Затворники - Кэти Хэйс

Лео были засунуты в карманы, грудь его наискосок пересекал ремень наплечной сумки. – Это единственное место, где я могу заниматься работой, которой хочу заниматься, – заключила я.

– И что ты готова отдать за эту работу?

В этом вопросе скрывался какой-то подтекст, и я засунула руки в карманы и пожала плечами, не желая еще больше раскрываться перед этим человеком, ведь я еще так мало о нем знала.

Лео подтолкнул меня плечом.

– Не все здесь такие чувствительные, – заметил он. – Тебе не стоит принимать вопросы так близко к сердцу. А если принимаешь и не хочешь на них отвечать, просто скажи людям, чтобы отвалили. Я просто пытаюсь понять, понравится ли тебе здесь. Кстати, большинству людей безразлично, нравится им работа или нет, они просто ее делают. Но мне нравится. Нравится садоводство, по крайней мере. Работа, как ты сказала. Хотя я и ненавижу посетителей. Иногда, в тихие дни, я могу представить, что всё в Клойстерсе так, как было когда-то давно. До начала индустрии туризма. До эпохи платных впечатлений.

– Мне Клойстерс всегда представляется примерно таким. Отдельный мир.

Мы добрались до станции метро, вход в которую был встроен в скальный выступ, а по бокам его каскадом стекал плющ. Казалось, что эта станция находится в Риме, а не на северной оконечности Манхэттена.

– Это твоя станция, – сказал Лео, кивнув на лестницу.

– Спасибо, что прогулялся со мной, – сказала я, смущенная тем, как по-детски это прозвучало: словно мы гуляли, держась за руки, как те дети, которые нам встретились.

– Мне нравится гулять с тобой, Энн Стилуэлл. – Он помолчал. – Это невероятное место – и город, и Клойстерс. Только не позволяй им изматывать тебя. Вместо этого пусть они тебя закаляют.

* * *

На следующий день дождь непрерывно отстукивал свой ритм по окнам библиотеки, где работали мы с Рейчел. Скорость, с которой ей удавалось поглощать тексты, по-прежнему изумляла меня; читала она быстро и внимательно. Когда дождь наконец прекратился, Рейчел встала, вышла из-за стола и постучала в дверь кабинета Патрика. Почти час я наблюдала за дверью краем глаза, отгоняя мысль о том, что, если пройдет еще пять минут, я успею подобраться поближе и, возможно, уловить пару слов из разговора, разворачивающегося внутри. Но как раз в тот момент, когда я уже собиралась изучить полки, расположенные ближе всего к кабинету, Рейчел вышла, придержав за собой дверь так, что та закрылась с легким шорохом.

– Патрик хочет знать, придешь ли ты на ужин к нему домой в пятницу, – сообщила она, садясь напротив меня.

Я не могла не думать о том, что услышала через дверь библиотеки накануне, но если сейчас в словах Рейчел и прозвучала нотка смирения с неизбежным, я не могла ее уловить.

В Уитман-колледже меня никогда не приглашали на ужин в дома преподавателей. Несмотря на то, что школа была небольшой, разделение между студентами и сотрудниками сохранялось. Такие ужины, в конце концов, могли стать поводом для домыслов о неподобающих отношениях. Но мне было любопытно взглянуть на дом Патрика с тех пор, как Рейчел впервые упомянула о нем, и приглашение показалось мне долгожданным посвящением.

– Это традиция, – продолжила она. – Обычно я прихожу туда раз в неделю. Иногда бывают и другие гости. Это больше похоже на интеллектуальный салон. На этой неделе это будет Аруна Мехта, хранитель редких рукописей в библиотеке Бейнеке.

– Я не знаю, как добраться до Тарритауна, – сказала я, начиная беспокоиться о том, как приехать туда в презентабельном виде, не вспотев от ходьбы или езды в душном метро.

– Мы можем поехать вместе, – предложила Рейчел, протягивая руку. – Я заеду за тобой в пять.

Глава 6

В пятницу Рейчел заехала за мной на черном авто, за рулем которого сидел водитель.

– Я привезла тебе несколько вещей, – сказала она, протягивая огромную, до отказа набитую сиреневую сумку. – Надеюсь, ты не против. Это одежда.

– Ты купила мне новую одежду? – спросила я, доставая из сумки юбку, на которой все еще висела бирка.

– Нет. Конечно, нет. Я разбирала свой гардероб и подумала, что тебя могут заинтересовать некоторые из этих вещей. Я ни разу не надевала бо́льшую часть из них. Я собиралась отдать их на благотворительность.

То, как непринужденно Рейчел это сказала, заставило меня поверить, будто в этом не было ничего особенного, но в голове у меня промелькнула мысль: не устала ли она каждый день смотреть на мои унылые наряды, на мои экономные одежки из смеси хлопка и полиэстера? Я просмотрела несколько вещей, благоговейно ощупывая ткань. Неудивительно, что Рейчел всегда выглядела настолько потрясающе.

– Спасибо, – произнесла я.

– Не хочешь переодеться во что-нибудь?..

Это был мягкий намек, достаточно мягкий, чтобы я не сгорела от стыда на месте, но достаточный для того, чтобы я взглянула на брюки-слаксы, которые выбрала для этого вечера. Уже само слово «слаксы» сделало мою ошибку очевидной.

– Ты не против подождать?

– Нисколько. Джон, ты можешь сделать круг по кварталу? – спросила Рейчел у водителя, и тот ответил утвердительно. – Я поднимусь с тобой.

– Нет! – Мысль о том, что Рейчел окажется в моей тесной студии, увидит мою одежду, развешанную на бельевой веревке, которую я протянула к пожарной лестнице, как это делали все мои соседи, грязную посуду в мойке, попытается втиснуться на единственный участок моего дивана, не заваленный книгами и записями, заставила меня задохнуться от паники. – Я имею в виду, я постараюсь побыстрее. Нет необходимости.

– Там есть черное платье, которое идеально подойдет. Оно простое. Это то, что надела бы я сама.

Наверху, роясь в сумке, я радовалась, что Рейчел нет рядом, что она не рассматривает единственную комнату, которую я снимала. Чтобы сделать ее более похожей на дом, я повесила на стену фотографию своих родителей в рамке и еще несколько открыток с произведениями живописи, которые никогда не видела в реальной жизни, но которыми практически непрерывно занималась в Уитман-колледже: череда фресок из дворца Скифанойя в Ферраре. Название «Schifanoia» происходит от словосочетания schivar la noia, то есть «спасаться от скуки». Дворец удовольствий на окраине Феррары, где Борсо д’Эсте, эксцентричный правитель могущественного герцогства, расписал весь банкетный зал сценами из зодиака. Там было изображено шествие Венеры, которая ехала на повозке, влекомой лебедями. Под ней благословлял ее путь великолепный Телец – бык желтовато-коричневой масти, бока которого были усеяны золотыми звездами. Борсо задумал этот зал, чтобы произвести впечатление на своих гостей – астрология как отображение власти, как символ удачи. Но некоторые ученые утверждали, что дело не только в