Музеи Парижа - Нина Калитина

Когда входишь в Большую галерею, замечаешь в конце ее портрет Людовика XIV. По мере приближения к нему различаешь подбитую горностаем мантию, пышные драпировки, скатерть, украшенную бурбонскими лилиями, видишь взбитый парик, тонкое «ружевное жабо и даже туфли с бантами на высоких каблуках. Перед посетителем возникает торжественный образ бывшего хозяина луврского дворца. Но ни великолепие костюма, ни напыщенность позы не могут скрыть старческого одряхления лица, надменного, брезгливого выражения, мимо которого не прошел талантливый портретист Гиацинт Риго.

А. Ватто. Отправление на остров Цитеры. фрагмент. 1717 г.

Об искусстве второй половины XVII века – времени правления «короля-солнца» – лучше всего говорят в Лувре не отдельные картины вроде «Въезда Александра Македонского в Вавилон» или «Охоты Мелеангра и Аталанты» Лебрена, а сохранившиеся дворцовые интерьеры. Но полное представление об эпохе можно составить себе только в Версале, в частности в Зеркальной галерее, украшенной росписями Лебрена. Различные эпизоды царствования Людовика XIV превращены художником в аллегорические сцены, внешне эффектные, но по существу надуманные и условные. Живописные вставки обрамлены кариатидами, декоративными рамами, гирляндами. В былые времена украшения галереи дополняли деревья в серебряных кадках, люстры, ковры, жирандоли, созданные по эскизам того же Лебрена.

XVIN век принес в оформление Версаля новые черты. Тяжеловесные росписи, позолота сменяются легкими декоративными панно, светлеют, приобретают нежные оттенки ткани, изогнутыми, облегченными становятся рамы, панели, ножки столов и стульев, .. На смену пышному академическому классицизму приходит изящное и легкомысленное рококо. Характер придворной жизни раскрывают приписываемые Людовику XV слова: «После нас хоть потоп!» Никогда раньше жажда развлечений и удовольствий не захлестывала с такой силой придворных. А революция приближалась и незваной гостьей ворвалась в Версаль. В зале для игры в мяч (он расположен слева от площади Оружия) в июне 1789 года депутаты третьего сословия объявили себя Национальным собранием, а в октябре восставшие массы вынудили короля и собрание переехать в Париж. В Версальском дворце – детище и олицетворении монархии – наступило запустение.

Французская культура XVII! века была соткана из противоречий: игривое и легкомысленное рококо, жизненно правдивый реализм, суровый классицизм. Ватто, Буше, Шарден, Грез и рядом с ними их учитель, помощник и критик Дени Дидро! С какими же полотнами этих художников можно познакомиться в Лувре?

Коллекция картин XVIII века в Лувре еще в середине XIX столетия поражала своей неполнотой. «Как странно, – писал критик Т. Торе,- что Франция является страной, в которой произведения французской школы менее всего ценятся. В то время как итальянцы и англичане с почетом показывают наших художников в своих галереях, в Париже вряд ли найдется хоть одна специальная коллекция картин французской школы. В Лувре нет Буше, Шардена, Наттье, Фрагонара, Франсуа Лемуана. В нем находится лишь один блестящий эскиз Ватто». . . Сейчас положение изменилось. В залах музея висят прославленные картины Ватто «Отправление на остров Цитеры», «Безразличный», «Жиль», несколько полотен Шардена, Буше, Фрагонара. И все же XVIII век мог быть представлен полнее. Лувр дополняют музеи Декоративного искусства, Ниссим-Командо, Коньяк-Жей. Но многие вещи безвозвратно ушли из Франции.

Антуан Ватто (1684-1721), знакомый советскому зрителю по эрмитажным «Капризнице» и «Савояру», был наследником колористической традиции Рубенса. Но звучные краски великого фламандца сменились у него мягкими переливами, размашистая манера письма-тончайшими прикосновениями кисти к холсту. Тяжеловесные, пышные фламандки уступили место изящным француженкам, определенность, ясность характеров – намекам, оттенкам настроений. «Отправление на остров Цитеры» (1717) раскрывает особенности стиля Ватто, Сюжет навеян пьесой Данкура «Три кузины». Оттолкнувшись от увиденного на подмостках, фантазия Ватто создает свою пленительную картину. Друг за другом медленно движутся влюбленные пары к лодке, готовой увезти их на остров вечной любви – остров Цитеры. Золотистая дымка окутывает очертания далекого острова, трепетные листья деревьев, перекликается с нежно-зелеными, розовыми, оранжево-желтыми тонами костюмов. Все кажется подвижным, легким, неуловимым. И не хочется точно определять, что же изобразил художник – реальную сцену, спектакль или свою мечту. Очарование Ватто именно в том, что жизненность, наблюдательность сочетаются с поэтическим вымыслом, реальное кажется мечтой, а мечта приобретает характер реальности. К этому надо добавить нотку легкой грусти. Так обычно смотрит человек на что-то прекрасное, в долговечность которого он не верит. Пожалуй, самая грустная картина Ватто «Жиль» (1721). Что это – театральная сцена, портрет или аллегория? По-видимому, «Жиль» предназначался для вывески итальянского театра комедии. Задумчивый, отрешившийся от своих собратьев Жиль повернулся к публике. Он еще ничего не сказал, а только вышел на сцену. Его хрупкое тело скрыто под широким костюмом из белого атласа, на ногах туфли с бантами, а на голове серая шляпа. Несмотря на атрибуты комедианта, поза и лицо Жиля не театральны. Словно на какую-то долю секунды, прежде чем войти в роль, актер показал зрителям свой настоящий облик – облик грустного, усталого, немного насмешливого человека. В отличие от золотистых тонов «Отправления на остров Цитеры», Жиль написан в холодной гамме. Голубоватые, желтые, сиреневые рефлексы, напоминающие о театральной рампе, переливаются на белом шелку.

А. Ватто. Жиль. 1721 г.

Ватто умер рано, в возрасте тридцати шести лет. Последователи, заимствуя внешние формы его искусства, не унаследовали живую поэтическую душу.

Франсуа Буше (1703-1770) считал себя учеником Ватто, но достаточно взглянуть на его картины, висящие в Лувре по соседству с «Жилем» или «Отправлением на остров Цитеры», чтобы понять разницу между художниками. Венеры и Дианы, нимфы и одалиски, пастушки и пастушки Буше, розовые, кукольные и изнеженные, совершенно лишены жизненной правдивости, поэтического очарования, которые так подкупают в образах Ватто. Манера письма Буше, особенно к концу жизни, стала неприятно гладкой, «зализанной». Более интересным живописцем был Оноре Фрагонар (1732-1806). Он учился у Буше и в ряде работ продолжал традиции развлекательного рококо («Купающиеся наяды», «Похищение рубашки».) Но многие жанровые картины и особенно портреты говорят о реалистической направленности творчества Фрагонара. В «Портрете художника», например, правдиво, с большой жизненной свободой переданы вдохновенные черты лица. В глазах светится ум, в энергичном наклоне фигуры видна порывистость.

Реалистические искания сближают Фрагонара с его вторым учителем – Шарденом.

Развлекающимся аристократам, нимфам и амурам Жан- Симеон Шарден (1699-1779) противопоставляет трудолюбивых матерей и хозяек, а вычурным, изысканным предметам-медные баки, кастрюли, ящики для табака. Простые люди, обычные комнаты полны для Шардена красоты и поэтичности. Он не устает любоваться этим миром.

«Пользуются красками, но пишут чувствами», – говорил Шарден. И под его одухотворенной кистью хозяйки и кухарки в скромных платьях и чепцах, шаловливые мальчики и послушные девочки, окружающие их предметы превращались в чудо живописи. «Ты берешь воздух и свет на кончик кисти и накладываешь их на холст», – восклицал, обращаясь к любимому мастеру, Дидро. В правильности этих слов убеждает хотя бы натюрморт «Медный бак» (около 1733). Как всегда у Шардена, натюрморт логически построен; в нем все пластически и колористически взаимосвязано, В центре поблескивает начищенный медный бак, рядом с ним расположилось тоже металлическое, но позеленевшее от времени ведро, а с другой стороны от бака интенсивно звучит густая синева фаянсового кувшина. Воздушная среда, окутывая предметы, делает очертания зыбкими. Белый цвет становится то розовым от соседства с красным, то серым, соприкасаясь с синим. Он как бы впитывает цветовое богатство окружающего мира, объединяет все тона.

Ж.-С. Шарден. Медный бак. Ок. 1733 г.

О. Фрагонар. Портрет художника. Конец 60-х гг. XVIII а.

Героини жанровых полотен Шардена «Молитва перед обедом», «Трудолюбивая мать», «Разносчица» похожи друг на друга. Им хорошо дома в окружении детей и привычной обстановки, где на всем -лежит отпечаток их заботливых рук. Они всегда заняты какой-нибудь работой, причем выполняют ее ловко и с охотой: вышивают, вяжут, подают обед. С особой теплотой Шарден › изображает детей. Девочки в его картинах, стараясь во всем походить на своих матерей, так же деятельны и скромны. Ненавязчиво, но последовательно прославляя добродетели простого человека, Шарден, как и другие прогрессивные деятели Франции, способствовал идеологической подготовке революции, прошедшей под лозунгом «равенства и братства».