Завтра ветер переменится - Стефания Бертола

Мне остается только промолчать и оставить при себе мысли о том, что фиата у меня никогда не будет, потому что такая квартира никому из ее клиентов не по карману. Бухгалтерам да офисным клеркам на нее не хватит.

– А если ты придешь со своими клиентами, а тут заявится Федерико Риччи с другими желающими? Как я ему это объясню?

– Да ладно, он же предупредит тебя о приходе, и я тоже тебе заранее позвоню. Так что все будет в порядке. И вообще, живем один раз!

Да, я должна была понимать, что с генетикой шутки плохи. Мама и тетя Розальба казались такими разными, а оказывается, гены просто ждали своего часа. И вот через шестьдесят лет они вдруг раскрылись, точно бутоны у этой самой, как ее, камелии.

На террасе Муффа щелкает фотоаппаратом, а Лоренцо оглядывается по сторонам, явно под впечатлением.

– Ни разу не видел террасы с таким количеством розеток, – говорит он, указывая на скопище розеток у самой двери.

– Тебе-то какая разница? – отвечаю я. Мне хочется поскорее с ними всеми распрощаться. Что, если вот-вот вернется Кларисса в сопровождении полиции?

– А то, что можно было бы устроить тут концерт. Прямо как «Битлз»[6]!

Да, только этого мне не хватало. Разбитая лампа, тетушка Розальба со своим спектаклем, мама, горящая желанием продать квартиру. А теперь еще и Лоренцо с концертом. Я тут еще трех недель не прожила, а уже по уши влипла.

– Слушай, Лоренцо, усвой раз и навсегда: НА ЭТОЙ ТЕРРАСЕ НИКОГДА НЕ БУДЕТ НИКАКОГО КОНЦЕРТА.

– Да ладно, чего ты завелась-то, – пожимает плечами Лоренцо.

Он возвращается в квартиру и принимается копаться в пластинках. Мама чуть не целиком залезла в шкафчик под раковиной – проверяет трубы. Муффа отложила фотоаппарат и лопает мои лакричные конфеты.

У меня звонит телефон. На экране появляется надпись «Федерико Риччи». У меня даже не осталось сил, чтобы испугаться. Федерико сообщает, что через полчаса приведет какого-то графа. Вот и отлично. Я отнимаю от обещанного срока двадцать минут.

– Это тип из Luxury Home, он будет здесь через десять минут, выметайтесь скорее.

К приходу Федерико я даже успеваю немного привести себя и квартиру в порядок. Вместо дырявого свитера надеваю легкомысленное платьишко из секонда, подвожу глаза, заметаю следы родственников, убираю подальше толстовку и кошачьи миски, выкидываю пустые пакеты из-под чипсов. Мне хочется, чтобы Федерико поскорее нашел клиента, а мама успокоилась и вернулась к продаже уютных двушек в квартале Аурора.

– Привет! – Я улыбаюсь Федерико во весь рот, хотя после прихода тех богатеньких старичков он так и не позвонил, чем сильно меня разочаровал. Я-то ведь уже настроилась на приглашение в кафе-мороженое. Мне такое нравится, особенно если кафе выбираю я. Но мои ожидания не оправдались. Впрочем, чему тут особо удивляться? Он ведь у нас весь такой изысканный, волосы лежат красивой волной, наверняка у него есть кого мороженым угостить. Зачем ему усложнять себе жизнь какой-то домохранительницей?

Однако Федерико здоровается очень приветливо и представляет мне графа Ламберто Станци Корсини. Граф высок, у него массивная челюсть, редкие всклокоченные волосы, глаза навыкате и очень бледная кожа. Визит длится всего несколько минут. Граф смотрит квартиру как-то нехотя, то и дело повторяя:

– Да, довольно мило… Но лучше мне вернуться с Тео. – Или: – Тео так любит сады… конечно, терраса хороша, но лучше бы обсудить это с Тео…

– Вы посмотрите, какие цветы. – Я решаю внести в разговор свою лепту и указываю на камелию, которая, как и предсказывала Агата, расцвела и просто великолепна.

– Хм-м-м, – бурчит граф. – Надо бы с Тео обсудить…

Когда экскурсия заканчивается, Федерико сообщает, что скоро подойдет еще один клиент. Граф удаляется, качая головой. Нет, принимать решения без Тео – выше его сил.

– Кто такой этот Тео? – спрашиваю я, закрыв за графом дверь и поставив на плиту кофе.

– Что за вопросы, синьорина? Конечно, его возлюбленный.

– А вместе они прийти не могли?

– Нет. Тео тоже в Таллине, он работает с Дамиано.

– А что та парочка, что приходила раньше?

– Их и след простыл. Поскольку официально квартира не выставлена на продажу, все так неопределенно…

– Сахар?

Да, Федерико просит кофе с сахаром. Едва допив последний глоток, он встает. Про другого клиента графу он наврал, но идти ему все равно пора – через четверть часа он должен показать кому-то квартиру еще более шикарную, чем эта.

– На пьяцца Мария Терезия… – сообщает он шепотом, и в глазах его зажигается огонек. Речь идет о самом старом, самом престижном квартале Турина, где раньше жили аристократы. Там стоимость квадратного метра сопоставима с хорошей зарплатой. – Слушай, – говорит он, направляясь к двери, – завтра мы идем в «Гран-бар». Не хочешь ли присоединиться к нам? Может, потом куда еще сходим, поужинаем…

Черт побери. Для меня такое предложение как для Алисы приглашение на чаепитие со Шляпником. Одно дело тусоваться с теми, кто собирается в районе моста Россини, пьет дешевое пиво и заедает его чипсами, и совсем другое – сидеть в «Гран-баре» по ту сторону реки По, где подают модные суши и куда ходят только богатеи, что живут в виллах на холмах.

– А «мы» – это кто? – спрашиваю я, потому что ненавижу неопределенность.

– Я и несколько моих друзей. Они тебе понравятся.

– Ну не знаю. Завтра вечером я работаю. Не уверена, что успею.

– А где ты работаешь?

– В клининговой компании.

– То есть… ты уборщица, что ли?

– Ага. И смена начинается в семь вечера, а стало быть…

Я вижу в глазах Федерико тень сомнения, словно он спрашивает себя: «А вдруг она придет и от нее будет нести хлоркой?» Но уже через мгновение он улыбается и говорит: «Ну, позвони мне, как закончишь, и приезжай».

«И не подумаю, – мысленно отвечаю я, закрывая за ним дверь. – Если я тебе так нравлюсь, пригласи меня на нормальное свидание, а не на вечеринку, где соберется куча народа и где я буду чувствовать себя потерянной и ненужной».

– Что думаешь? – спрашиваю я Агату пару часов спустя, во время нашего обычного вечернего созвона.

– Даже не знаю, Бри. Сейчас все уже не так, как раньше. Может, он из-за Me Too так себя ведет[7].

– В смысле?

– Ну, может, он боится, что, если вы останетесь одни, ты его обвинишь в домогательствах. Вдруг он поможет тебе выйти из машины или сделает комплимент твоему платью… А пока вы не наедине, он ничем не рискует.

– Ты что, совсем сдурела?

– Клянусь тебе, тут каждый день такие новости… По идее, если парень вдруг захотел тебя поцеловать, он теперь должен сначала спросить разрешения.

– И что, Пьетро спрашивает у тебя разрешения?

– Пьетро пока ничего про Me Too не знает и, надеюсь, никогда не узнает. Думаю,