Стража Реальности - Алексей Евтушенко

Некоторые Стражники держат оружие дома, но я свой пистолет предпочитаю хранить здесь, в арсенале Приказа. Просто мне так удобнее.

Это Beretta 9000S калибром 9 мм с двусторонним предохранителем. Изящная и компактная, но весьма серьёзная в бою штучка. В магазине у неё 12 патронов, а длина всего 168 мм. Очень эргономична. Все наши предпочитают более тяжёлые и мощные пистолеты, но я неизменно выбираю её. Сам не знаю, почему. Может быть, из-за того, что в детстве любил романы и фильмы о Джеймсе Бонде, который тоже пользовался этой маркой пистолета? Так знаменитый агент 007, как известно, со временем на «вальтер» перешёл... Впрочем, мы не секретные агенты с правом на убийство. Мы – Стражники Внезеркалья. И хотя работа у нас не менее тайная, стрелять приходится редко. В исключительных случаях. Но кто знает, как часто приходится пускать в ход пистолет секретным агентам? Если здраво поразмыслить, наверняка не каждый день. И даже не раз в неделю.

Значит, моя любимая «беретта» в наплечной кобуре и три запасных магазина к ней. Итого: 48 патронов, каждый из которых вполне способен остановить и уложить на землю нападающего на тебя взрослого сильного мужчину на расстоянии до 30 метров. А больше мне и не надо. Оно, конечно, дай бог, чтобы и вовсе не понадобилось, но с «береттой» под мышкой я в любом случае буду чувствовать себя уверенней, а уверенность в нашем деле – это больше половины успеха. Гораздо больше.

В отделе снабжения я быстро получил всё необходимое, затем спустился в арсенал, забрал свою «беретту» и поехал домой. Хотелось без спешки собраться и часок-другой поспать, ибо неизвестно где и как придётся мне отдыхать предстоящей ночью, и придётся ли вообще.

ГЛАВА 10

Марта

Каждая альтернативка обладает своей, только ей присущей атмосферой. В данном случае под атмосферой я имею в виду не только газовую оболочку, окружающую нашу Землю, или воздух в определённом месте, а некое общее и особое состояние пространства, которое «щупачи» способны воспринимать так же, как профессиональные дегустаторы то или иное вино.

Обычные Стражники, я например, тоже способны чувствовать эту атмосферу, но не так явственно и с довольно большой вероятностью ошибки. Скажем, если той же Оле Ефремовой достаточно один раз хоть с закрытыми глазами побывать в любой из альтернативок, чтобы запомнить её атмосферу на всю жизнь, мне может не хватить и пяти-семи «ходок». Да и то желательно для гарантированно безошибочной идентификации воспользоваться визуальными ориентирами.

Так вот, атмосфера этой альтернативки была... запоминающейся. Сразу и надолго. Даже для меня, чьи «щупачьи» способности находились на весьма посредственной стадии развития. Описывать её бесполезно. Скажу только, что была в ней ледяная резкость январского ветра и вязкая терпкость чуть недозрелой черёмухи...

Может, и ещё чего интересного в ней было, но разобраться я не успел, потому как практически сразу влип в проблему, которую надо было немедленно решать.

Оля не зря выбрала место для перехода уже известное – они с Гришей отсюда один раз ходили и знали, что в новой альтернативке здесь тоже безлюдно. Это вообще редчайший случай, когда Камень Внезеркалья находится в самой Москве да ещё и в относительно пустынном месте. Впрочем, на этот раз Камень у нас был свой...

Совсем заброшенная железная дорога, пролегающая через промзону, заброшенную наполовину.

Это здесь, у нас.

Тропинка на задах каких-то гаражей и складов, судя по всему, тоже расположенных в некоем подобии промзоны – там, за очередной гранью Внезеркалья.

И летняя ночь – одна на все реальности.

Но у нас на поржавевших рельсах – ни единой живой души. А тут сразу же человек шесть-семь в десяти шагах впереди и чуть правее.

Нездоровая возня и приглушённый мат. Женский, оборвавшийся вскрик:

– Пустите меня! Пуст...

– Кусается, сука! – удивлённый возглас.

– Н-на! – звук пощёчины.

– Юбку, юбку, б...дь!

Ого, да никак ребятки решили всерьёз позабавиться... Пока я, ещё несколько ошалевший после перехода, соображаю, что предпринять (хотя чего здесь соображать – убегать надо, не моё это дело), меня заметили. От стаи отделяются трое: молодые, здоровые и агрессивные. И, уверен, нетрезвые. У одного в руке нож, у второго, кажется, на пальцах левой – кастет. Третий вроде бы не вооружён, но кто его знает...

– Эй, дядя, закурить не будет?

О, господи, везде одно и то же. Ясно, боятся, что я не просто убегу, а подниму шухер и обломаю весь кайф.

Значит – что?

Правильно. Дать кастетом по голове, и пусть мужик тут рядом в кустах поваляется, пока вся гоп-компания не получит желаемого.

Нет, ребятки, этого не будет. И не надейтесь.

– Закурить? – переспрашиваю. – Легко!

Лезу за отворот куртки, вынимаю из-под мышки «беретту»:

– Ну, кому тут закурить?

– Газовая пукалка? – небрежно осведомляется тот, что с ножом, и смещается вправо. – Не смеши, дядя...

Стреляю в пространство между двоими так, чтобы кожей щёк ощутили ветерок от пули. Получается громко.

– В магазине ещё одиннадцать таких, – сообщаю. – А вас только шестеро. На всех хватит, потому что стреляю я хорошо.

– Ты не понял, мы ей заплатили, а эта сука...

– Это вы не поняли. Отпустили девчонку и бегом отсюда! – Чувствуя себя героем дешёвого боевика, направляю пистолет точно в лоб одному из них. – Живо! Ну?!

Ворча и огрызаясь, они нехотя уходят. Чистая стая. Звери. А я остаюсь наедине с их прерывисто всхлипывающей жертвой, но понимаю, что задерживаться здесь нельзя – никто не мешает подонкам вернуться с хорошо вооружённым подкреплением.

– Ты как, – спросил я, присаживаясь рядом с девушкой на корточки, – идти можешь?

– Могу... кажется.

Я помог ей подняться и оглянулся. Вроде никого. Но о безопасности уже говорить не приходится.

– Ты где живёшь?

– Здесь недалеко. Вы... вы меня проводите? – Голос у неё приятный, но с резкими, диссонирующими нотками. Сама не сказать что высокая – метр шестьдесят пять, не больше. Вызывающе короткая юбка, разодранная на груди блузка. Лицо как следует разглядеть не могу – темно, но фигурка и ноги, кажется, весьма и весьма хороши.

– Провожу, куда я денусь. Тем более что мне, в общем-то, всё равно куда идти.

– Как это? – заинтересовалась она. – На бездома вы не похожи.

Так, вот и первое новое слово в этой интересной альтернативке. Бездом. Бездомный, значит. Бомж, по-нашему. Впрочем, не мешает проверить – может быть, я плохо расслышал или не понял.

– Не похож на бездома... – повторил я задумчиво. – Почему? Пахну не так?

– Запах и одежда – само собой, – сказала она. – Но главное не это. Бездом, даже если у него в кармане пистолет, никогда бы не вмешался. А вы вмешались.

– Не стоит преувеличивать мои заслуги, – сказал я, стараясь придерживаться классической лексики (первое правило в чужой альтернативке). – Деваться мне в любом случае было некуда, они на меня с ножом шли. И кастетом.

– Глупости, – фыркнула она. – Убежали бы, и конец трудностям. Вы бы убежали, а я осталась. Жуть, – она вздрогнула и непроизвольно обхватила себя руками. Впрочем, было довольно прохладно, а блузка-то на ней разодрана...

– Погоди-ка, – я остановился, расстегнул сумку, достал оттуда лёгкую запасную ветровку и протянул ей. – Накинь, холодно.

– Спасибо.

Ветровка была ей велика, и в облике девушки сразу появилось что-то трогательное и домашнее.

– А вас как зовут?

– Мартин. А тебя?

Она рассмеялась:

– Вы серьёзно?! Не может быть. А я – Марта!

– Мартин и Марта, – хмыкнул я. – Надо же, какое совпадение. Вот и не верь после этого в судьбу.

– А вы не верите в судьбу? Я очень верю.

Тебе и положено верить в судьбу, подумал я. В силу профессии. Многие проститутки верят в судьбу. Что рано или поздно всё равно в их жизни появится благородный и небедный мужчина, который возьмёт за руку и уведёт из этой жизни в другую. Чистую, интересную и красивую.

Но ничего этого я, разумеется, говорить не стал, а лишь заметил:

– Я в бога верю. По-моему, этого вполне достаточно.

– Тоже неплохо! – сказала она, неожиданно развеселившись. – Думаешь, тебя... вас мне бог послал?

– Можно на «ты», – разрешил я. – Хотя ещё не известно, кому кого он послал.

– Это ты к тому, что тебе идти некуда? – догадалась она. – Так не переживай. У меня переночуешь. А новый день сам подскажет, что делать.

– Спасибо, – кивнул я. – Не откажусь. Но и не обременю, не беспокойся.

– А я и не беспокоюсь. Отбеспокоилась уже на сегодня.

Тем временем тропинка кончилась, и мы вышли к жилым домам. На первый взгляд они мало отличались от тех, что стояли на этом же месте в моей реальности. Такие же бетонные панели, кирпич и стекло. Впрочем, ночью особо не разобрать. Да и незачем. Завтра будем разбираться. Если будет желание и возможность. Потому что, как всегда, не в домах дело, а в людях, которые эти дома населяют. Эти дома, этот город, эту страну и этот мир.