять появилась — человек приближался к нему, останавливаясь каждые несколько футов. Рейнард узнал еще одного краснолицего неуклюжего валлийца, очень похожего на брата несчастного, которого он пытался спасти. Валлиец был в стальном шлеме и кольчуге, в одной руке он держал пучок стрел, а в другой окровавленный кинжал. Он собирал стрелы и добивал раненых.

Снова зазвучали трубы. Валлиец обернулся, а потом зашагал дальше. Он остановился, чтобы вытащить стрелу из черного бока Купидона. Когда безмозглый идиот попытался выдернуть стрелу из его ноги, Рейнард не удержался и застонал. Валлиец засунул остальные стрелы под мышку и наклонился, чтобы прикончить Рейнарда.

Собрав все оставшиеся силы, Рейнард вонзил меч под кольчугу валлийца. Лезвие глубоко вошло врагу в бедро. Брызнула кровь, и валлиец исчез из виду. Рейнард услышал возню, а потом вновь наступила тишина.

Рейнард откинулся на спину, испытывая удовлетворение от первого удара, который он сумел сегодня нанести врагу. Какая чудесная новая тактика: затоптать кавалерией собственную пехоту, получить несколько вражеских стрел, а потом ждать, пока кто-нибудь из англичан придет, чтобы перерезать тебе горло — к этому моменту даже самый слабый противник будет склонен тебя недооценивать! Не слишком по-рыцарски, но ничуть не хуже, чем то, что они сделали с его боком.

Последовала новая атака французской конницы, вновь всадники кричали: