Ненадежный свидетель - Мария Скрипова

– Сделал, что я просил?

– Да, я поднял архив. Здесь все личные вещи Макарова, которые были изъяты при задержании, включая блокнот, – кивнул парнишка. – А зачем вам?

– Не знаю пока. Чутье. Просмотреть хочу. Есть кое-какие мысли.

– Роман Михайлович, я тут… – промямлил Шурик, не решаясь продолжить.

– Говори уже, что, как девчонка, мнешься!

– Я думал, почему они оставили в подвале Вику Тарасову. Один возраст, пол, состояние семей. Это нелогично. – Парень достал фотографии, протянул капитану: – Люся, дочка Макарова, копия Вероники Кирилловой. Вторая девочка светленькая. Это может быть важным. Портрет преступника, нас такому учили. Если расширить базу за пять лет, можно сравнить с другими похожими случаями. Мы могли что-то упустить.

– Займись этим, – одобрил начальник. – Девочка заговорила?

– Нет еще, с ней работает психолог, но родители передали ее рисунок. – Помощник протянул сложенный лист.

– И что это? – удивился Афанасьев, разглядывая картинку с монстром, отдаленно напоминающим описание Макарова. – Вот ведь…

– Вика видела это? – Шурик плечами пожал. – Все интереснее и интереснее… Так самому недолго в психушку загреметь. Займись делом, я еду домой.

Глава 10

Дионеи

Первый час ночи, следак давно уже должен был быть дома. Забавно выходит. Я, как мальчишка, ждущий родителей со школьного собрания, побаиваясь ремня. Мельник, вероятно, наябедничала о моем непродолжительном запое, или нет? Не уследила, влетит не меньше, свою красивую шкурку она ценит, значит, промолчала. И все же где его носит? Нашли вторую девочку? Нет, уверен, что нет. Даже если Вика заговорит, им ее не найти… Дионеи осторожны, умеют заметать следы. Я знаю, как их вычислить, но для этого мне нужен Афанасьев! Сейчас он попросту тратит время, которое осталось у Ники, на бумажки. Так ничего не выйдет. Эта девочка – мой билет на свободу, будет жаль, если она умрет…

– Как встреча с женой? – Афанасьев появился на пороге со старой коробкой в руках. Молчу, постукивая костяшками пальцев по столу. – Ясно. Значит, голубцов не будет. Опросили подозреваемого с керосином. Не думаю, что он вообще причастен к похищению девочек.

– Тик-так, тик-так… – После минутной паузы размеренно выдаю я. Роман от удивления брови приподнял.

– Будешь отчитывать за то, во сколько я домой прихожу? Не припомню, чтобы женился на тебе. Может, еще носки постираешь да борща приготовишь? – Неудачная шутка, сам понимает. Время – сейчас единственное, что имеет значение. – Проехали. Сам знаю, счет идет в лучшем случае на дни. Пиво?

– Нет, – мотаю головой. Хватит градуса с меня на сегодня, полчаса назад отпустило. Афанасьев, несмотря на отказ, достает из холодильника две бутылки светлого, выкладывая из кармана детский рисунок. – И что это?

– Это у тебя спросить нужно. Вероника нарисовала, – вздыхает он. Поверить в весь тот бред, что я несу, не так просто, это ломает изнутри. Заставляет переосмыслить истины, внушаемые с рождения. Не завидую, сам проходил, вот только отличие одно, меня никто не хотел слышать. – В коробке твои записи пятилетней давности, я их просмотрел. Шифры, зарисовки, сам черт ногу сломит пока разберет. Макаров, чтоб тебя… Я хочу понять. Дионеи, так? Расскажи мне о них.

– В соседнюю палату решил загреметь? – усмехаюсь я. Он хочет сохранить рассудок, пытается мыслить трезво, найти в моих словах логическое объяснение. Но его нет. Здесь одна дорога. Чем глубже погружаешься во все это безумие, тем сложнее выбраться из него.

– С соседом уже знаком, готов рискнуть, – отвечает сухо. Серьезный настрой. – Так, почему дионеи?

– Не знаю. Название понравилось. Венерина мухоловка. Ты видел эти цветы? Красивые, яркие, манящие, но при этом они хищники, – пожимаю плечами я. – Это девушки, вернее, они способны принимать женский облик. Послушай. – Я встаю, начинаю наматывать круги по кухне. Тесно, десяти квадратов нет. Нервная система возбуждена до предела. Впервые за все это время меня действительно хотят услышать. – Монстры… Они существуют. Прячутся среди нас. Могут ходить на работу, обедать с нами в одной столовой. Мы живем с ними под одной крышей веками, не подозревая об этом.

– Едрить твою налево, Макаров! Какие еще монстры, живущие с нами под одной крышей?! Моя бывшая жена, конечно, выпила из меня все соки, детей за границу увезла, но поверь, она человек. Самый обычный человек с очень непокладистым характером.

– Так, может, твоя жена ветал? – шучу. Насмотрелся на названия чудищ, вот и пригодилось. Впрочем… Зря, так я только сильнее убеждаю его в своей невменяемости. Он действительно хочет понять. В изоляции от нормальных людей забываешь, как нужно себя вести.

– Глупая была идея, – качает головой Афанасьев. – Так, ладно, я устал. Завтра поговорим.

– Стой! Мифология, легенды, фольклор – все они говорят, что детей похищают на протяжении веков. В греческой мифологии Ламия – дочь Посейдона и Гекаты. Ламия была возлюбленной Зевса, за это Гера убила ее детей, а ее саму превратила в безумного зверя. С тех пор Ламия отнимает младенцев у матерей и после пожирает их. Черная Аннис известна каждому британцу. Плакальщица – мексиканцам. Наша Баба Яга зажаривает малышню в печи. Разумеется, все это в десятки раз гиперболизировано. Но в каждой стране, культуре есть своя история, и все они схожи только в одном. Дети. Ты же мент! Сколько малышни ежегодно пропадают бесследно?! Нет! Разумеется, не в каждом из этих случаев виноваты монстры. Даже не в 1:1000. Но! Дьявол! Эти твари существуют. Я видел их своими глазами!

– Предположим. Значит, по-твоему, они пожирают детей? – Кремень, держится. Не единому слову не верит, но старается разобраться, слушает. Не хочет пропустить важную информацию в бреде душевнобольного.

– Нет. Думаю… Они их обращают. Возможно, не все дети могут переродиться. Поэтому они бросили Вику в подвале. Она не подошла им.

– Этому есть простое объяснение. Профайл преступника. Девочка не подошла им по определенным критериям, цвету волос, глаз, группе здоровья, в конце концов… Да что угодно. Но в одном ты точно прав, целью действительно была Ника, – отвечает следак. – Они похожи с твоей дочерью. Один типаж.

– Нет… Нет! Здесь другое, – перебиваю я. Голова гудит, я знаю, о чем говорю. Не могу объяснить, слишком мало переменных. Афанасьев опытный следак, немало дел раскрыл. В 99,9 % так и есть. Теория вероятности в действии. Но в этом конкретном случае составляющих гораздо больше.

– Ты сказал о перерождении. В фигуральном смысле этого слова? – поднимает глаза он, но я молчу. Ответ не понравится. Значение прямое. – Ясно… Поэтому ты раскопал могилу? Чтобы она не воскресла? Так?

– Огонь – единственное, что может очистить тело и освободить ее. Наверное. Во всяком случае, я так думал. Если бы вы не помешали… Это был мой долг перед ней! Я не успел спасти ее, но не мог позволить ей стать одной из них.

– Ты настаивал на кремации. Алена Игоревна была против, – пролистывая бумаги, подтверждает он для себя. Костяшками пальцев по столу постукивает. – Хочешь сказать, что твоя дочь…

– Это уже не моя дочь! Но если вопрос в том, пуст ли сейчас гроб моей малышки, ответ да. Думаю, да.

– Это серьезное заявление. Ты осознаешь, что все, что ты сейчас сказал, можно проверить? Это далеко не самая приятная процедура, – неторопливо делая глоток, произносит Роман. Пристально на меня смотрит. Неужели действительно собрался эксгумировать тело семилетней девочки?

– Алена никогда не даст разрешения, – сухо отвечаю я. Вопрос злит. На что он рассчитывает? Решил, что я позволю разворошить могилу дочери, чтобы доказать свою правоту? Глупо, нелогично. Ограниченная дееспособность. Я не имею права принимать подобные решения. Он не может этого не знать. Или это проверка, пойду ли я на попятную? Тоже нет. По взгляду вижу, не блефует. На лице ни одна жилка не дрогнула.

– В деле открылись некоторые обстоятельства, которые позволяют мне затребовать эксгумацию без согласия родственников. Я спрошу тебя еще раз, ты уверен, что тела твоей