Русский Нострадамус. Легендарные пророчества и предсказания - Елена Шишкина

Он ушел из Москвы, но, поскольку «сердце его рвалось и плакало за обиженных», дал Богу обет странничества. «И пошел по земле русской говорить о мучениках старой веры и о неправде новой».

Странничество Тита

Куда же и с какой целью отправился изгнанный из Москвы Тит? Логично было бы предположить, что он стал искать союзников среди приверженцев старой веры. Их было немало, и, наверное, поступи он так, судьба его не была бы так трагична. Он либо бежал бы в далекую Сибирь со староверами, либо примкнул бы к открыто выступающим против церковной реформы борцам за «древлеправославный уклад». Однако в рукописи написано: «Пошел Тит в Ферапонтов монастырь молить святого отца о смягчении гнева его супротив опальных людей». К кому же решил обратиться мудрый знахарь? Как ни странно, к самому патриарху Никону. Оказывается, «гордый влыдыко», хоть и попал в немилость к царю, все еще носил звание Патриарха Московского и всея Руси. И, по историческим источникам, он добровольно заточил себя в Ферапонтовом монастыре с целью запугать Алексея Михайловича отсутствием духовного лидера в столице. Однако «царь его назад не звал», и Никон уже несколько лет жил в монастыре.

Чего же Тит хотел от известного суровым нравом патриарха? Наверное, он надеялся, что годы опалы изменили его и остудили «реформаторский» пыл. Во всяком случае, такую причину визита Нилова к Никону называет биограф Тита: «Ему говорили, чтобы не шел он туда. Но Тит говорил, что неволя и каженника (видимо, каторжанина) может образумить».

Здесь следует сделать небольшое отступление. Дело в том, что в записях появляется еще одно лицо — «сотоварищ» Тита. Ни имени, ни возраста этого человека биограф не указывает, однако упоминает его как «чернеца с Соловков», то есть монаха низшего чина из Соловецкого монастыря. Кто знает, может быть, именно этот человек и рассказывал о жизни и деяниях Тита Нилова староверам (ведь монахи были людьми учеными и инок вполне мог записать историю жизни знахаря с его же слов). Так это или иначе, с уверенностью утверждать нельзя. Однако подробности личной жизни знахаря могли быть известны только от него самого (а такое рассказывают только близким друзьям). Мы же добавим, что хронологическое изложение их (и соответствие историческим событиям того времени) выдает не только короткую близость биографа с Титом, но и его образованность.

Итак, вернемся к встрече Нилова с опальным патриархом. Как люди представляют себе жизнь монаха-изгнанника? Конечно же, строгий пост, смиренное покаяние, вериги, терзающие тело, и т. д. Как же, наверное, был удивлен Тит, увидев совершенно противоположное! И снова нужно обратиться к историческим источникам. В «Истории России» С. М. Соловьева приведены весьма любопытные факты. Оказывается, окрестные монастыри должны были содержать патриарха и регулярно поставлять ему провизию и людей. Вот что написано у Соловьева: «Белозерские монастыри доставляли Никону ежегодно: 15 ведер вина церковного, 10 ведер романеи, 10 ведер рейнского, 20 пудов патоки на мед (имеется в виду хмельной напиток), 30 пудов меду-сырцу, 20 ведер малины на мед (хмельной), 30 ведер уксусу, 50 осетров, 20 белуг, 400 тощей междукостных (видимо, какой-то мелкой рыбы), 70 стерлядей свежих, 150 щук, 200 язей, 50 лещей, 1000 окуней, 1000 карасей, 30 пудов икры, 30 пучков вязиги; 2000 кочней капусты, 20 ведер огурцов, 20 ведер рыжиков, 50 ведер масла конопляного, 50 ведер масла орехового, 50 ведер сметаны, 10 000 яиц, 30 пудов сыру, 300 лимонов, полпуда сахару головного, пуд пшена сорочинского, 10 фунтов перцу, 10 фунтов имбирю, 5 четвертей луку, 10 четвертей чесноку, 10 четвертей грибов, 10 четвертей репы, 5 четвертей свеклы, 500 редек, 3 четверти хрену, 100 пудов соли, 80 четвертей муки ржаной, 20 четвертей пшеничной, 50 четвертей овса, 39 четвертей муки овсяной, 30 четвертей ячменя, 50 четвертей солоду ржаного, 30 яичного, 10 овсяного, 15 четвертей крупы гречневой, 50 овсяной, 3 проса, 12 гороху, 5 четвертей семени конопляного, 20 четвертей толокна; да работникам — 40 стягов говядины или 150 полотьев ветчины. От Кириллова монастыря: сена 20 возов, дров 15 сажен; из Спасокаменного монастыря: сена 12 копен, дров 8 сажен, да служки для посылок (слуги); из Спасоприлуцкого: сена 15 копен, дров 8 сажен, да повар; из Корнильева: сена 8 копен, дров 7 сажен, 1 портной; из Троицкого-Устьшекнинского: сена 12 копен, дров 10 сажен, служка с лошадью; из Кириллова-Новгородского: сена 10 копен, дров 10 сажен, 1 псаломщик; из Никитско-Благовещенского: сена 5 копен, дров 5 сажен, 1 келейник. К тому же в распоряжении Никона были: 11 лошадей, 36 коров, 22 человека прислуги (которые исполняли должность рыболовов)». Потрясающие цифры, не правда ли? Я привела эти подробности, чтобы было понятно возмущение Тита жалобами патриарха. Но не будем забегать вперед и прежде расскажем, как странникам (Нилову и монаху) удалось добиться аудиенции у патриарха.

Русская поговорка гласит: «Каков поп, таков и приход». Тит понял это сразу же. «Ничем никоновские слуги не брезговали. Брали все, что им давали (то есть брали взятки)». Наверняка ни у знахаря, ни тем более у инока больших денег не было. Как же им удалось попасть к «бедствующему» патриарху? Вот что написано в рукописи: «Сказал тогда келейный служка (Титу), что польстить Никону можно, поднеся ему осетров мерою в два аршина с четвертью. Подивился Тит, где такая рыба-кит водится, но спорить не стал и пошел к Шексне (довольно большая река в Вологодской области). Три дня и три ночи пел он на берегу (видимо, читал заклинание-ключ), и приплыли в его сеть четыре рыбы, ровно такие, как было надо». Эти четыре двухметровых осетра и послужили пропуском к патриарху Никону. По всей видимости, никто никогда таких огромных рыб не видел, потому что «собрались вокруг Тита и чернецы, и монахи, и все дивились чудесному улову». Снизошел до встречи с удивительным рыбаком и сам Никон. «Он говорил Титу, чтобы оставался тот в его челяди, и соблазнял жалованьем и почетом». Но знахарю нужно было переговорить с патриархом наедине. Как было это сделать, если Никон, по свидетельству современников, «во всяком видел смутьяна и злоумышленника против него»? В рукописи об этом ничего не сказано, но если вспомнить, что Тит был ясновидцем, скорее всего, он что-то такое сказал патриарху, что тот «полдня провел в беседе с ним с глазу на глаз». О чем они говорили, можно прочесть в рукописи: «Жаловался Никон на обиды, чинимые ему монастырями, мол, и грабят его, и обсчитывают, и провизию посылают дурную. И никто не помнит о святом назначении патриаршества. Гнутся в полспины и по чину не величают». Да уж, любил святейший свою персону сверх меры, раз даже в заточении требовал себе царских почестей. «Тит тем жалобам удивлялся безмерно. Столы патриаршие ломились от яств, во дворе стояли сытые, холеные кони. Да и челядь (слуги) была гладкая и упитанная».