Под псевдонимом Ксанти - Георгий Черчесов

— И ты едешь прямо, на красный свет, и врезаешься в машину, неся смерть людям. Ты называешь это свободой, а я насилием! — Видя, что все прислушиваются к ним, Хаджумар задал вопрос: — Вы хотите уничтожить все?

— Да! — подтвердил энергично Педро. — Не оставим от старого безмозглого мира камня на камне. Мы заново построим все!

— И культура вам не нужна? — спросил Хаджумар.

— У нас будет своя культура, — отрезал Педро.

— Нам ничего не надо от старого мира, — подтвердил и Гарсиа.

— И песни Лорки? — показал на гитару в его руках Хаджумар.

— Мне его песни очень нравятся, — растерялся Гарсиа.

— Анархия создаст свои песни! А эти уничтожим, — заявил Педро.

— Опоздал! — с горечью сказал советник. — Фашисты уже расправились с Лоркой.

— Нет! — побледнел Гарсиа.

— Они расстреляли его.

Гарсиа, поняв, что советник сказал правду, прислонил гитару к стене.

Дурутти, разложив карту на кровати, позвал:

— Эй, коммунист, подойди сюда.

Хаджумар склонился над картой, спросил:

— Где фронт?

— Везде! — широко повел руками комбриг.

— Я спрашиваю, где проходит линия фронта?

— А черт его знает! — пожал плечами Дурутти и хитро глянул на него. — Ты военный спец — ты и решай где.

— Как же вы воюете? — невольно поразился Хаджумар.

— Эй, Гарсиа! — позвал комбриг. — Скажи ему, как мы воюем.

— Откуда в нас стреляют — туда и мы, — охотно поделился опытом молодой анархист.

— Вот-вот, бьем врага, где застанем.

Хаджумар посмотрел на Дурутти.

— Где нет дисциплины, Дурутти, там нет армии. Почему ты не прогонишь Педро?

— Он анархист и ненавидит фашистов, — насупился комбриг, лицо его стало озабоченном. — В штабе мне сказали, что моя бригада должна остановить мятежников, наступающих по дороге Валенсия — Мадрид. Я встречу их артиллерией.

— Ты поставил ее в центре? — всмотрелся в карту советник.

— На войне как в шахматах — всегда укрепляй центр.

— Рельеф местности позволяет им впритык подойти к правому флангу, — прикинув ситуацию, предупредил Хаджумар.

— Чепуха! — возразил Дурутти. — Они пройдут здесь: интуиция меня не обманывает.

— Вам нужен военный советник, который восхищался бы вашей интуицией? — выпрямился Хаджумар, поняв: если не сумеет отстоять свое мнение сейчас, потом поздно будет заставить его прислушиваться к себе.

— Дурутти — очень вспыльчивый человек, — предупредительно напомнила Лина. — Он истинный испанец.

— А я тоже южанин и тоже вспыльчивый человек, — твердо заявил советник и предложил: — У меня в пистолете четыре его пули. Если фашисты ударят в центр, я одну из них пущу себе в лоб.

— Это мужской разговор, — оживился Дурутти. — Пари есть пари. А если франкисты ударят во фланг, то я должен выстрелить себе в лоб?

— Нет, — поставил свое условие Хаджумар. — Ты обязан будешь забыть о своей интуиции.

— Ха! — удивился комбриг. — Согласен! — Он протянул руку Хаджумару, тот хлопнул по ней ладонью. — Ставь артиллерию куда хочешь.

— Мы это сделаем точно в нужный момент, — заявил советник и углубился в изучение карты.

Как ни прикидывай, карта давала однозначный ответ: положение катастрофическое. Немало ошибок совершено, и очень много времени потрачено на бесполезные споры и дебаты, как защищать Мадрид, надо ли его защищать и где развернуть оборону. И вот результат: выбран отнюдь не лучший вариант обороны, а времени на оборудование новой позиции нет. Надо искать выход в неожиданных тактических ударах. Но не с такими войсками, где расположение артиллерии определяют не соображениями успешной обороны, а престижными мотивами. И разве возможно воздействовать на разум таких, как Педро? Их уже не перевоспитаешь, чересчур обработаны, охвачены жаждой делать только то, что им хочется. А война — это испытание, в котором каждый человек делает то, что требуется для победы. Но бойцов не хватает, и, значит, придется опираться и на анархистов. Надо добиться, чтобы такие, как Гарсиа, Аугусто, эти простые крестьяне, одурманенные лживыми лозунгами о вычурной свободе личности, поняли, что победа не придет без умения воевать. Им надо наглядно показать, как куется успех.

Он рассуждал, а глаза его бегали по карте, выискивая, за что бы зацепиться, хотелось отыскать и использовать любой маломальский шанс, дававший дополнительную возможность для отражения атаки. Уже несколько раз палец его утыкался в мост, находившийся в тылу мятежников. Несколько дней назад он был в руках республиканцев, но уже тогда надо было предусмотреть опасность захвата его франкистами. Но никому в голову не пришло заминировать его, чтобы взорвать при отступлении.

Хаджумар чертыхнулся: будь мост взорван, сколько дней было бы выиграно для организации стойкой обороны. Мысль никак не желала мириться с тем, что он целехонький и помогает врагу. И пришло твердое решение: мост должен быть взорван. Как? Он этого еще не знал, но упрямог твердил себе: мост необходимо разрушить. Но кто это сделает? У бойцов нет такого опыта. Значит, придется идти самому. Нужно, чтобы люди поверили в него, советника, чтобы у него появился костяк бойцов, на которых можно опираться. К тому же это тот случай, та операция, на которой можно научить двух-трех анархистов умению воевать. И Хаджумар кивнул на карту и тихо, чтоб никто из бойцов не услышал, произнес:

— Камарада Дурутти, этот мост очень нужен мятежникам.

— Что ты предлагаешь?

— Надо взорвать его, — заявил советник. — Пойти и взорвать.

— Кто пойдет? — удивился Дурутти. — Там же фашисты. Хотел бы я видеть этого сумасшедшего.

— Я пойду, — сказал Хаджумар и надел на себя берет, повязал шарф на шее. — Ну как?

— Испаньеро! — засмеялся комбриг. — Нет, каталонец!

— Дай мне двух бойцов, — попросил советник.

— Значит, ты всерьез? — посуровел Дурутти и, помедлив, крикнул: — Всем — сюда! — И когда собрались бойцы, сказал: — Кто желает пройтись с камарада советником в тыл мятежников?

— Я, — вышел вперед Педро.

— Нет, — сказал по-испански советник. — Пойдет он, — показал на Аугусто.

— Меня выбрал, — довольный, усмехнулся в лицо Педро Аугусто.

Хаджумар нагнулся к гитаре, поднял ее:

— И этот, что не любит правила.

— Пойдете через два дня, — сурово произнес Дурутти.

— Нет, — не согласился советник.

— Два дня вам хватит на подготовку, — отрезал комбриг. — Это приказ.

— Нет, не через два дня, — заупрямился Хаджумар. — И даже не завтра. Сейчас пойдем… Дорога каждая минута, камарада комбриг. — Тол у вас есть?

— Тол есть, — сказал комбриг.

Лина протянула руку к гитаре, сказала:

— Тол понесут мужчины, а гитару — я.

— Нет, — отрицательно покачал головой Хаджумар. — Вы не пойдете с нами.

— Решили избавиться от меня? — вспыхнула переводчица. — Не выйдет!

— Это опасное дело.

— Я с опасностью свыклась с тринадцати лет, камарада советник.

…Когда Хаджумар, Аугусто, Гарсиа и Лина ушли готовиться к операции, Педро пристал к Дурутти:

— Тебе нужен советник или диверсант?

— Он сам захотел, — ответил комбриг.

— Один шанс из ста, — произнес кто-то из бойцов.

Дурутти проворно повернулся к бойцам:

— Вы понимаете их?

— Кого? — удивился Марио, старый анархист, всю жизнь посвятивший движению.

— Коммунистов? У всех у них — у русских, испанцев, немцев, чехов — есть что-то общее… — Он помолчал, наконец с усилием отогнал посторонние мысли, оглянулся, резко сказал: — Я приказал во всех окнах расставить пулеметы, поставить часовых возле здания…

— Хорошо, — покорно произнес Педро.

— Я сам проверю, — предупредил Дурутти и вошел в комнату.

Педро оглядел бойцов, скомандовал:

— Эй, Антонио, тащи пулемет к этому окну… Ты, Марио, будешь часовым… Марш за здание… — и повалился на кровать.

Катарина подошла поближе к нему, облокотилась на спинку кровати:

— Скажи, почему командир Дурутти? Он самый смелый?

— Заткнись! Тебя не спросили.

— Тебя окопы сделали грубияном… Был у меня Пабло. Такой внимательный! А сколько покупал конфет.

— Каждый услаждает женщину чем может.

— А ты раньше был торговцем?

— Буду… Я всегда мечтал о своем деле. Чтоб магазин был. Чтоб я стоял за прилавком. Чтобы люди мне кланялись…

— Не все тебя ценят… Вот и македонец… Он отказал тебе.

— Ну и черт с ним! Идти в тыл врага — небольшая радость.

— Кого больше боишься: коммунистов или тех? — показала она на окно.

— Победим тех, возьмемся за этих!

— Когда два твоих врага дерутся, лучше в сторонке постоять. Подождать, пока один из них другого… за глотку… И у победителя силы будут на исходе… Тогда и ударить и свалить его можно.