Главный противник - Алексей Колентьев

…Жёлтый свет лампы аварийного освещения уже не раздражал, чай в выщербленном гранёном стакане остыл, осталась где-то треть. Тесное помещение комнаты в глубине подземного бункера, где разместились все службы штаба, теперь стали моим домом. Странно, однако: о том, что стало с нашей городской квартирой в разорённом теперь Хабаровске, думалось без боли, словно отчаянье и злость первых трёх суток после нападения кто-то ампутировал. Ассоциация тут же вызвала боль настоящую – отрезанная под коленом левая нога ныла… Почему-то болел большой палец, хотя на его месте сейчас пустота. Нужно занять себя работой, не думать о себе, люди равняются по тому, как уверенно я держусь с ними, каким голосом отдаю приказы. Им кажется, что я один знаю какой-то секрет, чудесный способ спасения остатков войск округа и тех, кому удалось с боями отойти от Владивостока, или вырваться из Мурманского котла. Некоторые части имели до четверти личного состава, от других осталось лишь несколько офицеров. Без документов, часто даже без знаков различия, остатки разгромленной армии шли к нам почти по наитию. Адова работа для особых отделов и фильтрационных комендатур. Люди работали на пределе, развёрнутых полевых госпиталей и просто городских и сельских больниц не хватало: пока не так холодно, дополнительно было развёрнуто шестнадцать полевых лагерей, в которых размещали раненых. Американцы к нам не совались после организованных на юго-западном и юго-восточном направлениях нескольких контрударов. Как только противник терял взаимодействие с прикрывающим его наступление артиллерией и авиацией, он сразу же отступал, не ввязываясь в сколько-нибудь серьёзные перестрелки. Общими усилиями на данный момент фронт удалось стабилизировать, все должна была решить операция по освобождению Видяево. Там сейчас всё разгромлено, авиация и ракетчики противника постарались на славу, но часть кораблей 67-й дивизии стратегических подводных ракетных крейсеров и остатки флота успели выйти из владивостокской и мурманской баз. Экипажи вместе с местными жителями и персоналом местной базы подплава Порт-Владимир, а также остатками разбитых сухопутных частей организовали оборону. Американцы два раза пытались применять новое оружие, но тамошний новый командующий контр-адмирал Никифоров отдал приказ отработать по окинавской авиабазе ракетой с ядерной БЧ. Ракету сбили, однако продвижение вражеских войск было остановлено. База заблокирована со всех сторон, и, думаю, что у нас есть дня два, пока американцы не подтянут своё новое оружие, запасы которого, по данным разведки, вышли во время августовской операции. Тогда земля и воздух буквально горели, американцы высадились на оплавленную до стеклянной корки землю и продвинулись вглубь местами на сотни километров. Спасло нас только то, что части округа находились в движении к новым пунктам дислокации, большая группа войск так же вышла из-под удара – проводила совместные тактические учения и боевые стрельбы. Наши потери были несопоставимо меньше тех, которые понесли ОСК «Запад» и «Юг». В последнем случае войска бывшего Северокавказского округа оказались расчленены согласованными ударами регулярной турецкой армии, развить успех которой в немалой степени помогли хорошо обученные боевики, скрывающиеся в горах а также в городах и сёлах национальных республик.

Свет ещё раз мигнул, видимо подключился новый резервуар от которой питалось всё оборудование КП. Скоро должны прибыть командир пограничной зоны полковник Басаргин, начштаба и командиры вновь созданных ударных армий. Эх, только бы лекарство от боли не перестало действовать ещё часа два, проклятая ступня, которой нет, всё так же ноет!.. Боль в ноге стала нарастающими волнами отдавать сначала в поясницу, потом огненной стрелой врезалась в мозг, сразу же пришли воспоминания того первого дня, когда стало понятно, что нас всех ожидает…

…– Товарищ генерал, подъезжаем, вы просили перед КПП разбудить!

Чёрт, опять задремал, эти поездки в последнее время стали порядком надоедать. Лес кончился, впереди слева виднелись плиты бетонного забора, чуть дальше я увидел покатые крыши каких-то ангаров. База была на удалении трёх сотен километров от космодрома, добраться сюда, по словам моего нового начштаба, было всегда проблемой. Дорога ухабистая, асфальт давно распался на неряшливые пласты, штабной «УАЗ», или, в просторечье, «козёл», трясло, но я привык и к этому. На авиабазе я планировал просить у комполка вертушку, чтобы подбросил в Норск, где предстояло принимать поступающие боеприпасы, которые свозили в том числе и на местные артсклады. С момента преобразования Дальневосточного округа в трескучий, на американский манер ОСК, пока что лишь тыловики справлялись лучше остальных. Но, по старой русской традиции, всё же случались накладки: что-то могло потеряться по дороге или сгореть при очень туманных обстоятельствах, поэтому я и спешил проконтролировать процесс лично. Так и так своруют, но, может статься, поймаю кого за руку, пугану маленько – и то хлеб. А что: нагнать официоза, взять сейчас у полковника Шевардина транспортный самолёт, прихватить половину штаба в качестве свиты. Само собой, взять японский джип, вроде как положенный мне по должности… Но мягкий велюр салона напоминал о последней московской командировке за назначением. Звание обязывало либо увольнять, либо дать соответствующее место в той новой структуре, которую штатский министр лепил словно по образу хилого банковского филиала. Не раз высказываемое мной неприятие его методов сыграло свою роль: после присвоения звания пришёл приказ прибыть из Выборга в Москву, пред светлые очи, так сказать. Столицу никогда особо не любил, даже во времена учёбы во «Фрунзенке», слишком тут много интриг да особо утончённого столичного хамства. Но прибыл в срок – ничего не поделаешь. Уровень безразличия и цинизма коллег в Генштабе всё же поразил, некоторых открытым текстом приходилось посылать по известному адресу за сделанные в полный голос предложения о купле-продаже техники, горючего и обмундирования. Видимо, зная мой характер, полагая совершеннейшим солдафоном, решили действовать прямо, но обломались. А потом – это назначение, фактически – ссылка неугодного в самую глушь, за Уральский хребет. Дальневосточный округ всегда был именно таким местом, тут до меня перебывали все, кто чем-то не угодил генштабистским чинушам. А могли и на пенсию, возраст уже позволяет, в декабре стукнет шестьдесят пять. Но что-то помешало убрать меня насовсем, видимо, боялись скандала в прессе, а может быть, не решались повторить вариант с командующим Северокавказским округом: того сначала тоже отстранили, потом выперли взашей, а тут и грузины полезли восстанавливать «государственную целостность». Новый командующий, по слухам, близкий родственник нового «партикулярного» министра обороны, обосрался и всё ждал, пока из Москвы скажут, что делать. А грузины тем временем уже входили в разрушенный Цхинвал, убивая любого, кто попадался им на пути. Тогда-то парламентёры из свиты министра, «реформатора», и кинулись на поклон к Старику. Тот поступил благородно, пожалел солдат и вновь взял дело в свои руки. В последний момент удалось перехватить инициативу, сбить темп наступления врага и опрокинуть его передовые части. Было много ошибок, но тогда удалось показать и самим грузинам, а также тем, кто стоял у них за спиной, что мы по-прежнему умеем правильно воевать. Потом было много разговоров, что организации не было, связь отключили и вся победа свелась к простому численному преимуществу. Но это лишь болтовня тех, кто рассчитывает на слабо разбирающихся в ситуации обывателей. Я, как и многие, кто вынужден был наблюдать за ситуацией со стороны, видел, что, будь дело в количестве, война с Грузией продлилась бы ещё минимум месяца три. Маленький театр военных действий, ничтожные для маневрирования расстояния – всё это не позволяет реализовать численное преимущество, в таких условиях нужны навык и опыт. Так и вышло: не подготовленные к столкновению с равным по силе противником, выдрессированные для новой, бесконтактной войны, грузины бежали. Но урок наши чиновные хапуги вызубрили, поняв, что кроме отставки есть множество других способов убрать пока что не нужную переменную из уравнения. Видимо, моя ссылка и явилась таким своеобразным компромиссом: неугодного генерала убирают в шкаф, пересыпают нафталином, а в случае чего – пожалуйте бриться. Умно, по-иезуитски коварно…

Машина скрипнула тормозами и встала, Костя Ларионов, – мой бессменный адъютант, обернулся ко мне с переднего сиденья. Обычно спокойное, чуть ироничное выражение сменилось на его лице озабоченной гримасой, отчего смешливые серые глаза словно подёрнулись ледяной корочкой:

– Товарищ генерал, Алексей Макарович, на КПП шлагбаум снесён, дорогу перегородила бортовая машина, по виду – продуктовая… стёкла в караулке выбиты. Дежурного не вижу, бойцов из наряда дежурной смены тоже нет на посту. Похоже, в части ЧП, вы останьтесь в машине с сержантом, я пойду всё узнаю.