Бездыханные ІІІ (СИ) - Айзель Кон

На экране замелькали кадры, снятые журналистами почти сразу же после аварии. Много раненых детей, несколько тел из автобуса вынесли уже накрытыми черным мешком. Тут камера берет крупным планом ту самую единственную непострадавшую девочку. Она стояла, укутанная в покрывало, тесно прижавшись к тучному полицейскому. Когда камера полностью показала ее лицо, девочка, будто почувствовав, что ее снимают, направила свой испуганный взгляд на объектив. И в этот момент у меня внутри что-то странно дрогнуло. И дело даже не в странном выражении лица Люси-Роуз, и даже не в ее светло-серых, чуть ли не полностью белых глазах. Просто в какой-то момент мне почудилось, словно девочку окутывает какой-то черный дым. Всего мгновение, но и его было достаточно, чтобы Лилит внутри меня встрепенулась.

Агнец — это было первое, что пришло мне в голову. Ведь, если посудить, то все сходится: девочке восемь; авария случилась двадцать восьмого числа, и, по словам Луки именно в этот период произошел выброс силы агнца. Возможно, именно поэтому она и осталась невредима. Она спасла себя, воспользовавшись силой Владыки. И по ее состоянию, как я вижу, есть догадка, что девочка сделала это неосознанно. Как бы то ни было, нужно поскорее все рассказать Мелори и Данте.

Как можно быстрее собравшись, я вылетела из дома и побежала в сторону особняка умерших. Добежав буквально за пятнадцать минут, на самом пороге мне посчастливилось с кем-то столкнуться, да так, что если бы тот человек меня не удержал, мы бы вместе свалились на пол. Правда вот, через секунду он сам же меня от себя и оттолкнул, из-за чего я плюхнулась на пятую точку.

— Доброе утро, Рейн, — буркнула я не глядя, и медленно встала с пола. — Вижу у тебя как всегда прекрасное настроение.

— Отстань, — бросил парень, отряхиваясь, будто бы я его чем-то запачкала. — Чего тебе нужно, с утра пораньше?

— Где Мелори и Данте?

— В кабинете. Об этом своем агнце толкуют.

Сказав это, Рейн поправил школьный рюкзак, и, не прощаясь, вышел на улицу. Я провела его скептическим взглядом. Значит, когда мы все держали от него в тайне, то он злился и возмущался, а когда начали все рассказывать, то всё — интерес потерян. Эх, Рейн есть Рейн.

Быстро поднявшись на второй этаж, я направилась к одной из дальних дверей.

Кабинетом называлась средних размеров комната, которая по содержимому больше остальных в этом доме подходила для двадцать первого века. Прямо напротив меня размещался большой красивый письменный стол и черный кожаный стул, сзади которого на всю стену растягивался шкаф с книгами и документами. Слева были два больших окна, а возле каждого стояли два компьютерных стола и сами компьютеры. У правой стены размещался небольшой кожаный диванчик, с которого можно было смотреть телевизор, висевший немного левее двери.

Мелори сидела за письменным столом, скрестив руки перед собой, и с серьезным видом смотрела в телевизор. Данте стоял возле нее, с правой стороны. Его выражение лица так же изображало предельную серьезность. А на кожаном диване беззаботно разлегся Крис и вертел в руках детскую радужную пружинку.

— Мелори! — воскликнула я, зайдя внутрь. — Только что по новостям…

— Мы тоже видели, — произнесла она и указала мне на экран телевизора.

Я повернулась и увидела крупным планом лицо той самой девочки, взятое на стоп кадр.

— Это я заметил ее, когда смотрел телик! — похвастался Крис, довольно усмехнувшись. Его беззаботность не слишком хорошо вписывалась во всеобщую картину.

Мелори одарила его мимолетным взглядом, и снова взглянула на экран.

— Это точно агнец? — спросила я.

— Возможно, раз мы все это почувствовали, — ответила женщина. — Во всяком случае, необходимо сначала проверить. Нужно встретиться с этой Люси-Роуз Марбел. Мы пойдем в приют. И вы тоже, так как нельзя полагаться только на наши с Данте ощущения. Девочка ведь может просто оказаться обычным умершим. Тогда и невредимость после аварии объяснима. Но если даже Мио — самый молодой умерший из нас — почувствовала что-то, значит девочка вполне может оказаться агнцом. Но просто так взять и прийти в приют, под предлогом поговорить, мы не можем. У меня есть одна идея, как все провернуть, но нужно немного времени для подготовки. Вы пока идите в школу. Но чтобы в два часа были здесь.

— Ла-а-дно, — лениво протянул Крис и поднялся с дивана. — А я думал, что хоть школы удастся избежать.

Мелори на это ничего не ответила.

Как только мы с парнем собирались выходить из кабинета, нас нагнал голос Данте:

— Рейн знает лишь то, что мы обнаружили возможного агнца. Он не знает, где ребенок находится, и лучше скрывать от него эту информацию. Хотя бы до того момента, когда мы не удостоверимся, что девочка действительно та, кто нам нужна.

Это меня удивило.

— О чем это он? — спросила я тихо Криса.

— По дороге расскажу.

Как только мы вышли из особняка и быстрым шагом направились в школу, я повторила свой вопрос.

— Понимаешь, — начал парень, — эта девочка же приютская, да? Она живет в приюте св. Троицы.

— Ну да. Вы скрываете это от Рейна, так как не хотите напоминать ему о том, что он тоже из приюта? — озвучила я свою мысль, на что Крис отрицательно покачал головой.

— Не совсем. На самом деле приют св. Троицы и есть тот самый, из которого сбежал Рейн. Это его бывший дом.

Я даже на секунду остановилась от шока.

— Как?

— А так. Мы тоже были удивлены. И решили ничего ему не рассказывать. Рейн ненавидел свой приют. Поэтому брать с собой его мы не будем, а то вдруг решит отомстить и все там разрушит, или вообще — сожжет. Ты Рейна знаешь, он быстро выходит из себя.

Я кивнула, показывая, что все понимаю. Крис прав. Рейн с неохотой вспоминает свое прошлое, и кто знает, что же случится, когда он встретиться с ним лицом к лицу.

Казалось, школьные уроки никогда не закончатся. Но вот наконец-то прозвенел последний звонок, и мы с Крисом, не сговариваясь, одновременно подорвались со своих мест и побежали к выходу. Мы боялись, что Мелори и Данте передумают и уйдут в приют без нас, а нам так хотелось посмотреть хоть глазком на этого странного ребенка, который, возможно, и есть агнец. Но, к счастью, когда мы прибыли в особняк и буквально влетели в кабинет, мужчина и женщина нас там уже ждали.

— Как раз вовремя! — не поднимая глаз, произнесла Мелори. Она сидела за столом и перебирала какие-то документы. — Мы скоро будем выходить.

Данте стоял возле нее и тоже просматривал какие-то бумаги, попутно засовывая некоторые из них в кожаную папку на замке.

— А что вы делаете? — заинтересовано спросил Крис, подойдя к взрослым и заглядывая через стол в их бумажки.

— Собираем нужные документы, — ответила женщина.

— Какие?

— Свидетельства о рождении, паспорта, свидетельство о браке, документы по поводу работы…

— Свидетельство о браке? — шепотом переспросила я, словно спрашивая у самой себя, но Мелори меня услышала.

Она на секунду подняла глаза.

— А мы не говорили?

Я отрицательно замахала головой. Тогда она объяснила:

— В современном обществе довольно трудно ужиться, не имея каких-то родственных связей. Особенно несовершеннолетним школьникам, какими считают Рейна и Криса. Но даже если всем говорить, что у тебя есть семья, в некоторых ситуациях слов недостаточно и нужно документальное подтверждение. Поэтому однажды мы решили зафиксировать наше родство на бумаге (естественно, все документы — фальшивые). И сейчас Крис и Рейн официально кузены и наши племянники, а я и Данте, — она улыбнулась и показала мне правую руку с кольцом на безымянном пальце, — молодая супружеская пара с богатым наследством в виде денег и особняка.

Эта неожиданная новость меня неслабо удивила. А я и не догадывалась об этом. Идея с родством действительно была отличной. Сразу отпадает куча вопросов, которые могут задать в обществе, например: откуда такой особняк, если Мелори и Данте работают на простых работах; почему четыре человека, совершенно разного возраста, живут в одном доме; кто опекает несовершеннолетних Криса и Рейна? А теперь все это не вызывало удивления.