Последние бои на Дальнем Востоке - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У всех у нас была одна мысль – о необходимости достать оружие. Как-то ночью к нам прибежал хуторянин и на коленях, со слезами умолял ему помочь. На его хутор напала шайка «хунхузов» – китайских бандитов. Ему удалось убежать, но вся семья его и рабочие остались там. Спрашиваю: «Как велика банда?» Не знает, но говорит, что пришли они пешком из леса. У меня промелькнула мысль: «Есть возможность достать оружие». Хутор находится от нас в 5–6 верстах. Иду в роту и обращаюсь к господам офицерам с вопросом: кто пожелал бы пойти добровольно за «пополнением оружия». Все господа офицеры готовы идти. Забираем гранаты и наганы. Умоляю начальника хозяйственной части бригады дать нам восемь телег. Он сначала категорически отказывает нам в этом, но в конце концов сдается и соглашается. Иду к генералу просить разрешения «пополниться» оружием. Генерал минуту смотрит на меня, а потом засмеялся и сказал:
– Ты, полковник, не можешь сидеть и дня – что-нибудь да придумаешь. Ну, опять на твою полную ответственность. Я ничего не знаю… Сколько берешь офицеров? – Я говорю, что пятьдесят. – Ну, смотри, постарайся всех их привести обратно. Храни тебя Господь! – И генерал обнял меня и поцеловал.
Быстро садимся на подводы и рысью трогаемся в путь. Не доезжая версты, я слезаю и, взяв полковника Желкова, капитана 1-го ранга Хартулари и хуторянина, иду в разведку. Хутор расположен в лощине, между двух сопок. Из ближних кустов вижу костры – их не менее десяти, и около каждого сидит по семь-восемь хунхузов.
Решаю атаковать их с трех сторон. Я с десятью офицерами первый атакую из ближнего леса, который почти вплотную подходит к хутору. Даю время двум другим группам занять позиции и тоже подойти почти вплотную, забрасываем костры ручными гранатами и орем «Ура!». Рев, паника. Хунхузы бросились от нас по дороге в сопки, но их встретил полковник Желков огнем из наганов и криками «Ура!». Побросав все, что имели, оставив 18 человек раненых и 8 человек убитых, они удрали в чащу леса. Мы их разбили окончательно; если их и осталось, то не больше 8 —10 человек. В наши руки попала богатая добыча, а потери с нашей стороны один офицер, ранен своей же гранатой – ранение пустяковое.
Итак, мы подсчитали нашу добычу: 51 винтовка, со штыками – 40, отдельная повозка для патронов – почти полная, три ящика ручных гранат и один пулемет «максим». Хуторянин, выбрав кое-какое свое имущество, пошел с нами. Он потерял жену и работника, а также и сына 12 лет. Я часто видел его одиноким и горько плачущим. Конечно, в таком горе мы не могли ему помочь.
На следующий день я пошел к генералу с рапортом. Его превосходительство не был в хорошем настроении и за что-то распекал своего денщика… Но, увидев меня, бросил денщика и перешел на меня:
– Ну-с, господин полковник, сколько ты потерял офицеров?
– Ни одного, Ваше превосходительство, а также имеем хорошую добычу. – И когда я дошел до всех моих трофеев, он был форменным образом ошеломлен. Теперь мы уже выставляли охрану с винтовками, и пулемет «максим» был готов в любое время. Но все это нами скрывалось… Наш хуторянин, похоронив свою семью, записался добровольцем в Самарский полк.
Однообразная жизнь начала изрядно всем нам надоедать, и в этом кирпичном городе-казарме было как-то особенно грустно. У всех у нас была одна горькая думушка: что же будет дальше? Когда же снова мы возьмемся за винтовки и снова приступим к нашей священной борьбе? Нельзя же жить так дальше. Казармы опротивели, а однообразие жизни загнанных людей надоело до тошноты. Кроме того, каждый из нас отлично понимал, что рано или поздно вся эта дутая социалистическая власть Приморья рухнет, и на ее месте снова появится красная звериная рожа большевизма… Надо было готовиться, и наше командование, после тщательной подготовки, приступило к выполнению плана захвата власти в Приморье. Началась осторожная и строго секретная работа.
Задача предстояла далеко не легкая. Снова все подтянулись, как бы проснулись от глубокого сна. Снова у всех появилась надежда на скорое светлое будущее, когда на фоне блестящих штыков гордо взовьется наше боевое Белое знамя и снова наше громкое «Ура!» наполнит поля сражения и ущелья приморских и сибирских гор. Снова с боевым задором и лихостью пойдут каппелевцы в атаку – «лучше смерть, чем позор».
Главная задача была – захват сердца Приморья – города Владивостока, который служил главным портом по эвакуации союзных армий из Сибири. В то время он из себя представлял интернациональный пункт, где власть Русская не имела никакого значения. Все союзные армии к тому времени закончили свою эвакуацию, кроме Японии. Въезд во Владивосток нам был строго воспрещен, но наше командование сумело беспрерывно отправлять (и уже успело сосредоточить в нем) группы лучших бойцов, как солдат, так и офицеров. Все это было сделано отправкой одиночным порядком.
Доминирующей силой гарнизона города Владивостока была японская армия, которая совершенно не торопилась с эвакуацией. Но так или иначе, они должны были покинуть русские берега, и дело было только за временем. Как мы, белые, так и большевики с лихорадочной поспешностью готовились к вооруженному восстанию в момент ухода последних частей японской армии. Социалистической власти приходит конец, и преемниками будут те, которые первыми захватят бразды правления.
Конечно, без согласия высшего командования японцев всякое вооруженное восстание было бы обречено на провал. Начались разговоры и переговоры. Время шло, но получить от японцев заверение об их нейтралитете было трудно. Ответы: «Колосо… осень… колосо, но нашему командованию неисвесно»… Бесконечные улыбки и глубокие поклоны, и на этом все наши «митинги» кончались. В то же самое время они очень, очень много помогали нам сосредоточить боевые группы в самом городе. Каждый назначенный на отправку боец имел при себе охранную карточку от Японского жандармского управления. Это давало ему возможность выбраться из рук чекистов в случае, если бы он был арестован.
Тем временем Красная армия сплошным кольцом стянула Приморье и только ждала момента, когда последний японский солдат покинет Владивосток, чтобы своей бесконечной живой силой раздавить нас, полувооруженных белых бойцов. Ждать мы больше не могли. Надо действовать, и, не дожидаясь каких-либо заверений от японского командования, мы приступили к вооруженному перевороту. Около 9 часов утра на улицах Владивостока появились небольшие группы людей, одетых в полуштатские костюмы. У всех у них были в руках пакеты, чемоданы и
