Бестиарий - Евгений Рейтар

Чтобы нам никто не мешал, несколько бойцов недвусмысленно глядя на мирных жителей и поигрывая самострелами, остались снаружи. А мы зашли внутрь, где не было ни одного работника.

— Берите всё, что нужно, — скомандовал Белый. — Особенно консервы, если они ещё есть. Еду быстрого приготовления, свечи, батарейки. Но лишнего не тащите.

— Чипсы! Я хочу чипсы! — обрадовался Наг. — Так соскучился за чипсами!

Простим ему простонародное выражение, когда вместо “по” ставится “за”. Это — урук-хаизм.

— И пива возьмём, — поддержал друга гном.

— И пива, — разрешил Белый, но лучше в пластике.

Когда мы вышли со множеством нагруженных доверху тележек, толпа стала ещё больше. Люди настороженно следили за нашими действиями. Когда корзины с добром проехали сквозь народ и оказались возле наших повозок, Белый отошёл в сторону от входа и, обращаясь к людям, с улыбкой скомандовал:

— Берите, что хотите! Это вам гуманитарная помощь. Милости просим!

После чего толпа неудержимым потоком ринулась вглубь супермаркета.

— Ладно, хватит баловаться, — сказал Белый. — Двигаем в центр к администрации.

И мы двинули.

На некотором расстоянии до пункта назначения Белый приказал спешиться. Мы вылезли из кузовов. Повозки медленно двинулись по улице, а мы жались к их бокам, водя по сторонам головами и прицелами самострелов.

Тут у основания стены дома напротив расцвел огненный цветок. Бахнуло. О железную броню телеги ударило несколько стрел. Ещё несколько оставили оспины на облицованной плиткой стене. Инстинктивно, мы с грудились в одну кучу.

— Куда?! Куда?! — заорал Белый. — В рассыпную! Не стойте, как бараны, все вместе. Накроет одним фаерболом!

Мы честно думали подчиниться, но страх мешал соображать. А приказ командира противоречил животной логике.

— Назад! Назад! — кричал командир.

И повозки начали сдавать задним ходом. Тут первую из них буквально отшвырнуло невидимой силой. Не было даже огня. Просто, смятая и раскуроченная, она застыла на обочине. Мы же не заметили, как оказались внутри ближайшего здания. Кажется, это был магазин или что-то в этом роде. Раздались звуки, похожие на далекие сухие щелчки, и несколько больших стрел от скорпиона воткнулись в броню следующей телеги. Хорошо, что водитель предварительно бросил своё транспортное средство и присоединился к нам.

— Что это?! — заорал в самое ухо Белому Кача.

Предварительно выключив свой палантир.

— Война! — ответил ему командир.

— Но тут никого не должно уже быть!

— Что-то пошло не так, — рассмеялся Белый. — Хурма и маракуйя!

Раздался лязг и скрежет. В конце улицы показался циклоп. Мы видели его, выглядывая из-за какой-то колонны. Бах! Глаз монстра полыхнул. И стена дома в другой конце улицы брызнула осколками. Мы хотели бежать дальше, но по улице уже летели вражеские стрелы. Опять отступили в здание.

— Твою мать! — выругался Белый без всяких овощей и фруктов. — Посмотри, что у меня там!

И повернулся ко мне боком, по которому уже текла кровь.

— Жжёт! — пожаловался он. Хотя вёл себя при этом абсолютно нормально.

— Подними руку! — приказал я.

Белый поднял, и я вспорол ножницами зелёную тунику. Вытер бинтом кровь. Оказалось, стрела прошла у него прямо под мышкой, лишь разрезав плоть. Сделать перевязку, не снимая всей одежды, включая кирасу, было неудобно. Я просто залепил рану обеззараживающей прокладкой и закрепил её несколькими полосками пластыря. Всё это время Белый не выключался и продолжал командовать.

— Отступаем?! — кричал ему Кача.

— Стоять! — ответил Белый. — Отступать некуда. Нас накроют.

Между тем, циклоп приближался. Мы уже слышали не только лязг его брони, но и крики сопровождающих его орков-пехотинцев.

“В-ж-ж-ж-у-у-у,” — с низким звуком мимо нас пронеслась огненная стрела и угодила в броню циклопа. Тот будто взвизгнул и начал крутить своей башней. “В-ж-ж-ж-у-у-у,” — ещё одна, но же выпущенная из другого места. И угодившая, соответственно, в другой бок. Из тела чудовища полилась горячая кровь. Поддерживающая его пехота куда-то скрылась.

Теперь мы могли выйти на улицу. Сделали это осторожно. Возле убитого монстра стоял Бестиарий. Кири сидел на панцире монстра и откручивал его второй маленький глаз, а сам истребитель чудовищ смотрел на вывалившиеся внутренности чудовища и, кажется, с удивлением разглядывал вплавленные туда тела людей.

— Что делать?! Что делать?! — верещал Кача своим известным на всю страну фальцетом.

Мы же просто стояли вокруг командира и с хмурым видом ждали, когда он закончит связь по палантиру. Некоторые в это время наблюдали за улицей, чтобы не быть застигнутыми врасплох.

— Будем отступать, — резюмировал Белый, когда закончил разговор. — Скоро здесь будут регулярные роханские части. Транспорта нет. Телеги подбиты. Отходим малыми группами. Ты — сюда. Ты — сюда.

Поделил он нас.

— А стрим? Что делать с трансляцией?! — не сдавался Кача. — Народу обещана “Перемога”.

Белый только пожал плечами.

— Мне звонят журналисты. Что я им скажу? Я должен выйти в эфир.

Белый повернулся к Каче спиной.

— А где ваш бестиарий? — продолжал возмущаться один из лидеров революции. — Разве он не поможет нам?

— Бестиарий охотится на монстров, — буркнул командир не оборачиваясь. — Он не обязан нас спасать. Это не прописано в контракте.

— Твои снадобья при тебе? — неожиданно Кача обернулся ко мне.

— Конечно! — я автоматически хлопнул себя тактической медицинской сумке, висящей на боку.

— Хорошо, — Кача неожиданно достал нож и быстро полоснул себя по лбу.

— Лечи! — взвизгнул он.

Я, естественно, сделал всё, что положено. В результате на голове у “звезды” образовался внушительный белый кокон.

— Мотай ещё! Побольше! — подбадривал он меня.

С этим коконом Кача и вышел в эфир, стеная на всю Урук-хайу об украденной победе.

— Ну всё, пошли! — тем временем скомандовал Белый.

И мы пошли. Среди тех, кто оказался со мной, был и Джабба. Общее направление было понятно: нужно выбраться из города, а потом по полям идти к своему родному блокпосту,или куда получится, но к своим. Мы почти бежали трусцой, лишь изредка переходя на быстрый шаг. Не так уж легко суетиться под палящим летним солнцем, да ещё с кирасой и самострелом. Скрываться особо было некогда. Двигались не таясь, но и нигде не задерживаясь.