В свободном полете - Ким Ньюмен

— Пожалуй, мне пора, — сказал Холли, шевеля пальцами.

— Еще один вопрос. Теперь, когда у вас Новая Политика… судя по всему, надолго… Когда со старой диктатурой покончено — Какой вам, в этих условиях видится роль Ч.А.Холли и всех остальных музыкальных диссидентов?

— Я не политик. Мне бессмысленно задавать вопросы о пятилетних планах, бюджетном дефиците или контроле над импортом. Дайте людям жить нормальной жизнью и заниматься тем, что им по душе, если это не мешает другим — вот и вся моя политика. И мне кажется, Воннегут со своей командой думает примерно так же. И меня это вполне устраивает. Только не нужно забывать, что моя профессия — писать музыку. Если я слышу о несправедливости, или насилии, или коррупции, у меня автоматически возникает потребность написать об этом песню — но ведь я пою и о любви, и о каруселях, и о красоте теплого летнего утра. Мы живем в несовершенном мире, мистер Лоу, и даже такой великий человек, как генеральный секретарь Воннегут, не в состоянии исправить его за одну ночь. Вы в вашей стране сами уже слишком долго живете под каблуком у этой жуткой бабы Тэтчер. Я слушаю радио и читаю газеты, так что знаю, что она и остальные европейские лидеры носятся кругами и вопят, что капитализм победил и что Америка скоро станет оплотом частного предпринимательства и раем для европейских бизнесменов… Все это — словоблудие, мистер Лоу, можете так и передать своим читателям. Америка не нуждается в собачьих сварах, которые миссис Тэтчер считает нормальной экономикой. В Лондоне люди живут в бидонвиллях, а оборванные нищие на улицах выпрашивают деньги и еду. Нам это ни к чему. Мы сделали две революции именно ради того, чтобы у нас такого больше не было. Три, если считать Новую Политику. Впрочем, нет, это что-то другое.

Ч.А.Холли пожал Лоу руку и поднялся на эстраду. Перебросив через плечо ремень своей гитары, он ударил по струнам без всякой подготовки, даже не прикоснувшись к колкам. Звук получился чистым и верным, выдержанным в нужной тональности. Холли и музыка были давними друзьями. Он спел несколько старых песен и множество новых. Все, что Лоу слышал о нем, оказалось правдой.

— Сердце мое, — пел Холли, — почему ты замира-а-а-ешь…