Бразилия вчера и сегодня - Борис Иосифович Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Буржуазные историки предпочитают при оценке 1930 г. акцентировать главное внимание на роли Жетулио Варгаса, являвшегося официальным вождем либералов. К. Левенштейн считает, что Ж. Варгас «победил душу простого человека» и «был в целом исключительно популярен среди трудящихся масс»{60}. Г. А. Филлипс договаривается даже до того, что якобы «народ единодушно восстал в защиту своего диктатора против самого себя»{61}. Подобные восторженные высказывания можно найти у многих буржуазных авторов.
Однако часть исследователей рассматривает движение 1930 г. как «крупную ошибку» и «печальную авантюру». По мнению Аффонсо Энрикеса, автора трехтомного труда «Подъем и падение Жетулио Варгаса», в 1930 г. закончилась эпоха «умиротворения и порядка», вся власть стала принадлежать «одному человеку, причем человеку, не способному к управлению»{62}.
Но даже те, кто негативно оценивает последствия 1930 г., признают, что в антиолигархическом движении участвовали широкие слои населения.
Выступая как против нигилистического охаивания и принижения движения 1930 г., так и против неумеренной, неоправданной идеализации «либеральной революции», и особенно фигуры самого Ж. Варгаса, исследователи-марксисты не могут, разумеется, игнорировать того обстоятельства, что в вооруженном движении 1930 г. народные массы приняли действительно активное участие на стороне Либерального альянса. Бразильский марксист Р. Фако в своей книге «Бразилия XX столетия», вышедшей в 1960 г., прямо пишет: «В 1930 г. началось вооруженное движение, которое пользовалось бесспорной поддержкой масс»{63}.
Аналогичный вывод, впервые еще в 1934 г., был сделан в документах Коммунистического Интернационала, в которых подчеркивалось, что Либеральному альянсу удалось «овладеть властью путем использования стихийного революционного массового движения»{64}.
К сожалению, вопрос о степени и роли участия масс в движении 1930 г. в марксистской литературе не получил должного освещения. Более того, утвердилось мнение о том, что никакого массового движения в 1930 г. вообще не было, а произошел весьма ординарный государственный переворот верхушечного типа.
Следует признать, что и автор данной работы долгое время придерживался этой точки зрения. В соответствующем разделе «Очерков истории Бразилии», вышедших еще в 1962 г., события 1930 г. характеризовались им как государственный переворот, вооруженный конфликт между враждующими буржуазно-помещичьими группировками. Правда, уже тогда отмечалось, что этот конфликт проходил «на фойе развивавшегося одновременно с ним массового стихийного движения против помещичьей диктатуры»{65}. Эта оговорка, однако, носила несколько формальный характер.
В книге «История бразильского пролетариата», изданной в 1968 г., автором была сделана попытка уточнить точку зрения по этой важной проблеме, определить реальное участие пролетариата и непролетарских слоев трудящихся в борьбе против олигархии в 1930 г. Однако тогда не удалось все же определить ту границу, тот уровень, который характеризовал участие масс в «либеральной революции».
Дискуссии о событиях 1930 г. продолжаются до сих пор. В современной литературе встречаются самые различные мнения. Одни авторы делают упор на том, что в 1930 г. развернулась схватка за власть между соперничающими олигархическими группировками. Другие видят главное в том, что по форме движение было схоже с государственным переворотом. Третьи абсолютизируют народный характер движения. Четвертые вообще отрицают сам факт участия масс в вооруженной борьбе. Особенно жаркие споры идут вокруг вопроса о социальном характере движения 1930 г., о том, можно ли назвать вооруженное движение против кофейной олигархии революционным. И если так, то как определить его содержание, движущие силы и цели? Все эти вопросы носят не схоластический характер, а имеют важное значение для выработки общей марксистской концепции новейшей истории Бразилии.
Чтобы разобраться в существе дела, следует учесть, что движение 1930 г. было сложным и многообразным явлением, в котором причудливо переплелись самые различные элементы и факторы: борьба буржуазно-помещичьих блоков между собой, движение масс против господства кофейной олигархии и английского империализма, использование методов государственного верхушечного переворота Либеральным альянсом, активные вооруженные действия мелкобуржуазного офицерства — тенентистов, выступления пролетариата, борьба крестьян и т. д. Именно сочетание самых различных и часто противоречивых факторов характеризует в целом это движение. Оно, таким образом, не сводится ни к деятельности Либерального альянса, ни к соперничеству враждующих олигархических кланов, ни к борьбе масс, а включает в себя и то, и другое, и третье.
При однобоком взгляде на события 1930 г. можно легко прийти к противоположным выводам и оценкам. Отсюда и такой разнобой во мнениях, причем разные авторы в общем правильно подмечают те или иные явления. Однако единственно правильным является не рассмотрение отдельных сторон движения 1930 г., а анализ этого сложного политического явления во всей его диалектической цельности. Для этого необходимо, хотя бы кратко, осветить ход событий.
Либеральный альянс
Экономический кризис, разразившийся в 1929 г., с полной очевидностью и драматизмом обнажил всю отсталость и гнилость социально-экономической и политической структуры Бразилии, ее зависимость от иностранного капитала. В то же самое время кризис привел к резкому обострению классовых и политических противоречий общества, вставшего перед острой необходимостью радикальных перемен.
Особенно губительным для страны оказался кризис кофе. Перепроизводство этого главного экспортного продукта стало ощущаться еще в середине 20-х годов. «Излишки» кофе достигли к 1930 г. 23 млн. мешков (по 60 кг){66}. Чтобы поддержать цены, плантаторы прибегли к варварскому уничтожению первосортного кофе: его сжигали, топили в море, пускали на удобрения, делали асфальт и т. д.
Аграрный кризис немедленно оказал свое влияние на промышленность. Первыми пострадали мелкие и средние предприниматели. Объем производства (по стоимости продукции) за один год сократился на треть, многие фабрики закрылись{67}.
Кризис с чрезвычайной силой обострил социальные противоречия. Для пролетариата главную опасность представляла безработица, охватившая 1,5 млн. человек{68}. Президент В. Луис цинично заявил, что все безработные — «это люди просто ленивые, которые не работают лишь потому, что сами не хотят»{69}. Одновременно с ростом безработицы произошло резкое падение заработной платы (в среднем на 30–40 %). Тысячи семей буквально умирали от голода. Директор Национального департамента общественного здравоохранения Белизарио Пенна вынужден был признать: «30 миллионов людей не имеют почти никакой собственности, они постепенно умирают от голода, сифилиса и лихорадки»{70}.
Накануне кризиса ведущую роль
