Секретный модуль - Валерий Рощин

– Я торопилась, но не успела закончить эксперимент, и две недели назад меня сменила Маргарита Панина, ведущий инженер-химик секретного отдела лаборатории «Ангар-004». Ей удалось довести нашу совместную работу до логического завершения. Передав смену новому научному сотруднику – Марии Скобцевой, она должна была поднять на платформу образцы полученного вещества, а также его конечную молекулярную формулу с описанием технологического процесса получения.

– Кажется, вы окрестили это вещество «Тайфуном»?

– Да.

– Газ был готов к боевому применению?

– Он был готов к испытанию.

– Каковы особенности применения вашего изобретения?

– Фармакологические и химические средства, подобные «Тайфуну», как правило, используются в комплексе с другими составляющими психофизического оружия. Например, совместно с аудио– или видеоканалами, с низкоэнергетическими СВЧ– или КВЧ-излучениями.

– Комбинированный метод более эффективен?

– Разумеется, – пожимает плечами Реброва, словно удивляясь некомпетентности собеседников. – Газ служит сильнейшим катализатором, подготавливающим мозг для дальнейшего воздействия. Причем газа нужно совсем немного.

– Что означает «немного»?

– Достаточно обработать «Тайфуном» лацканы пиджака или ворот рубашки, которую намеревается надеть объект воздействия.

– А если стоит задача подчинить не одного человека, а, скажем… всех нас?

– Для этого хватило бы одного ватного тампона, смоченного сжиженным «Тайфуном». Этим тампоном обрабатывается поверхность мебели в кают-компании и…

– Что «и»?

– И наше сознание подготовлено к вторжению. Далее просто подаются команды, закодированные в одну из перечисленных мною форм.

Поднявшись, Сергей Сергеевич подходит к открытому иллюминатору и прикуривает сигарету. Все замолкают, догадываясь, что у него созрел вопрос.

– Скажите, – выпускает он на волю тонкую струйку табачного дыма, – а что происходит в случае некомбинированного использования вашего сложного химического вещества? Ну… то бишь… если человек вдохнул газ, а дальнейшего воздействия не последовало.

– Воздействие «Тайфуном» в небольших дозах не должно оказывать видимых эффектов – это одно из условий заказчиков из Москвы. Вдохнув немного газа, человек продолжает заниматься обыденными делами, не подозревая о готовности сенсорных каналов его головного мозга к программированию извне.

– А каковы последствия воздействия большого количества газа?

Подумав, женщина неуверенно сообщает:

– Это покажут будущие испытания. Однако в истории создания «Тайфуна» имеется один необычный прецедент.

– Интересно, – затушив окурок, поворачивается Горчаков. – Я весь внимание…

Вера Александровна нехотя и вскользь упоминает о чрезвычайном происшествии, случившемся в начале 90-х в полузабытой секретной лаборатории под Моршанском.

Генерал внимает каждому слову, делает вид, будто слышит о происшествии впервые.

– Значит, один из наиболее вероятных вариантов – агрессия? – спрашивает он, когда женщина умолкает.

– Я не исключала бы подобный вариант.

– Вот это явление мы и возьмем за отправную точку при планировании завтрашнего дня, – возвращается на место Сергей Сергеевич. – Или вы предполагаете, – пристально глядит он на женщину, – что сотрудниками лаборатории и пловцами-охранниками кто-то управляет извне?

– Нет, – качает она головой, – я так не думаю.

– Почему?

– Это практически невозможно. Где, по-вашему, находится источник, и кто им управляет?

– Вы забываете об американской лаборатории с интернациональным составом ученых на борту.

Скривив губы, Реброва пожимает плечами:

– Во-первых, для подобного воздействия они должны знать частоту волнового излучения с точностью до долей миллиметра. Во-вторых, дистанция в пять километров для атаки великовата. И, в-третьих…

– Что «в-третьих»?

– Испытания «Тайфуна» не проводились даже в воздушной среде, а вы говорите о водной. Сомнительно. Очень сомнительно.

Горчаков решительно придвигает к себе план-схему подводной лаборатории, стопку вспомогательной документации, предоставленной научным руководителем, и ворчливо заявляет:

– Считаю наше совещание законченным. Все свободны, кроме Черенкова и Веры Александровны.

Глава вторая

Российская Федерация, восточное побережье Байкала. Наше время

«Вот этого я и боялась! – пугливо оглянулась Скобцева. – Иногда даже во сне видела похожую картину. И ведь все совпадает! Все, вплоть до мельчайших деталей!..»

На металлической скамье, повторявшей полукружье стены, сидела женщина, одетая в легкий спортивный костюм. Закрыв лицо ладонями, она судорожно всхлипывала.

– Что здесь произошло? – почти беззвучно прошептала Мария.

Виктор сел рядом с женщиной.

– Попробую выяснить. – Он взял ее руку и осторожно отвел от лица: – Светлана Сергеевна, что с тобой? Света, ты меня слышишь? Ты можешь говорить?…

Бесполезно. Взгляд больших зеленоватых глаз устремлен куда-то вдаль…

– Шок? – предположила Скобцева.

– Видимо, да.

– А что случилось с вашими коллегами?

– На них кто-то напал…

«Соменкова. Светлана Сергеевна Соменкова – бывший доцент кафедры биологии Новосибирского университета, – сопоставила Мария данные в памяти с внешностью женщины. – Ныне кандидат биологических наук Соменкова является заместителем Иноземцева по научной части…»

У ног Светланы Сергеевны лежал один из курьеров. Он, несомненно, был мертв – темная, почти черная кровь обильно вытекала из перерезанного горла.

Глядя на весь этот ужас, Скобцева почувствовала слабость в ногах. Освободившись от тяжелого акваланга и присев на край округлой скамьи, она припоминала убитого мужчину живым и с отвращением ощущала волну леденящего озноба. Нет, не так она представляла свое знакомство с подводной лабораторией. Не так…

– Внешних повреждений у Соменковой нет, – сказал Виктор. И, поднявшись, добавил: – Вы правы – она в шоковом состоянии.

Последняя фраза, видимо, проникла в сознание женщины. Судорожно всхлипнув, она удивленно посмотрела на приплывших сверху людей и попыталась что-то сказать, но… внезапный порыв так же внезапно затух. Подняв руку и показывая на закрытый люк, она шевелила губами. Вместо привычного голоса из гортани вырвался хрип.

Мария и Виктор одновременно повернули головы в указанном направлении…

Там вход в центральный модуль и ничего более. Обычная круглая дверца с мощным запорным механизмом, как на подводных лодках. Разве что местами она запачкана кровью и имеет небольшое оконце из специального стекла. А рядом висит коробка переговорного устройства, динамик которого пищит голосами скрипки.

Маша хотела о чем-то спросить, но едва не оступилась.

– Осторожнее, сзади люк! – подхватил под руку Виктор.

– Да… Спасибо… Что будем делать?

– Это решать вам.

– Мне?!

– Вам. Согласно шестнадцатому пункту Внутренней инструкции лаборатории «Ангар-004».

Ах, да, шестнадцатый пункт…

* * *

Все документы, регламентирующие внутренний распорядок лаборатории, Скобцевой пришлось выучить назубок. Иначе не удалось бы пройти тестирование перед отправкой из столицы на сверхсекретный объект.

Шестнадцатый пункт инструкции дословно гласил следующее: «При возникновении в любом модуле рабочего объема лаборатории чрезвычайной, аварийной или угрожающей безопасности ситуации (смотри примечаниеСитуации), полномочия руководителя подводной команды автоматически и в полной мере переходят к сотруднику модуля ¹5. Моментом перехода полномочий считается объявление тревоги или явное определениеугрожающей ситуациилюбым доступным способом».

Модулем ¹5 являлся тот самый секретный модуль, куда и направлялась для работы Мария.

– Но почему мне? – спросила она севшим голосом. – Внутри находится действующий сотрудник – Маргарита Панина. Ведь я не успела ее сменить.

– А вы уверены, что она жива?

– Нет.

– И я этого не знаю, – отозвался Виктор. – Поэтому решение надлежит принимать вам.

Девушка с тоской и ужасом посмотрела на тело мертвого мужчины, на обезумевшую от страха женщину…

– А как бы поступили вы? – повернулась она к пловцу.

Тот извлек из кобуры странный пистолет с четырьмя стволами. Проверяя его готовность к стрельбе, задумчиво сказал:

– Я бы попробовал войти внутрь и разобраться в проблеме – вдруг нашим товарищам требуется помощь?…

«Он сильный мужчина и по-другому бы не ответил, – с тоскою подумала Мария. – И зачем я только спросила?…»