Тайна дважды убитой. Следак Её Величества 1 (Следопыт Империи) - Григорий Грошев

даже дешёвый сотовый телефон. И дело, разумеется, было не в деньгах. Генрих изучил толстую папку, что давеча прошила Александровна, старший инспектор канцелярии.

— Ах, какой же ты молодец! — хвалил Иванова Цискаридзе. — Герой!

Документы, как и заключение, полностью устроили начальника отделения. Он сиял, будто царский червонец. Пробежал по страницам. Проверил, надёжно ли запечатаны в конверт фотоснимки убиенной. Не хватало ещё, чтобы её, обнажённую, мог кто угодно смотреть.

Генрих подошёл к своему шкафу с фасадами из красного дерева, открыл дверцу, выдвинул бар. В два бокала через дозатор полился густой, выдержанный виски. Из морозильника, смонтированного тут же, выпало по три кубика льда. Полковник протянул один бокал своему подчинённому, а второй — взял сам.

— Ну, за Императрицу, — торжественно объявил он. — И за твою очередную победу.

Чокнулись. Пригубили. Цискаридзе раскурил сигару и протянул коробочку Фёдору.

— Куба, — торжественно объявил он. — Родина лучшего в мире табака. И самых очаровательных мулаток.

— Нет женщин краше русских, — поспорил с ним Фёдор. — Какой смысл преодолевать половину земного шара, дабы убедиться в этом?

Генрих рассмеялся. Валечка внесла нехитрую снедь: мелко нарезанный сыр, мармелад, дольки лимона. От дыма и алкоголя стала кружиться голова. Присели на кожаный диван. Через десять минут в дверь снова заглянула адъютантка.

— После! — прокричал Генрих. — Чествую героя.

— Как прикажете, — поклонилась девушка и вышла.

— Императрице уже направлена депеша, — сказал Генрих. — Расскажи мне простым русским языком. Что мы ей поведаем, коли по телефону позвонит?

— Итак, наш злодей, Дмитрий Горелов, отдыхал в загородном имении своей матушки, — произнёс следователь. — Это недалеко от Москвы. После распития спиртного он обратил внимание, что его барышням утром не достаёт свежей выпечки. Пекарни в Злагоглавой, как известно, начинают работать затемно, дабы насытить горожан. Митенька оседлал свою «Ауди 10» и помчался в Златоглавую.

— Один?

— Так точно. Все прочие были настолько пьяны, что поездка бы их укачала. Кстати, никто даже не догадывался, что Дмитрий нашёл себе половые утехи по пути в Москву. Он вернулся с булочками. Мы установили пекарню. По десять штук круассанов, сочников, слоек с сыром. Два гигантских багета в человеческий рост. Взял он и алкоголя.

— Так-так, — кивнул Цискаридзе, втягивая в себя густой дым. — И дальше? Что произошло на пути за выпечкой и водкой?

— Дорога была темна, — сказал Фёдор. — Шёл пятый час не то ночи, не то утра. В это время Ксения, дочка купца, совершала свой обычный моцион. В удобном платьице она шла вдоль дороги. Ни машин, ни людей — красота. Девушка занималась джоггингом, гимнастикой и обожала делать фотоснимки рассветов.

— Хорошая была девушка, — вздохнул Генрих. — У них там имение?

— Летняя дача, — объяснил Иванов. — Весьма современная. С тёплым туалетом и ванной, коли интересуетесь подробностями.

— Пока опустим, — предложил Генрих. — Как он её сбил?

— Утверждает, что случайно, — сказал следователь. — Мол, отвлёкся, немного сдвинулся вправо. Вино-с! Мотор его и в самом деле пострадал незначительно. Мы изъяли крыло в ремонтной мастерской. После замены слесарь хотел его отрихтовать и продать. Оттого и не отправил в утиль. Деталь весьма ходовая.

— Не верю в случайность, — покачал головой Цискаридзе. — Она бы отпрыгнула. Не находишь?

Следователь пожал плечами.

— Сразу после аварии он вышел из машины. Осмотрел погибшую. Платьице задралось, обнажив интимные части тела. И наш негодяй самым мерзким, самым похабным образом воспользовался этим обстоятельством.

Допили виски. Погасили сигары. Работа следователя — это всегда погружение в самые тёмные глубины человеческой души. И Генрих, и Фёдор были опытными ныряльщиками. И в этом деле не было ничего такого, что могло бы пробудить в них интерес. Цискаридзе даже зевнул.

— Одно не понимаю, — сказал начальник. — Как ты его вычислил? Тело её обнаружил лишь спустя час водитель выгребного автомобиля. Он же и доставил её в больницу. Каким чудом ты обнаружил нашего Дмитрия?

Фёдор улыбнулся и поправил галстук. К этому вопросу он подготовился.

— Мой детектив творит чудеса, — ответил он. — И просил сие обстоятельство хранить в тайне.

— Даже от Императрицы? — удивился Генрих. — А что если вопросы задавать начнёт?

Опять помолчали, на этот раз размышляя. Охрана источников — святая обязанность всякого полицейского. Иной раз Цискаридзе прощал своим осведомителям разные шалости. А выдать такого помощника — значит обесчестить себя как полицейского в поколениях.

— Есть у меня одна идейка, — обмолвился Фёдор. — Ежели будет сильно пытать — скажем, помог анонимный доброжелатель. Коих на той вечеринке могло быть несколько. А ежели нет — то и промолчим.

— Деловой подход, — похвалил Цискаридзе.

Выпили ещё по одной. Поговорили о политике, о Японии, о картах и женщинах. После — перешли к охоте. Фёдор обожал бить кабанов, а Генрих заглядывался на трофеи крупнее. Долго спорили, остались ли в лесах Подмосковного губернаторства медведи. Готовились распрощаться. Как вдруг — раздался телефонный звонок. Беспокоил дежурный, в обход адъютантки.

И новости были странными.

Глава 15. Полёт ведьмы

Если бы юной Алисе сказали, что к своим неполным тридати годам она безнадёжно пристрастится к магии, девочка бы рассмеялась. В те времена ей казалось забавным использовать некоторые возможности, дарованные не то природой, не то потусторонними силами.

Сколько уловок у неё было! Вызвать острый приступ диареи у обидчицы. Придать блеск давно выцветшему платью. Убрать надоедливый прыщик. Отыскать кольцо, которое потеряла на прогулке. Или приворожить понравившегося юношу. О том, что подобные шалости не являются безобидными, она не думала ни секунды.

— Поиграюсь — и брошу.

Девочка росла красивой и ладной, к восемнадцати годам она обрела аппетитную внешность и стала настоящей барышней. Тонкие черты лица, аккуратный носик. Светлые волосы: не полностью белые, а с золотистым отливом. Голубые глаза. Грудь аккуратная, как два наливных яблочка. Приподнятая попа, за которую так и хотелось ухватиться. Она несла себя в обществе и везде становилась центром внимания.

— Вы — девушка заметная, — захлёбываясь слюной, говорил ей директор гимназии, выдавая аттестат зрелости. — Каждый раз, наблюдая, голова кружится.

— Мерси, — ответила тогда она. Хотя ей хотелось сказать что-нибудь грубое или пошлое. Или вообще изнасиловать этого директора до смерти.

Алиса уделяла время физкультуре и бальным танцам. Она заметила, что от постоянных упражнений её фигура подтягивается и становится