Во власти мечты - Барбара Картленд

— Здравствуйте, мисс Гранвилл, — сказал Роберт Данстен. Голос у него был низкий и властный. — Присаживайтесь.

Он указал на кресло у камина. Девушка подчинилась, вдруг почувствовав себя очень юной и неопытной.

— Понимаю, что было крайне любезно с вашей стороны немедленно заменить мисс Харрис, которая повела себя столь безответственно.

Салли вдруг вспомнила, что мисс Харрис хотела бы получить рекомендации от мистера Данстена, и, не задумываясь, сказала:

— Мне очень жаль мисс Харрис, мистер Данстен. Я видела ее в кабинете миссис Беллоус: она была совсем больна, нервы у нее совершенно расшатались. Смею надеяться, вы не станете препятствовать ее дальнейшей работе.

Роберт Данстен удивленно поднял брови.

— Надеюсь, вы не ожидаете от меня похвалы в ее адрес за то, что она ушла без предупреждения, оставив мою дочь одну!

— Но у девочки есть няня, и, боюсь, в уходе мисс Харрис виновата Элейн, — возразила Салли.

— Значит, виновата Элейн? — резко спросил мистер Данстен.

— Да, виновата Элейн, — подтвердила Салли. — Она постоянно грубила своей гувернантке, а женщина была больна, и, видимо, они спорили и ссорились день за днем. Мисс Харрис была в ужасном состоянии, когда пришла в кабинет миссис Беллоус.

Роберт Данстен нахмурился. Лицо его помрачнело. Салли не хотелось говорить об этом, но она не могла забыть худенькую измученную мисс Харрис, нервно теребившую старую сумку, ее давно вышедшее из моды поношенное платье. Это несправедливо, думала Салли, заставлять ее мучиться всю оставшуюся жизнь только потому, что она не справилась с капризным ребенком. Не она виновата в испорченности Элейн.

На минуту воцарилась тишина. Затем, взглянув на Салли, мистер Данстен сказал:

— Я пригласил вас сюда, мисс Гранвилл, чтобы побеседовать об Элейн, а не о мисс Харрис. Вижу, вы прекрасно поладили с девочкой. Она говорит о вас с большим воодушевлением.

— Рада узнать об этом, — ответила Салли. — Но, мистер Данстен, вы ведь понимаете, что девочка совсем отбилась от рук?

Салли не собиралась говорить так резко, но мистер Данстен начал раздражать ее.

Ему так много дано, думала девушка, — деньги, власть, положение в обществе, а у мисс Харрис ничего этого нет. Но он тем не менее готов стереть в порошок бедную женщину только потому, что она не справилась с его испорченной дочкой.

Салли удалось поразить мистера Данстена. С минуту он пристально разглядывал ее, а затем медленно, будто тщательно подбирая каждое слово, сказал:

— Вы необыкновенно откровенны, мисс Гранвилл.

— К несчастью, я всегда говорю правду.

— Могу предположить, что многие на вашем месте предпочли бы не говорить правду.

— Вам виднее, мистер Данстен.

Губы мистера Данстена дрогнули, будто в легкой улыбке. Он сел в кресло с другой стороны от камина.

— Мисс Гранвилл, полагаю, об этом разговор окончен. Итак, вы приняли предложение стать гувернанткой моей дочери, а через несколько дней объявляете, что она отбилась от рук. Следует ли это понимать как предложение обращаться с Элейн более строго?

Салли покачала головой:

— Не более строго, а более разумно.

— Каков ваш опыт работы с детьми, мисс Гранвилл?

Румянец залил щеки Салли.

— Я никогда раньше не работала гувернанткой, но у меня есть некоторый опыт общения с детьми… и вообще с людьми.

— Вы очень молоды.

— Но гувернантки постарше, которых вы нанимали прежде, не справились с Элейн.

Это прозвучало достаточно резко. Салли сознавала, что между ней и мистером Данстеном возникает стена непонимания.

Роберт Данстен вдруг встал и отошел к окну. Салли, глядя на его спину, думала: «Я ему не нравлюсь. Он бы уволил меня с превеликим удовольствием, но он не смеет из-за Элейн».

Роберт Данстен постоял у окна, затем отошел и сказал, взглянув на часы:

— Мне очень интересны ваши идеи, мисс Гранвилл, но, к сожалению, у меня важная встреча в Сити. Я бы хотел продолжить нашу беседу, но пока придется это отложить.

Салли тоже встала.

— Понимаю. Полагаю, вы хотите, чтобы я продолжала заниматься с Элейн в ближайшее время так, как я считаю нужным?

— Конечно, — ответил мистер Данстен. — Конечно. Но сейчас… прошу меня извинить…

Он пропустил Салли вперед, придержав дверь, и вышел сам. В холле он взял шляпу и быстрым шагом направился к лифту. Салли показалось, что Роберт Данстен был рад избавиться от не очень приятного разговора.

«Какой странный человек! — размышляла Салли. — А я-то думала, что он захочет узнать истинное положение дел».

Девушка вернулась в детскую. Элейн ждала ее с нетерпением.

— Я вспомнила одно имя, — радостно сообщила девочка. — Один из пассажиров был король Аравии. По крайней мере, мне кажется, что именно так и сказал папа.

— Хорошо, — улыбнувшись, сказала Салли. — Будет очень интересно прочитать о нем. Это очень важная персона.

— Вас не было очень долго. О чем вы говорили с папой? Мои прежние гувернантки всегда с ним соглашались, и вся беседа длилась несколько минут. Они все боялись сказать что-нибудь, кроме «да». Я часто подслушивала под дверью. Они никогда ничего больше не произносили!

— Нельзя подслушивать под дверью, — возмутилась Салли. — Я удивлена таким поведением, Элейн!

— Но сегодня я не подслушивала, потому что знала: вам это не понравится. Надеюсь, вы сказали, что дела у меня идут лучше, ведь так?

— Да, немного.

Интересно, захочет ли Роберт Данстен продолжить беседу, размышляла девушка. Она уходила в шесть вечера, но его еще не было. Салли договорилась встретиться с Мэриголд на автобусной остановке на Керзон-стрит и поэтому спешила, думая, что опаздывает. Но ей пришлось еще ждать Мэриголд, которая появилась только через четверть часа.

— Прости, дорогая, — прощебетала Мэриголд. Она была очень красива в новом платье: моделям Майкла Сорреля разрешалось покупать наряды, у которых обнаруживались небольшие дефекты, со значительными скидками прямо в мастерской. Мэриголд взяла Салли под руку и заговорила быстро и негромко.

— Сегодня было очень интересно! Мне нужно так много рассказать тебе. Майкл Соррель пришел в восторг от моих волос. Представляешь, пришел в восторг! Он появился в зале в тот момент, когда я представляла одно из его вечерних платьев. Конечно, я видела его и раньше, но мы никогда не разговаривали. Все выглядело ужасно забавно, потому что Надин Слоу тоже была там и здорово разозлилась! Уверена, она ненавидит меня. «Как вас зовут?» — спросил меня Майкл. «Мэриголд», — ответила я. Там всех манекенщиц называют по именам. «У вас самые чудесные волосы, какие я когда-либо видел! — воскликнул Майкл. — В следующей коллекции я создам платье специально к этим волосам». «Возможно, тогда ее уже здесь не будет», — заявила Надин Слоу таким противным злобным тоном, будто хотела, чтобы я упала с лестницы и сломала шею. «Не будет здесь?» — воскликнул Майкл Соррель, всплеснув руками. У него вообще очень театральные жесты. «У нее нет опыта, — проскрипела Надин Слоу, — и мадам Мари не уверена, что мы оставим эту девушку». «Ну, конечно, оставим, — сказал Соррель. — Вы же хотите остаться?» Я улыбнулась ему и сказала, что мечтаю остаться, что мне очень нравится эта работа, а его я считаю просто великолепным. Майкл Соррель, польщенный, расплылся в улыбке, а Надин Слоу так посмотрела на меня, что если бы взглядом можно было убить, то я бы уже была покойницей. Сегодня ей ничего не оставалось, как стерпеть, но, боюсь, когда-нибудь в моей чашке обнаружится мышьяк.