Журнал «Вокруг Света 06 за 1990 год - Вокруг Света

К счастью, тогда пришло распоряжение устроить полковой парк, его-то и поручили Млокосевичу. Вскоре на пустыре ниже казарм появились саженцы невиданных в Восточной Грузии секвойи, магнолии, веллингтонии... Хорошо принялась роща горизонтальных и пирамидальных кипарисов. Рядом нашли приют местные липа, граб, бук, дуб, грецкий орех и каштан. Для солдат, скучавших по далекой родине, Млокосевич посадил в парке триста березок, с большим трудом доставленных из субальпийской зоны лагодехских гор. Пруды с водной растительностью и искусственные водопады, беседки, увитые лианами и плющом, тенистые аллеи сделали с годами этот полковой парк лучшим в Кавказской армии. Млокосевич раздавал саженцы фруктовых и декоративных деревьев и жителям Лагодехи. От этих саженцев пошли некогда знаменитые лагодехские сады.

Имя Млокосевича стало известным. И эта слава всколыхнула угасшую было волну недоброжелательства, ее-то он уже не выдержал. Устав от бессмысленной борьбы и страдая от несправедливости, Людвиг оставил службу в армии, а вместе с ней и свое детище — парк — и подался в пустынную Персию — «искать забвения и лечить свою измученную людьми душу».

В 1863 году он возвратился в Россию. Совершенно неожиданно, безо всяких объяснений, на границе его арестовали, конфисковали собранные в Персии коллекции семян, плоды и гербарии, взяли под стражу и препроводили в Тифлис. Отсюда, после короткого следствия, выслали под тайный надзор полиции в Воронежскую губернию. В анонимном доносе, поступившем на имя высокого начальства, Млокосевич обвинялся в тайных связях «с возмутившимися жителями Закатальского округа».

Ссылка длилась четыре года. Потом опального поляка выслали в Варшаву. Млокосевич затосковал — ему снился Лагодехи. Видя страдания брата, сестра Елена начала хлопотать о его возвращении на Кавказ. В 1867 году с высочайшего позволения бывший подпоручик вернулся в Лагодехи. Поселившись на северной окраине местечка, в лесу, у самого входа в Лагодехское ущелье — подальше от казарм, от поселян, от всего, что недавно так больно его ранило,— он построил деревянный одноэтажный дом и, въехав в него с женой Анной, прожил там до конца своих дней. Рядом с усадьбой проходила «дагестанская тропа»— конно-пеший путь в Дагестан. По этой тропе он и отправится в 1909 году в свою последнюю экспедицию.

Сегодня Лагодехи, расположенный на стыке Грузии, Азербайджана и Дагестана, очень чистый и опрятный городок, с журчащими ручьями и речками, с заасфальтированными улицами и бетонными арыками; он буквально утопает в зелени и цветах. Красивый, особенно осенью.

Гордость у нас — заповедник, он начинается сразу за городской чертой. ЮНЕСКО включила его в число памятников природы мирового значения. Входит в заповедник и ботанический сад Млокосевича, который он разбил после своего окончательного возвращения в Лагодехи. Правда, отрезанный от заповедного массива недавно созданным парком культуры и отдыха, он фактически вошел в черту города. Отсюда все его беды... А знаменитый некогда полковой парк Млокосевича ненамного пережил своего основателя. В 30-х годах нашего столетия, когда Лагодехи расстраивался, парк, уже пришедший в упадок, вместе с расположенным на нем офицерским кладбищем был окончательно уничтожен.

Гостям в Лагодехи бросается в глаза множество русских лиц и сохранившиеся кое-где домики на русский манер — голубые, деревянные, с резными наличниками и ставнями. На Рождество и Крещенье, а в последнее время и в дни других, современных, праздников слышны русские песни. Несколько раз в день над городком несется колокольный звон — прихожан сзывает церковь, богослужения в которой идут то на русском, то на грузинском языках.

Русские в Лагодехи появились в первых десятилетиях XIX века, когда главнокомандующий Кавказской армией генерал Кнорринг решил создать Лезгинскую кордонную линию. Местечко Лагодехи стало стратегическим пунктом этой линии, оно закрывало внутреннюю Кахетию: с севера — от дагестанских горцев, с востока — от горцев Закатальского округа.

В соседнем селе Магамаллар живет мой друг, шофер Шарабуддин Хочберов. Он аварец, его предки, наверное, сражались с солдатами гренадерского полка, в котором служил Млокосевич. В конце сентября 1988 года мы с друзьями решили пойти в дагестанское село Чороду. Я должен был встретиться с Омаром Сулеймановым, чей дедушка — Сулейман Омаров — был близким другом Людвига Млокосевича. Помнят ли там поляка-натуралиста из Лагодехи? Была надежда. А вдруг живы еще те, кто знал Млокосевича лично? И еще нас тянуло увидеть место, где стояла палатка, ставшая ему последним приютом.

Часам к пяти вечера мы были на перевальном хребте. Здесь дорога переходила в узкую тропку. Дул холодный ветер. Вот-вот, казалось, закрутит метель... Куда и сколько идти — никто из нас толком не знал. Озябшие и продрогшие, мы уже подумывали вернуться, как увидели впереди большую группу людей. Человек тридцать в черных бурках, с лошадьми. Подошли поближе и поняли, что это пастухи. Сомнения отступили: теперь на тропе мы будем не одни.

Небо сыпало снежной крупой. Узкое и длинное, как аэродинамическая труба, ущелье Ботлоор — «Лестницы-реки»— продувалось свистящим ветром. На дне ущелья кое-где грязными пятнами серел снег. Шум реки и падающих с ее каменистых ступеней водопадов сопровождал нас всю дорогу. В девятом часу начало темнеть. Контуры гор медленно расплывались и слились наконец с небом.

Лишь к ночи добрались мы до Чороды.

С 60-летним Омаром Сулеймановым я познакомился годом раньше. Омар расспрашивал о «каком-то старшем лесничем» из Лагодехи. Так Млокосевич и познакомил нас (В 1879 году Млокосевич, несмотря на ярлык политически неблагонадежного, был назначен лесничим Сигнахского лесничества — огромного горно-лесного массива, занимавшего чуть ли не половину Кахетии.).

«Чородинцы называли его «Старшилесничи»,— рассказывал Омар.— Когда он умер, мой дедушка вместе с другими мужчинами понес его в Лагодехи. В горах, там, где альпийские луга переходят в лес, Млокосевича встречал полковой оркестр. На похоронах было много наших людей».

... Около 20 лет назад отец Омара взял перед смертью с сына слово, что тот непременно выполнит завещание дедушки — поставит на берегу Джурмут-оры памятник Старшему Лесничему. «Я не знаю его фамилии,— сказал отец.— Сходи в Лагодехи, там живут барышни, узнай у них, как звали их отца».

Ходил Омар в Лагодехи, искал дочерей Старшего Лесничего, да так и не нашел. А в Чороде старики знали только одно — Старшилесничи... Знакомство со мной, человеком, знающим фамилию Старшего Лесничего, было для Омара такой неожиданностью, что от волнения он забыл записать фамилию, имя и отчество Млокосевича. Тем более что я обещал Омару через несколько дней подняться в Чороду и рассказать все, что знаю о друге его дедушки. Но через несколько дней в горах выпал снег и перевал закрылся. Поход в Чороду пришлось отложить на год. Вот почему я и оказался здесь.

Омар отвел нас по внутренней лестнице на второй этаж своего дома. Самая большая комната — для гостей. Она вся — и полы, и стены — устлана шерстяными коврами домашней работы. Несколько высоких кроватей вдоль стен. Фотографии деда, отца и родственников Омара на комоде. Здесь же — портрет Шамиля.

В этой комнате все дышит прошлым веком... Интересно, у той или у этой стены спал Млокосевич, останавливаясь во время экспедиции в доме предков Омара Сулейманова?

Основную задачу свою Людвиг Млокосевич видел «в собирании различных предметов естествознания». Он был убежден, что в его положении — человека, оторванного от научных и культурных центров,— только так можно служить науке. С этой целью он предпринимает ежегодные экспедиции — по Восточной и Западной Грузии, Армении, Азербайджану, Турции, Алжиру и Персии... Возвращается нагруженный гербариями, семенами, коллекциями бабочек, чучелами животных, саженцами деревьев, цветов и растений. Редкое путешествие обходилось без научного открытия. Особую известность получили открытия кавказского тетерева, эльдарской сосны и кавказской саламандры. А были еще и другие, менее сенсационные,— желтоцветный пион, пушкиния, лагодехская генциана и другие эндемики Лагодехского ущелья. Великий князь Н.Н. Романов назвал в честь лагодехского натуралиста бабочку, открытую последним. И не только бабочка — из более чем 60 новых видов флоры и фауны, открытых Людвигом Млокосевичем, многие носят его имя.

Из Лагодехи потоком шли посылки в адрес ботанических садов и зоологических музеев Юрьева, Петербурга, Тифлиса, Варшавы, Москвы и Парижа. Ропщет почта, недоволен и сам Млокосевич — на местной почте не принимают рога тура для Зоологического музея в Петербурге, так как они превышают два пуда, дозволенные для посылок. Завязывается оживленная переписка со многими учеными. Среди родственников Млокосевича до сих пор живет история о том, что сам Пржевальский собирался в Лагодехи, чтобы отправиться с Людвигом в экспедицию по Центральной Азии. Может, это и легенда, но точно известно, что автор «Всемирной географии» Элизе Реклю обращался к Млокосевичу за сведениями для своего фундаментального труда.