У каждого свой путь - Любовь Рябикина

Маринка выскользнула из дома, едва стемнело. Иван Николаевич проглядывал свежую газету, сидя за кухонным столом. Он заметил уход дочери, но ничего не сказал. Мать как раз напоила поросят и возвращалась из хлева. Заметив с рундука промелькнувшую в сенях куртку, спросила вслед:

— Ты куда?

— Прогуляюсь перед сном!

— Ох, догуляешься! Десятый класс все-таки. Экзамены!

Уже с нижнего крылечка в ответ раздалось:

— Мама, неужели мне все вечера теперь над учебниками просиживать? Я и так стараюсь! Директор говорит, что во всей школе только я и Белов тянем на “золото”.

Елена Константиновна махнула рукой:

— Ладно, прогуляйся. Не долго! Вчера уж больно поздно пришла. Парня, что ли нашла? Хоть бы сказала, кто такой….

Дочь обернулась, хитро улыбнувшись. Ничего не сказав, выскочила в темноту. Мать вздохнула и направилась в дом. Иван Николаевич сидел за столом, держа газету на коленях. Задумчиво смотрел на дверь. Оба переглянулись. Елена Николаевна со вздохом сообщила:

— Наша-то егоза парня, похоже, нашла. Интересно, с кем встречается? Рванула, как ветер из дома. Ох, не к добру!

Муж качнул неопределенно головой:

— Пора уже отвыкать от мальчишечьей вольницы! Всему свой черед. Пусть гуляет. Она девчонка с мозгами.

Маринка бегом пронеслась через перелесок. В полнейшей темноте, ориентируясь на фонарь над головой часового, кое-как разыскала лаз в кустах. Отдышалась, пробравшись сквозь колючую проволоку. Стараясь не шуметь, проскакала за спиной бродившего метрах в ста пятидесяти часового. На цыпочках поднялась на крыльцо. Постучавшись и получив разрешение, вошла в квартирку. Лозовой стоял в коридоре и удивленно смотрел на нее. Ушакова поздоровалась и спросила:

— Юрий, а где Саша?

Голос Степанова ответил из комнаты:

— Марина, я здесь. На кровати лежу. Проходи.

Она сбросила туфли и проскользнула в комнату мимо Лозового, задев его косой по руке. Саша лежал на боку, укрытый одеялом по грудь. Сквозь смуглую кожу пробивалась бледность. Девушка подошла, присела на корточки рядом и тихо спросила, погладив его по виску кончиками пальцев:

— Как ты?

Степанов не стал скрывать:

— Еле отработал. Если бы не Юрий, точно бы попал в историю. Он прикрывал. И за меня и за себя работал. Затылок болит и в голове не хорошо.

Она взяла его руку в свою:

— Я с одним из нападавших разобралась. Больше они никогда не нападут на тебя…

Он протянул руку и дотронулся до ее щеки. Тяжело дыша, спросил:

— Как ты очутилась там? Ведь ты домой побежала.

— Не знаю. Мне не понравилось, как мы расстались. Решила тебя догнать. Видела, как напали. Крикнула, да опоздала. По дороге в руки сучок попался и камень подобрала. Еще раз ударить они не успели, камнем засветила. Дальше и сам знаешь…

Посмотрела на стоявшего в дверях Юрия и смущенно улыбнулась. Лозовой опустил голову, скрывая улыбку. Марина огляделась в комнате с интересом:

— А у вас уютно!

Юрий с готовностью объяснил:

— До нас здесь семья жила. Мебель от них “по наследству” перешла. Печку еще та хозяйка белила. Я не умею.

Ушакова встала и спросила:

— Грузди посолили?

Степанов ответил:

— Нет. Я не в силах, а Юрка боится пересолить.

Марина покачала головой:

— Так-так! Укроп семенами и чеснок есть?

Юрий развел руками:

— Через минуту принесу, но кто солить будет?

Девушка улыбнулась:

— Я посолю! — Вышла в прихожую. Сняла куртку и повесив ее на крючок, промыла стоявшие в бачке грибы. За двадцать минут справилась с солением. Попросила Лозового: — Когда с пригнетки рассол в грибы начнет впитываться, можно в банки раскладывать, а пока пусть в бачке стоят. Камень нужен для гнета. Только натуральный, а не кирпич.

— Если банку трехлитровую с водой поставить сверху?

— Вес маловат. Камень должен быть килограмма на четыре или больше.

Саша сказал:

— Юр, каменюга лежит возле солдатской казармы у крылечка. Не меньше пяти кило весит. Неси!

Лозовой скрылся за дверью, накинув на плечи китель. Марина вошла в комнату, подошла к кровати и присела на край. Дотронулась до щеки Степанова. Поглядела в глаза и твердо сказала:

— Знаешь, я не могу так, как ты предлагал — видеться лишь на тренировках. Если ты так поступишь, я стану пробираться сюда по ночам. Саша, я плохо разбираюсь в том, о чем ты говорил. Но я не верю, что с тобой мне грозит что-то плохое. Я люблю тебя!

Наклонилась и поцеловала офицера в губы. Поцелуй был смешной и неумелый, но заставил его затрепетать. Из горла вырвалось:

— Марина, я и сам не смог бы долго вынести без тебя!

Она встала на коленки перед кроватью, положила голову на подушку рядом с его. Глядя в карие глаза тихо сказала:

— Дурачок ты, хоть и взрослый! — Чмокнула в нос и вскочила, заслышав не уверенные шаги в коридорчике. Как ни в чем не бывало вышла в кухню. Спросила вползавшего Лозового: — Принес?

Тот брякнул на пол камень килограммов в двадцать и пропыхтел:

— Устраивает?

Маринка с минуту стояла молча, а потом рассмеялась:

— Не устраивает! Он все грибы перемнет.

Степанов из-за ее смеха встал и выглянул на кухню:

— Юр, с другой стороны крыльца нормальный камень лежит. Зачем ты у солдатской казармы порог вывернул? Они об него подошвы у сапог чистят.

Девчонка присела от душившего ее хохота. Задыхаясь, спросила:

— Сколько метров вы его тащили?

— Сто или сто пятьдесят, не меньше.

— Несите назад. Я ведь четко сказала: килограмма в четыре или пять.

Лозовой сверкнул синими глазами и хитро подмигнул Степанову:

— Так бы и сказали, что вам вдвоем побыть охота!

Подхватил камень и потащил назад. Маринка резко развернулась и потребовала у Степанова:

— Немедленно в постель! Еле-еле на ногах держишься и все равно встаешь. — Взяла за руку, подвела к кровати и заставила лечь. Заботливо укрыла одеялом. Вздохнула, словно взрослая: — Горе ты мое, луковое!

Он внутренне улыбнулся ее типично женскому восклицанию и поймав узенькую ладонь, на мгновение прижал к губам.

Лишь через неделю они смогли начать тренировки. Каждый вечер, в течение этой недели, Маринка осторожно пробиралась на территорию воинской части. Вбегала в дом, принося с собой в крошечную квартирку оживление. Они все больше узнавали друг друга, каждый вечер открывая новые грани в характерах. С Лозовым девушка перешла на “ты” и Юрий не возражал. Она частенько готовила по вечерам и оба взрослых мужика удивлялись ее умению. Лозовой провожал до дома, так как Саша все еще был не в состоянии, а вернувшись, начинал сетовать на то, что не он первый встретил эту удивительную девушку. Степанов смеялся и в шутку разводил руками:

— Поздно спохватился!

Голова у Саши перестала болеть и ранка зажила, лишь на кисти руки все еще виднелся синяк. Девушка убежала на полигон сразу после школы. Лесом дошла до оврага и спустилась по склону вниз. Проползла под колючей проволокой, не обратив никакого внимания на предупреждающие надписи. Саша уже был там. Стоял привалившись к мешкам с песком и осматривался по сторонам. Маринка прыгнула со склона в его объятия. Прижалась на мгновение к щеке губами и отстранилась:

— Сначала дело!

Вернула документацию и технические характеристики на оружие. Бегло осмотрела винтовку. Уверенно зарядила и прицелилась. Пуля пробила самый центр мишени. Она протянула СВД мужчине и подсказала:

— Целься чуть левее кружка и на пару миллиметров выше центра.

— Почему?

— Расстояние, как ты сказал двести метров, да ветерок. Я всегда так делаю. Чем больше расстояние, тем больше отклонение. Всегда смотри, с какой стороны дует ветер. Отводи прицел против него на несколько миллиметров. — Степанов послушался: пуля легла рядом с центром. Он зарядил одиночный патрон. Маринка подошла и мягко взялась за его руки на винтовке: — Давай вместе. Смотри на мушку… — Медленно опускала винтовку на уровень его глаз: — Не напрягай палец на курке! Дернешь — верный промах! Плавно надо.

Она подсунула под его палец свой:

— Чувствуешь? У меня он расслаблен. А теперь смотри внимательно: я винтовку опускаю точно на уровень мишени и долго не прицеливаюсь: поймал — стреляй! Целиться долго нельзя. Иначе и рука и глаз подвести могут.

Маринка снова положила свои ладони на его. Ей было страшно неудобно: Степанов был высоким и крепким мужчиной, а она всего лишь подростком. Рук не хватало, она скомандовала:

— Видишь мишень? Давай! — Грянул выстрел: пуля задела край центра, но Маринка ничуть не огорчилась: — Это я мешала. Попробуй один, но постарайся учесть все, о чем я говорила.

Саша выстрелил через несколько секунд: центр мишени был пробит. Он обернулся к девушке: